Дорога которой не будет конца - Сергей Гришко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это время я буду спать, или жить, как во сне. Относительное время растянется до вязких секунд и молекул огрубевшей воды методично капающей из крана, похожей на гной. Большая часть жизни прожита здесь, в месте от коего не убежать, это в памяти твоей и жжется подобно совершенному греху.
Почему это место не умирает в тебе? Почему нет кислорода? Каждый день ты повержен, тебя пинают, или попросту бьют, твоя улыбка сквозь стиснутые зубы утром перед работой в зеркале, напоминает о никчемности существования. Почему я не живу как человек с чистой совестью?
Так и не открытая земля, не выученный урок, жизнь, лишенная надежд и мечтаний. Вероятный, нет, предопределенный путь умереть молодым, сойти с ума в покой могилы, без креста, без веры, под аккомпанемент дешевой буффонады и пролитым на пол пивом. Бредить и продолжать по инерции идти, жить в агонии и кошмарах.
Ты насквозь пропитан иррациональным миром, пришелец и космонавт, они принюхиваются и бегут прочь, рычат, в этой среде тебе не припасено места. Смысл жизни породить себе подобное и вложить весь житейский скарб в несчастную голову, все же земля плоская не для тебя пришелец-космонавт. Смысл жизни не уживется с тем миром, что ты видел.
Кабак, ночь не прибранный стол. Печальные глаза ангела на клочке бумаги, там мгла и быть может слезы, хочется выпить и повторить на бис. Стежкой узкой спуститься к глубине, что там ждет, какие измерения или миры? Разговоры застольные, а в собеседниках сплошь мертвецы, живые покинули этот стол, их ждут другие живые дома.
Вонь повседневности убивает, мечта истлела, я уже просто прах. Люди продолжают говорить за столом, они пришли издалека, я их не знаю, я физически нуждаюсь в радости, чтоб после исчезнуть со сцены долой. Глаза ангела на бумаге прожжены сигаретой, это уже сквозные дыры, кровь тлеет и завораживает. Зачем я здесь?
Странное стечение обстоятельств или парадокс данной минуты раздувшейся до границ бесконечности часа, сколько времени просижено зря. Я банально пьян и словоохотлив, моя сосредоточенность и мыслительный процесс завязли между салатом, вилкой, это комично. Три готичных девы мужиковатого вида составили мне компанию.
После истории Рима, повторюсь, я пьян и веду себя соответственно. Готы, как субкультура, а в моих руках чертова колода избранных персоналий. Августы, Аврелии, Бруты, Кассии и прочие иже. Триумвираторы, диктаторы, тираны, императоры, патриции, сенаторы, республиканцы, засранцы и три гота с пивом соленым арахисом, страшны как смерть империи в ночном кошмаре.
Остается трезубец Нептуна в руках и салат, странное действие, чтобы остаться в себе и что-то сделать разумного, дабы окончательно не погрузиться в тупость. Разговор в неопределенном смысле течет, затрагивая житейские темы.
Напрасно вы готичная дева, так смело сравниваете Вавилон и нашу этническую Богемию. Мне наконец-то удалось насадить на трезубец маринованный шампиньон, и я возликовал триумфатором, готам этого не дано было понять, они жевали свои орешки.
Вам же нравится быть здесь, оставаться готами. Так ведь? Квадратные челюсти, массивные подбородки, волосатые руки, кривые ноги, толстые ляжки не востребованность, желание обратить на себя внимание, чтобы половой орган вошел и был после как кошелек при себе. Явно половина Римского пантеона не любит их, вот такая суровая правда.
Готы. Папа и мама вам обнаружат продолжение рода, отправят в большой город и снабдят всем необходимым, но вы уж поверьте мне на слово, кем-то вы будете только тут. В этом славном мире нет такой идеи или стиля, способа мыслить, мировоззрения, наконец, который бы не представлялось возможным предать и продать, за сущий пустяк или же леденец желаемого.
Если же, идти до конца. Много ли вы знаете о своей субкультуре, дабы отстаивать ее первичность, верховенство? Когда вам время напомнит о себе, а может мир завтра рухнет, и вы окажетесь в постапокалиптическом пространстве, где борьба за выживание станет наиглавнейшей задачей в жизни. Сумеете ли вы выжить, оставаясь готами? Я пьян, снова отступления, ремарки, исторические справки, куда несет меня? Темным готам не понять.
Милая официантка Ирина принесла графин с водкой, и вскоре я потерял гражданство на планете Земля. Стало действительно наплевать, за какой надуманной херней прячется человек. Многое в нем на поверхности и он не медлит с тем, чего желает, в достижении последнего он практически не брезглив.
Мне всегда нравится возвращаться в родовое поместье. По дороге к дому я понимаю, что Богемия полна тишины, она спит так сладко, что никогда не проснется, это непоколебимое состояние распространяется и на людей, они всегда будут счастливы.
Вот идешь ты движимый хмелем, все геометрические аксиомы подвластны ногам твоим, собственно в них самых все и дело. А тишина такая в округе и звезды невероятной красоты, на которые хочется смотреть целую бесконечность, тут я начинаю петь от обыкновенного счастья, что все на своих местах и будет пребывать всегда.
Этой ночью ко мне придут мертвецы, я продолжу пить славное вино, и они составят мне компанию, нам о многом предстоит поговорить. Недосказанного много.
Песня на пустой дороге из переполненного тебя. Там, на кладбище надежд, братва все хлещет водку, а живые в белом все, перепачканы дерьмом и кровью. Крошат дурни днями напролет, жизнь нетленную свою. Разум водкой запивая и идут в атаку, под черный лед, души бесу на храненье оставляя. Вот воскреснешь по весне, проблюешься в тупике свежего окопа и вернешься на коне масти бледной к дому…
Я иду домой в темноту и тишину комнат, к лампе горящей на кухне, не хитрой снеди на столе. Если пить, то почему же не до последнего патрона? Почему не уважить тех, кто придет? Ночь бесконечна в разговорах, когда времени ровно до рассвета.
Спи сладко милая моя, пусть новое царство и жизнь будут к тебе благосклонны. Пью в одиночестве средь многолюдных толп и языков забытых, вот грань близка и чувствуется присутствие его. Исповедальность или же честные слова о житие моем. Говорю искренне и ответом служат слова без прикрас, дурак подумает, что господь всегда молчит, но не твоя ли исповедь служит ответом?
Ночь стакан початого вина домашнего приготовления, ощутимо вращение планеты, тлеет сигарета. За шорохами из
