Фиалки по средам (сборник рассказов) - Андрэ Моруа

-- Добрый вечер, господин Монье! Могу ли я чем-нибудь быть вам полезен?

-- Да, господин Берстекер... По крайней мере, я надеюсь на это... Вас удивит то, что я скажу... Столь неожиданная перемена... Но такова жизнь... Короче, я пришел сообщить вам, что намерения мои переменились. Я раздумал умирать.

Господин Берстекер в изумлении поднял на него глаза:

-- Вы говорите серьезно, господин Монье?

-- Я отлично сознаю,--продолжал француз,--что вы сочтете меня человеком непоследовательным, нерешительным... Но разве не естественно, что изменение жизненных обстоятельств влечет за собой перемену наших намерений?.. Неделю назад, когда я получил ваше письмо, я был в отчаянии, чувствовал себя совершенно одиноким... Мне казалось тогда, что нет смысла бороться... А сейчас весь мир для меня преобразился... И в сущности, я обязан этим вам, господин Берстекер.

-- Мне, господин Монье?

-- Да, вам, потому что чудо это сотворила та самая молодая дама, которую вы предложили мне в соседки по столу... Миссис Кирби-Шоу--очаровательная женщина, господин Берстекер.

-- Я и сам говорил вам это, господин Монье.

-- Да, она очаровательная и героическая женщина... Я рассказал ей о своем отчаянном положении, и она согласилась разделить мои невзгоды... Вы удивлены?

-- Нисколько... Мы здесь привыкли к подобным переменам... Рад за вас, господин Монье. Вы молоды, очень молоды...

-- Одним словом, если вы не возражаете, завтра мы с миссис Кирби-Шоу возвратимся в Диминг.

(75)

-- Значит, миссис Кирби-Шоу, как и вы, отказывается от ... ?

-- Ну конечно... Впрочем, она сама сейчас подтвердит вам это... Остается урегулировать один вопрос весьма щекотливого свойства... Видите ли, триста долларов, которые я вам уплатил, составляют почти весь мой капитал... Считаете ли вы, что они полностью и окончательно перешли в собственность "Танатоса" или же я могу получить часть денег назад, чтобы купить билеты на обратный проезд?

-- Мы честные люди, господин Монье... Мы никогда не берем платы за услуги, которых мы не оказывали. Завтра утром кассир подсчитает ваш долг из расчета двадцать долларов в день за номер, еду и обслуживание. Остаток будет возвращен вам.

-- Вы чрезвычайно любезны и великодушны... Ах, господин Берстекер, я бесконечно вам обязан! Я вновь обрел счастье... Новую жизнь...

-- Всегда к вашим услугам,--сказал господин Берстекер.

Он следил, как Жан Монье вышел из кабинета и зашагал по коридору. Затем нажал кнопку звонка.

-- Пришлите ко мне Саркони,-- приказал он. Спустя несколько минут вошел портье.

-- Вы звали меня, синьор директор?

-- Да, Саркони... Сегодня же ночью пустите газ в номер сто тринадцатый... Часов около двух.

-- Надо ли, синьор директор, подать сначала усыпляющий газ, перед смертельным?

-- Вряд ли это понадобится... Он будет спать отменно... Ну вот и все на сегодня, Саркони... А на завтра, как и договорились, у вас две девчушки из семнадцатого.

Едва портье вышел, в дверях показалась миссис Кирби-Шоу.

-- Заходи,-- сказал Берстекер.-- Я как раз собирался вызвать тебя. Твой клиент уже был у меня, объявил, что хочет уехать.

-- Мне кажется, я заслужила похвалу,--отвечала она.-- Разве не чисто сработано?

-- Чисто и быстро... Я учту это.

-- Значит, сегодня ночью его..?

-- Да, сегодня ночью.

(76)

-- Бедный мальчик!--вздохнула она.--Такой милый, восторженный...

-- Все они восторженные,-- сказал Берстекер.

-- Жестокий ты человек!--продолжала она.--В ту самую минуту, когда они вновь обретают вкус к жизни, тй отправляешь их на тот свет.

-- Жестокий?.. Нет... Именно в том и состоит гуманность нашего метода. Бедняга мучился сомнениями религиозного порядка. Я его успокоил...

Он взглянул на лежащий перед ним список:

-- Завтра ты свободна... А послезавтра тебя опять ждет работа... Еще один финансист, но на этот раз из Швеции... И уже не слишком молод.

-- Мне очень понравился французик,-- мечтательно проговорила Клара.

-- Работу не выбирают,-- строго заметил директор.--На, возьми свои десять долларов и вот тебе еще десять премиальных.

-- Спасибо,-- сказала Клара Кирби-Шоу и, кладя деньги в сумочку, вздохнула.

Когда она ушла, господин Берстекер взял красный карандаш и, приложив металлическую линеечку, тщательно вычеркнул из своего списка одну фамилию.

