Во власти чувств - Налини Сингх

Сделав крюк, Лукас подкрался к стражу, но за мгновение до того, как он обрушился на Клея всем своим весом с дерева, тот увернулся. Поприветствовав друг друга гортанным рычанием, они помчались по лесу бок о бок. Было в этой гонке нечто бесценное, когда ночной ветер раздувает мех, а посторонний взгляд улавливает лишь пронесшуюся мимо тень и размытое желто-черное пятно.

Любой альфа всегда бегал со своими стражами — это укрепляло узы верности и дружбы, но у Лукаса не возникало подобной нужды с Клеем. Он был связан с ним, так же как с Нейтом и Воном, с той самой ночи, когда они вместе выследили и разорвали на части каждого самца шайки бродяг-леопардов. Таково было возмездие веров — око за око. Лишь месть могла упокоить души его родителей.

Он соревновался со стражами, чтобы испытать свои собственные силу и ловкость. Ни один альфа не мог позволить себе быть слабаком. Пусть веры и были цивилизованнее своих диких собратьев, но вожаку будут подчиняться лишь до той поры, пока он достаточно силен, чтобы возглавлять стаю. И дело не только в физической силе.

Умудренные опытом старшие всегда уступали свои места более молодым, и поэтому Пси считали их тупыми. Но Пси ничего не понимали. С возрастом стражи отказывались от своих постов, потому что элита должна быть неуязвима. Нейт уже присматривал себе замену. Однако даже выйдя в отставку, он все равно останется советником Лукаса, и его ранг ничуть не понизится.

Если Лукас, постарев, сумеет завоевать уважение новых стражей, они возьмут на себя его обязанности, требующие физической силы — наказание провинившихся и поддержание дисциплины. Чужие не знали об этом: они не сомневались, что новым альфой станет сильнейший из стражей. Веры же не считали должным их переубеждать.

Однако все это ждет их в неопределенном далеком будущем. А пока Лукас должен быть самым смертоносным, ловким и умным, потому что ему приходится не только заботиться о своей Стае. Земли Сноу-Данс располагаются слишком близко. Один намек на слабость — и волки вцепятся леопардам в горло.

Нельзя, чтобы необъяснимая тяга к Пси отвлекала его от цели. Слишком многое от него зависит, и дело не только в мести. Как только леопарды поняли, что на женщин-веров охотится серийный убийца, они предупредили все близлежащие Стаи. И теперь те жаждали крови, а сильнее всех — волки.

Лукас настоял, чтобы на убийцу охотилась именно его Стая, потому что, даже несмотря на гибель Кайли, он, похоже, был единственным альфой, сохранившим способность думать. Словно кровь, которой он был крещен, подарила ему возможность видеть сквозь багряную пелену ярости и жажды мести.

Хоук неохотно согласился отдать расследование в руки Лукасу, лишь потому, что тот потерял члена стаи. Но терпение волков было вовсе не безгранично. Они знали, что рано или поздно убийца наведается и к ним. И едва это случится, всем договорам придет конец, и волки выйдут на охоту. Пси ответят на удар, и развяжется ужасающая своим размахом война.

После дикой гонки, вымотавшей его и Клея, Лукас крепко заснул. Он не ждал снов, но в окружившую его темноту проскользнуло самое восхитительное удовольствие.

Он лежал на спине, а по груди скользили тонкие пальцы, изучавшие его так тщательно, что он чувствовал себя порабощенным. Еще ни одна женщина не осмеливалась вести себя с Лукасом Хантером столь властно, но в этот раз, во сне, он позволил девушке поиграть с собой. Наконец пальцы прекратили свой мучительный танец, и Лукас ощутил влажное теплое прикосновение к груди. Загадочная любовница принялась описывать языком круги вокруг его соска. Открыв глаза, Лукас зарылся рукой в шелковистые локоны, щекотавшие его кожу.

Незнакомка подняла голову, и он утонул в глазах цвета ночного неба.

Ее появление во сне не слишком удивило Лукаса. Зверя тянуло к Саше Дункан с самого момента их встречи, а значит, было естественно, что это влечение вкупе с кошачьим любопытством, разбуженным этой невероятной женщиной, найдут свое отражение в мире грез. Во сне все войны забывались, и здесь Саша вовсе не была вражеской шпионкой.

— И что же ты делаешь, котенок? — Его взгляд лениво пропутешествовал по обнаженному телу цвета темного меда.

Она удивленно вскинула брови:

— Это же мой сон.

Лукас усмехнулся. Даже во сне она была такой же упрямой, как и наяву. Он начинал подозревать, что с Сашей все далеко не так просто. Похоже, ей нравилось иногда поточить о него свои коготки.

— Я целиком и полностью в твоей власти.

Раздраженно фыркнув, она уселась на пятки:

— Почему ты разговариваешь?

Лукас сложил руки за головой, наслаждаясь открывающимся видом на пышную грудь Саши. Сон определенно ему нравился. Даже пантера довольно мурлыкала.

— А что ты хочешь, чтобы я делал?

В его голосе прозвучало приглашение.

— Ну… — Саша нахмурилась. — Я ведь собиралась попробовать… Думаю, ты в постели не молчишь.

— Верно.

Лукас наблюдал, как Саша пожирает его взглядом. Ее глаза излучали почти ощутимый жар. Альфа в нем жаждал протянуть руку и провести пальцами по треугольнику, темнеющему между бедрами, но Лукас боялся развеять странный сон.

— Можно? — Закусив нижнюю губу, Саша провела пальцами по отметинам на его щеке. — Ты это чувствуешь?

Ему безумно хотелось впиться в этот восхитительный рот.

— Каждое прикосновение.

Шрамы были очень чувствительными, и Лукас не позволял кому попало их трогать.

— Я хотела погладить их с самой первой секунды.

Выдохнув, она наклонилась и пробежалась поцелуями по рваным линиям. Гулкое мурчание, которое за этим последовало, поразило Сашу, но в хорошем смысле — Лукасу в грудь ткнулись отвердевшие соски. Решив, что уже достаточно изучила его лицо, Саша снова выпрямилась, нежно царапая ноготками его грудь.

— Смелее, котенок. Я не сломаюсь.

Нервно вздохнув, она послушалась.

— Кошки любят, когда их гладят, — раздался ее еле слышный шепот.

— Я ведь говорил, веры крайне разборчивы в том, кому можно нас гладить.

Руки Лукаса легли ей на бедра.

Она вздрогнула.

— Почему ты прикасаешься ко мне, ведь это мой сон? Это я хотела тебя трогать.

— Но если я тебе снюсь, почему бы мне не приласкать тебя?

Лукас наслаждался странным сном, удивительно походившим на явь, хотя реальная Саша, конечно, ни за что не выражала бы эмоции столь открыто.

— Ты… ты такой собственник. — На ее лбу залегла складка. — Наверняка захотел бы меня пометить. Скорее всего, это мое подсознание восполняет пробелы.

Лукас еле сдержал улыбку.

— Так ты позволишь приласкать тебя?