Красно Солнышко - Виктория Гетто

Ставр глухо ответил:

– Обоих побили. Похоже, из засады. По стреле в глаз каждому. Сразу наповал. Одёжу сняли. Всё, что с ними было, – тоже. Тела бросили вниз. Знаешь ведь, княже, там, ниже по течению, – водопад. Думали, видимо, вода злое дело скроет. Да просчитались. Дерево поперёк легло. За него наши други и… – Сглотнул, махнул рукой.

Князь помолчал, наливаясь злобой, потом негромко, но страшно произнёс:

– Убили, чтобы пограбить? – Снова помолчал, потом бросил: – Слава ко мне. С Волчком.

Спустя мгновение оба выросли перед сидящим князем. Тот взглянул на зверя, прижавшегося к ноге парня. На самого юношу:

– Сможет твой зверь следы убийц разыскать?

Слав нахмурился, чуток подумал, потом ответил:

– Думаю, княже, надо Волчка спросить. Что он скажет.

– Так спрашивай.

– Сейчас, князь.

Опустился на корточки, взялся за морду обеими руками, внимательно взглянул в глаза зверя. Неслыханное дело – тот морду не отвернул. Смотрели друг другу в очи, не мигая, не отворачиваясь. Потом волк, словно пёс, коротко гавкнул. Слав его по лобастой голове погладил, выпрямился, посмотрел князю в лицо, ответил:

– Волчок говорит, что он с женой сделает всё, чтобы найти этих убийц. Но просит поберечь его супругу. На сносях она.

Верить юноше? Не верить? Парень из рода Волка. А волчата с лесными братьями на короткой ноге. Да слыхивал Брячислав, что избранные из лесных родов могут с меньшими общаться. Не зря старый воин ему в той слободе тогда сказал, что отрок сей – истинный славянин. Значит, самый избранный?

Слав молчал, ожидая решения князя, но тут волк снова пролаял, и юноша встрепенулся:

– Чужаки недалеко. Он узнал их по запаху. Может отвести к их стоянке.

Ну вот и проверим… Князь выпрямился:

– Боевой порядок. Двинули.

…Стойбище оказалось на большой галечной косе, образованной плавно изгибающимся ручьём, текущим с близлежащих гор. Двадцать остроконечных шатров, над некоторыми курился дымок. Снуют повсюду своеобразной, необычной походкой женщины и девушки. Суетятся бегающие стайками дети. Похоже, чужаки даже в мыслях не держали того, что славяне могут отомстить за своих убитых сородичей. Несколько мужчин благодушно лежат на вытертых шкурах возле бережка, наблюдая за женщинами.

Князь молча подал знак, и воины начали незаметно растягиваться цепью, окружая чужое поселение. Волк навострил уши, мускулы под шкурой напряглись, но рука, лёгшая ему на загривок, успокоила зверя. Было ясно, почему зверь заволновался – от ручья донёсся лай. Собаки? Извечные враги? Не страшно. Тревогу поднимать поздно – все уже заняли свои места, готовясь к бою. В таком стойбище не могло быть много народа.

Внезапно князь скрипнул зубами – один из лежащих на шкурах мужчин поднял к небу стальной нож, пуская им зайчики в глаза детям. Больше никаких доказательств не требовалось – это те самые, которые убили славян. Брячислав медленно поднял руку, потом резко опустил. По этому сигналу лучники пустили стрелы. Никто в посёлке не успел ничего понять – бесшумная смерть била точно, пригвождая одетые в шкуры тела к земле, убивая сразу. С мужчинами расправились в мгновение ока. Женщин пока не трогали. Но вот послышался дикий вопль увидевшей смерть одной чужачки, другой… Шкуры, прикрывающие входы в шатры, начали отворачиваться, и стрелки перенесли прицел. Тонкая замша – плохая защита от тяжёлой длинной стрелы со стальным наконечником, пробивающей насквозь всадника вместе с лошадью в степях. Если тот без доспехов. А тут – кожа. Били почти в упор, выкашивая людей. Доставалось не только мужчинам-воинам. Часть шатров была прикрыта другими, и стрелки били вслепую, по привычке перекидывая стрелы через высокие вершины строений, пока кто-то не сообразил, что можно стрелять и настильно.

