Эммелина - Джудит Росснер

– Кажется, я справляюсь. Меня поставили в волочильню.

– А других новеньких ты не видела? – не утерпела сидевшая напротив Эбби.

Эммелина хотела было сказать, что знает только, что они в ткацкой, но за столом наступила вдруг мертвая тишина. Подняв голову, Эммелина увидела, что в дверях неподвижно стоят Элиза и Мейми. Обе, казалось, были в отчаянии. Опустив голову на плечо подруги, Элиза плакала. Мейми осторожно подвела ее к паре свободных стульев в торце стола. Эммелина из-под ресниц испуганно следила за происходящим. Она видела, как Мейми наполнила обе тарелки, но ни одна из подруг даже и не притронулась к еде. Соседка Мейми спросила у нее шепотом, что случилось, и ответ быстро и тихо побежал по цепочке вокруг стола. Когда очередь дошла до Эммелины, она узнала, что у Элизы не выдерживают нервы – она не справляется со связыванием узлов и даже с протягиванием нити в челнок. Руки просто отказываются служить. Начальник ткацкой оказался добрым и терпеливым, хотел дать ей возможность попробовать еще раз, но Элиза решила от этого отказаться и сразу поразузнать, не найдется ли для нее на фабрике дела попроще.

Только необходимость заботиться о подруге удерживала Мейми от слез. Ведь она понимала: если Элиза не сможет найти работу по силам, их неминуемо разлучат, Эммелина чуть не расплакалась, вдруг представив себе, что они сейчас чувствуют. Весь аппетит пропал, даже смотреть на еду не хотелось.

– Но что же с ней будет, если она не справится и в другом месте? – спросила она наконец тихонько у Хильды.

– Будет зависеть от того, насколько не справится, – невозмутимо ответила та. – Если она совсем уж безрукая, попадет в черный список и тогда уж работы ей не видать.

– Но…

– Но тебе надо поесть. А такие истории случаются нередко. Эммелина не смела задавать больше вопросов, но и есть не могла: еда вставала поперек горла. Девушки было примолкли, когда вошли Мейми с Элизой, но теперь разговоры, стук тарелок и ложек сделались еще громче. Эммелина подумала о Флорине с Оупел, о том, что кипучая жизнь Лоуэлла не приняла их, отбросила, как отбросил бы пенящийся поток, в глубине которого скрывается в другую сторону стремящееся темное течение. А поток жизни бурлит как в ни в чем не бывало. Не бросив взгляда на Мейми с Элизой, даже не догадаешься, что случилось что-то плохое. А куда же они пойдут, если им тут не устроиться? Куда уже ушли Флорина и Оупел? Хотя Оупел и нашла себе, может быть, что-нибудь в Лоуэлле.

– Правда, это ужасно? – вздохнула сидевшая рядом девушка, на которую Эммелина прежде не обратила внимания. Теперь, обернувшись, она увидела совершенно незнакомое лицо, хорошенькое, с живыми глазками, с прической, украшенной нарядной красной ленточкой.

– Меня зовут Фанни Бартлет, а ты Эммелина, я слышала, как тебя звали по имени.

Эммелина заулыбалась. Фанни Бартлет была первой девушкой в Лоуэлле, которая, видимо, хотела с ней подружиться. Но как отнесется к этому Хильда? Глянув на нее, Эммелина увидела, что та их словно не замечает.

– Постарайся не думать о том, что случилось, – тихо сказала Фанни, – а то есть не сможешь, а не поешь – будешь страшно голодной!

Как все давние обитательницы Лоуэлла, она говорила уверенно и быстро. Эммелина потыкала вилкой в тарелку: хотела угодить Фанни да и еда уже не казалась отталкивающей.

– А ты скажи себе, – продолжала Фанни, – что, вполне вероятно, эта девушка из небедной семьи и, вернувшись домой, будет в общем-то счастлива. А то иначе вечно будешь плакать из-за какой-нибудь бедолаги.

Фанни спросила Эммелину, сколько ей лет, и первая из всех отнеслась к ответу спокойно. Она сказала, что прежде работала в корпорации «Бутт» и ее тамошняя подружка была даже моложе, чем Эммелина. Самой же ей исполнилось уже восемнадцать, а приехала она из Спрингфилда, штат Массачусетс. В Лоуэлл перебралась в прошлом году, а до того проработала в Лоренсе.

Ударил колокол. Эммелина с тоской посмотрела на свою почти полную тарелку. Вот когда бы она поела!

Увидев выражение ее лица, Фанни весело рассмеялась:

– Положи мясо в хлеб и сунь в складки юбки. Это, конечно, против правил, но ведь голодной не поработаешь! Хочешь, пойдем назад вместе?

Эммелина с готовностью согласилась на все. Но, почувствовав на себе взгляд Хильды, обернулась.

– Ты знаешь, что это запрещено? – спросила Хильда.

– Да, но Фанни…

– Не трудись объяснять. Я просто хотела узнать, понимаешь ли ты, что делаешь.

Она повернулась, чтобы идти, и было понятно, что она сердится.

– А ты разве не пойдешь с нами, Хильда?

– Я не хожу в компании с мисс Бартлет, – отрезала та и присоединилась к группе девушек, уже выходивших из столовой.

Эммелина растерянно посмотрела им вслед, Фанни ждала, стоя рядом. Неясно было, слышала ли она слова Хильды, и еще меньше ясно, как Эммелине отнестись к этим странным словам. Но просто так ломать голову было все же бессмысленно, и, решив отложить все проблемы до вечера, а вечером расспросить Хильду, она вместе с Фанни и остальными вышла из дома и поспешила на фабрику. Цепочки девушек, выходящих из разных пансионов, сливались одна с другой, образуя единое шествие, словно катившееся по кирпичной мостовой. Эммелина шла вместе со всеми и уже не затыкала уши в попытках отгородиться от шума: Фанни то рассказывала ей что-нибудь, то сама задавала вопросы. Беседа требовала напряжения всех сил, и, сосредоточившись на ней, Эммелина только у самой конторы вдруг поняла, что где-то выронила припрятанный бутерброд.

Некоторые станки были уже запущены и работали в полную силу. Увидев кого-то, с кем ей хотелось переговорить, Фанни исчезла, на ходу бросив: «Увидимся за ужином». С каждым мгновением шум делался все сильнее. А она, глупенькая, надеялась, что привыкла к нему! У самых дверей Эммелина остановилась собраться с духом, одолела желание заткнуть уши, как сделала это утром, впервые попав на фабрику, и вместе с последними из работниц решительна вошла в чесальню.

Софи стояла уже у челнока, но Эммелине не удалось к ней присоединиться. Подозвав к себе, мистер Бакстер велел ей идти наверх. Нужно, чтобы она научилась работать в ткацкой. Заметив ее растерянность, он быстро добавил, что это нисколько не наказание. Наоборот, в ткацкой нехватка людей и они посылают ее туда именно потому, что она оказалось очень понятливой ученицей.

Поглощенная тем, что ее ожидает, Эммелина и не подумала, что, возможно, идет заменять Элизу, и, только столкнувшись с ней на лестнице, сообразила, что это, наверное, так, и робко заговорила с ней. Однако заплаканная Элиза, казалось, не замечала чуть не вплотную приблизившуюся Эммелину и уж тем более не слышала обращенных к ней слов. Элиза шла не одна. Ее вела вниз, в чесальню, какая-то девушка, тогда как Эммелину послали на новое место без провожатых и велели самой обратиться к мистеру Магвайру.