(77)

______________________________________________________________________

Прилив

-- Сбрасывать маски? -- переспросил Бертран Шмит.-- Вы всерьез думаете, что людям надо почаще сбрасывать маски? А я так, напротив, полагаю, что все человеческие отношения, если не считать редчайших случаев бескорыстной дружбы, на одних только масках и держатся. Если обстоятельства иной раз вынуждают нас открыть вдруг всю правду тем, от кого мы привыкли ее скрывать, нам вскоре приходится раскаяться в своей необдуманной откровенности.

Кристиан Менетрие. поддержал Бертрана.

-- Я помню, в Англии произошла катастрофа,--сказал он.--В шахте взорвался рудничный газ, и там оказались заживо погребены человек двенадцать шахтеров... Через неделю, не. надеясь больше на спасение и понимая, что обречены, они ударились вдруг в своеобразное публичное покаяние. Представляете: "Ладно, раз все равно умирать, я могу признаться..." Против всякого ожидания, их спасли... С той поры они никогда не встречались друг с другом... Каждый инстинктивно избегал свидетелей, которые знали о нем слишком много. Маски вновь были водворены на место, и общество спасено.

-- Да,-- подтвердил Бертран.-- Но бывает и по-другому. Помню, как во время одной из поездок в Африку мне пришлось стать невольным свидетелем потрясающего признания.

Бертран откашлялся и обвел всех нас неуверенным взглядом. Странный человек Бертран--ему много приходилось выступать публично, но это не излечило его от застенчивости. Он всегда боится наскучить слушателям. Но так как в этот вечер никто не обнаружил намерения его перебить, Бертран приступил к рассказу.

-- Вряд ли кто из вас помнит, что в 1938 году по просьбе "Альянс франсез" я объездил Французскую За

(78)

падную, Экваториальную Африку и другие заморские территории, выступая там с лекциями... Где я только не побывал -- в английских, французских, бельгийских колониях (в ту пору еще было в ходу слово "колонии") -- и ничуть об этом не жалею. Европейцы в эти страны наезжали редко, и местные власти принимали их по-королевски, или, вернее сказать, по-дружески, что, кстати, гораздо приятнее... Не стану называть вам столицу маленького государства, где произошли события, о которых пойдет речь в моем рассказе, потому что действующие лица этой истории еще живы. Мои главные герои: губернатор, человек лет пятидесяти, седовласый, гладко выбритый, и его жена, женщина значительно моложе его, черноглазая блондинка, живая и остроумная. Для удобства повествования назовем их Буссарами. Они радушно приютили меня в своем "дворце" -- большой вилле казарменного типа, расположенной среди красноватых скал и весьма оригинально обставленной; там я два дня наслаждался отдыхом. Посредине гостиной лежала тигровая шкура, на которой стоял столик черного дерева, а на нем я обнаружил "Нувель ревю франсез", "Меркюр де Франс" и новые романы. Я выразил восхищение заведенными в доме порядками молодому адъютанту губернатора лейтенанту Дюга.

-- Я тут ни при чем,--заявил он.--Это мадам Бус-сар... Цветы и книги по ее части.

-- А что, мадам Буссар -- "литературная дама"?

-- Еще бы... Разве вы сами не заметили... Жизель, как мы ее непочтительно зовем между собой, окончила Эколь нормаль в Севре. До замужества она преподавала литературу в Лионе... Там губернатоо вновь увидел ее во время отпуска... Я говорю увидел вновь, потому что он был с ней знаком раньше. Жизель--дочь одного из близких друзей моего патрона. Он влюбился в нее, и она согласилась поехать за ним сюда. Как видно, она тоже давно его любила.

-- Несмотря на разницу в возрасте?

-- В ту пору губернатор был неотразим. Те, кто встречал его до женитьбы, говорят, что он пользовался громадным успехом у женщин... Теперь-то он постарел.

-- Такие браки плохо отзываются на здоровье.

-- Ну, тут дело не только в браке. Патрон прожил трудную жизнь... Тридцать лет службы в Африке. В этом

(79)

климате, в вечных тревогах, работая как вол...Патрон-- человек, каких мало... Сюда он приехал десять лет назад. В этих непроходимых дебрях жили дикие племена. Они подыхали с голоду. Жрецы науськивали их друг на друга, подстрекали к убийствам, к похищению детей и женщин, к человеческим жертвоприношениям... Патрон усмирил, объединил все эти племена, научил их выращивать деревья какао... Поверьте мне, это не шуточное дело -- убедить людей, которым неведомо само понятие "будущее", сажать деревья, начинающие плодоносить лишь через шесть лет.

-- А дикари не жалеют об утраченной свободе, о безделье? Как они относятся к губернатору?

-- Они его любят или, вернее, почитают... Как-то раз мне пришлось сопровождать губернатора, когда он посетил одно из здешних племен дикарей. Вождь преклонил перед ним колена. "Ты обошелся со мной как отец с ленивым сыном,--сказал он.--Ты сделал доброе дело... ты вразумил меня... Теперь я богат..." Эти люди очень умны, вы в этом убедитесь, их легко просвещать, если уметь к ним подойти... Но чтобы внушить им уважение, надо быть чуть ли не святым.