Лишь бы не было войны! - Владимир Булат

страниц всяческих тестов, в том числе и придурковатый тест Роршаха, будто мы

были какими-то детсадиковскими недорослями. Группа крови у нас была одинаковой,

состав тоже, генетический код идентичен, реакции — в норме, наш биологический

возраст заметно отставал от календарного, так что врач-геронтолог, как гадалка,

посулила нам долгую жизнь, а в пятне Роршаха я приметил двух тощих котов, а он —

гриб ядерного взрыва. Несчастная Виола, должно быть, боялась, что ее заставят

родить от каждого из нас по ребенку, чтобы изучать и их, но до этого не дошло, и

только однажды ее попросили опознать своего мужа из нас двоих: мы стояли плечом

к плечу в одинаковых трусах и с одинаковыми стрижками — она не смогла этого

сделать. Потом уже я узнал, что три медика обязаны мне своими докторскими

диссертациями, а один даже стал академиком.

В кубическом белом здании на Трамвайном проспекте (для удобства меня приглашали

в Кировский райотдел МГБ) все было иначе. Трое суток по восемь часов в день меня

допрашивали (виноват, расспрашивали). Я не скрывал ничего. Меня сдали на

попечение полковника — меланхолика и буквоеда. Пока я рассказывал, он часами

сидел в одном положении, обхватив лысеющую голову руками. На четвертый день он

сказал мне:

— Мы вам, конечно, сначала не поверили. Но проверка показала, что названные вами

люди действительно существуют, и маловероятно, чтобы вы смогли установить

предварительный контакт с частью их.

— А кто они… здесь, если не секрет? — меня так и затопило любопытство. Он

нехотя раскрыл папку:

— Ельцин Борис Николаевич, работал начальником Свердловского домостроительного

комбината, в девяносто третьем году вышел на пенсию по состоянию здоровья…

Горбачев Михаил Сергеевич, работал начальником управления юстиции по

Ставропольскому краю, в девяносто первом вышел на пенсию по выслуге лет…

Жириновский Владимир Вольфович, работает с 1991 года в нашем посольстве в

Анкаре, пресс-атташе, и, кстати, дважды задерживался турецкой дорожной полицией

за нарушение правил уличного движения. Гайдар Егор Тимурович — он действительно

внук писателя Аркадия Гайдара — директор Института экономической политики АХН

РСФСР… Лебедь Александр Иванович, командир воинской части 55599…

— Это Тульская воздушно-десантная дивизия?

— Не знаю. А вот Шеварднадзе, сами знаете, в Политбюро… Задали вы нам

работы… А все же мне слабо верится в несанкционированность вашего появления.

— Да нет же! — горячился я. — Наша наука столь же далека от секретов перехода в

параллельный мир, как и ваша.

— То, что вы рассказали, ужасно. Мой шеф плакал, когда читал ваши показания. Я

имел в виду события последних лет.

— Многие люди у нас, в том числе и я, не в восторге от этих событий, но…

— И что, действительно, в вашем мире живут копии нас?

— Не всегда. Разумеется, там нет тех, кто погиб в войну с Германией и их

потомков. Вот вы где родились?

— В Красноярске.

— А ваши родители?

— Там же.

— В таком случае, скорее всего, вы там существуете. Это очень сложно и

непредсказуемо. Например, у вас Черняховский умер в восемьдесят первом году, а у

нас — погиб в Восточной Пруссии в 45-м. Аркадий Гайдар до сих пор жив, а у нас

погиб в первые месяцы войны. Иногда могут быть другие странности: человек

остается в живых, женится, и его супруга рожает совсем другого ребенка, чем

того, кого бы родила от другого мужа.

— Уж не думаете ли вы, что тут какая-то мистическая связь?

— Я уже ничего не думаю. Поставьте себя на мое место. Если то, что со мной

случилось — не чудо, то что же такое чудо?

— Чудо есть случайность, а случайность — это непознанная закономерность, —

нравоучительно заметил полковник.

Мне выдали краснокорый паспорт, и я стал получать жалованье в двести рублей, что

равнялось 1600 тысячам рублей в России демократической. Получив аванс, я купил

немецкий магнитофон (29 рублей 48 копеек), фотоаппарат (44 рубля 34 копейки),

новомодный, тоже немецкий костюм "Герр Командант" и еще что-то, пустив таким

образом все деньги по ветру. Вальдемар посмотрел на мои покупки, покачал головой

и ничего не сказал.