Треснула кожа, когда страшным ударом боевой стрелы выбросило наружу очередное тело, разорвав покрышку утлого жилища. Брячислав, уже не таясь, поднялся, вскинул к солнцу меч, и по его сигналу воины двинулись к разгромленному стойбищу, где практически не осталось мужчин-защитников. Короткий взмах, словно блеск молнии. Падает, обливаясь кровью, тщедушное низкорослое тело чудом уцелевшего чужака, выскочившего навстречу славянам с костяным копьём. Удар сапога заставляет женщину, схватившуюся за каменный нож, отлететь на несколько шагов и бессильно распластаться на мелкой гальке, намытой бурным ручьём. В ужасе дети, только что беззаботно игравшие на бережке, сбились в кучу, а воины, закованные в сталь, неумолимо надвигаются, высясь над небольшого роста оленеводами, словно башни. Неуязвимые, жуткие в своей беспощадности, словно злые чучунаа[14] из сказок. Несколько мгновений, словно вечность для проигравших схватку. Взвизгивает предсмертно собака-лайка, пытавшаяся наброситься на волка, спокойно и торжественно вышагивающего рядом со Славом. Мощные челюсти легко перекусили её хребет. Удар закованной в боевую перчатку руки швыряет пытавшуюся проскочить между воинами старуху. Не рассчитал воин своих сил. Падает на камни уже мёртвое тело с нелепо изогнутой шеей. Визг. Крики ужаса.

Воины обшаривают кожаные шатры. Добивают кое-где раненых. Спокойно и деловито. Не обращая внимания на плач и стенания, несущиеся от согнанных в одну кучу уцелевших женщин и детей. Перед князем кладётся найденное: два стальных ножа, топор, колчан со стрелами и лук, пояса, украшенные бляшками, одежда.

– Всё нашли?

Ставр подходит ближе, рассматривает кучку собранного, отрицательно мотает головой:

– Нет. У Вольги кошель был. Он в нём оберег носил, женой даренный. Его нет. Может, у тех? – кивает в сторону клубящейся толпы.

Брячислав поднимается с бревна:

– Ищите.

Слав выходит вперёд вместе с Волчком. Зверь обнюхивает возвращённое, вопросительно смотрит на старшего брата. Тот кивает, и оба исчезают в мятущейся ужасом кучке потерявших всякий людской облик чужаков. Князь не успевает досчитать до десяти, как юноша выталкивает оттуда старика. У того – жиденькая бородёнка, гноящиеся глаза, изрезанное морщинами плоское лицо, искажённое настоящим ужасом. Взмах меча распарывает вонючие шкуры, укрывающие грязное тщедушное тельце. Брезгливо Слав ковыряется в мехах, вытаскивает полотняный, шитый узорами кошель, и Ставр обрадованно восклицает:

– Он!

Князь бросает:

– По славянской правде вору руки рубят.

Огонь искать не надо. Похоже, чужаки готовились пировать в честь добытого добра, так что углей предостаточно. Ставр мгновение примеривается, сталь взблёскивает на ярком весеннем солнышке… Дикий вопль отзывается эхом в толпе. Обе кисти, с искривлёнными ревматизмом суставами, падают на гальку. Последним движением умирающих мышц пальцы скрючиваются, а двое воинов, ухватив ещё не сообразившего, что произошло, старика, с силой суют обрубки в огонь. Тот бьётся, ревёт раненым туром, потом лишается чувств.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Просинец – январь.

2

Вьюнош – младший родович, голоса на Совете не имеющий.

3

Находники – атакующие.

4

Набойная лодья – лодка с наращёнными-набитыми бортами.

5

Он же Руян, Рюген.

6

Бер – медведь.

7

Без седла.

8

Душа – солнечное сплетение.

9

Здесь: маскировки.

10

Морошка.

11

Брусника.

12

Вороника.

13

Серпень – август.

14

Чучунаа – великаны-людоеды.