Работа моя заключалась в написании многотомного труда, в котором со всеми

подробностями, памятными моему историческому образованию, описывалась всемирная

история в том варианте, который был знаком мне с детства, начиная с нападения

Германии на СССР и кончая вводом войск НАТО в Боснию и победой коммунистов на

выборах в Госдуму России — это было последнее, что я помнил, покидая свой мир на

старте избирательной кампании по выборам президента. Нетрудно догадаться, что я

и сейчас не знаю, чем они окончились, но когда я исчез из своего мира, перевес

был на стороне Зюганова (Зюганов, кстати, в этом варианте истории погиб в

автокатастрофе около года тому назад).

У меня отобрали все вещи, с которыми я оказался здесь, не исключая и нижнего

белья, так что я уже ничем не отличался от окружающих, и никто не поверил бы

мне, стань я рассказывать каждому встречному о своем происхождении. У моей

рубахи обнаружили сильное электрическое поле, которое никак не вступало во

взаимодействие с местными электропроводниками, а больше никаких отклонений

найдено не было. Судьба лифта, доставившего меня в мир иной, оказалась куда

плачевней. Целая бригада физиков всех профилей около недели копалась в нем под

видом ремонтников, чтобы не вызвать подозрений у жильцов. Они ни к чему не

пришли, демонтировали лифт и увезли в Москву для дальнейших исследований, а

шахту лифта пока изолировали и напихали туда уйму приборов. Алешка, которому

теперь приходилось подниматься на шестой этаж пешком, постоянно жаловался на это

Вальдемару, а тот едва удерживался от смеха.

В общем, жизнь потекла своим чередом. К концу марта врачи успокоились, физики

отбыли в Москву, а МГБ поверило мне на слово и сняло слежку, хотя я должен был

написать подробнейший отчет о своем пребывании в Германии, с большей частью

которого читатель уже ознакомился. Я писал историю, болтался по весеннему

городу, иногда ходил в Университет вместо Вальдемара.

АВЕНТЮРА ШЕСТАЯ,

длиной в жизнь.

Когда вечером, в лютый февральский мороз ко мне явился мой двойник, выходец из

параллельного мира, у меня, что называется, ни один мускул на лице не дрогнул. В

самом деле, поставьте себя на мое место. Конечно, человек, начитавшийся в

детстве фантастики, не воспринимает такие происшествия трагически, но такие

совпадения прививают нам самые мистические настроения. С другой стороны, во всем

этом я не вижу ничего сверхъестественного, просто наука еще не исследовала как

следует эту сферу бытия, и мы, образно говоря, оказались в роли дикаря, которому

шутки ради дали поговорить со своим соплеменником на соседнем острове по

телефону. Все познается в сравнении. Однако это ничуть не умаляет тех проблем,

которые выросли с быстротой бамбука после пришествия Вальдемара второго (первым

я по праву хозяина называю себя). Фантастика фантастикой, но этот "фантом" ел,

пил и занимал место в пространстве наравне с нами — туземцами. Я не говорю уже

обо всех проблемах легализации, объяснениях с властями, родственниками и т. д. и

т. п. К счастью, я тут же отправил его в Германию, а сам, подобно герою

Тарковского, сел и стал думу думать. До сих пор я вел довольно размеренную,

спокойную жизнь, и это неожиданное появление спутало все карты. Теперь я сам

начинал раздваиваться, меня могли видеть в двух разных местах одновременно.

Причем мой двойник не скрывал своих взглядов на жизнь, а так как они у нас

несколько различаются, это могло ввести в заблуждение наших общих знакомых.

Ему все у нас не нравилось, он брюзжал по поводу нашего общественного строя,

утверждая, что он построен на костях, крови и сломанных судьбах. Как будто

конституционная монархия в Англии строилась на розах и фиалках! Волков бояться —

в лес не ходить! Ему не нравилась наша литература, музыка, средства массовой

информации, он скучал по романам какого-то Солженицына (ну и фамилия для

писателя!). Мое членство в комсомоле он называл показухой, а одним глазом все

посматривал на мою супругу, которую он тоже знал в своем мире, и в которую был

безответно влюблен. Но все это простительно, на его месте я вел бы себя не

лучше. Прибавьте сюда и то, что он с минуты на минуту ожидал своего исчезновения