Дуэль сердец - Барбара Картленд

— Какая же я была глупая! — громко сказала Каролина.

В то же время она не могла полностью раскаиваться в своем поступке.

Если бы она не оказалась в «Собаке и утке», то никогда бы не встретилась с лордом Бриконом. Вспомнив его поцелуй, Каролина покраснела в темноте и тут же почувствовала укол ревности: он поцеловал и Зару — эту странную, экзотичную укротительницу, — столь же легко и с таким же чувством. С его внешностью, положением и состоянием, в его жизни, должно быть, существовали десятки, если не сотни женщин, и горько было вспоминать его слова, что больше они не встретятся.

В эту ночь Каролина познала и ревность и страдание. На следующее утро, когда она прощалась с родителями перед их отъездом в Дувр, у нее под глазами залегли темные круги, но и это, и ее апатию родители приписали печали расставания.

— Каролина, постарайся хорошо себя вести, — сказала леди Валкен, уведя дочь из холла в гостиную. — Я очень боюсь оставлять тебя, милая.

— Не волнуйся, мама, — сказала Каролина. — Поезжай, наслаждайся и поправляйся, как следует. Если ты будешь беспокоиться, поездка окажется бесполезной, а папа так на нее надеется.

— Я знаю, — мягко ответила леди Валкен.

В шляпе, украшенной перьями, она выглядела очень молодо и была необычайно хороша; трудно было поверить, что она — мать семнадцатилетней девушки. В тридцать шесть лет Серена Валкен была в полном расцвете своей красоты. Лицо ее, всегда спокойное и прекрасное, стало еще ослепительнее — оно сияло счастьем прожитых лет. Пожалуй, впервые Каролина увидела свою мать в новом свете — как женщину — и смогла понять, как велика любовь отца, как он гордится своей женой.

— Желаю тебе хорошей поездки, мама, — сказала она, подчиняясь внутреннему порыву. — Ты ее заслужила. И не думай обо мне. Ничего со мной не случится!

— Если бы только я могла в это поверить, — с беспокойством произнесла леди Валкен. — Каролина, ты такая милая, но так похожа на отца!

— А что в этом плохого? — спросила Каролина. В глазах у нее загорелся лукавый огонек.

— То, что хорошо для мужчины, не всегда подходит для женщины, — ответила ей мать. — Если твой отец чего-нибудь захочет, он ни перед чем не остановится, и ты такая же. Женщина должна быть мягкой, нежной и уступчивой, — а не решительной, смелой и дерзкой.

— Неужели я такая? — спросила Каролина.

— Да, такая, — леди Валкен вздохнула. — А, кроме того — порывистая и импульсивная.

— Мама, ты совершенно несправедлива, — запротестовала Каролина.

— Ты так думаешь, милая? Чтобы сделать меня счастливой, обещай мне, что, пока меня не будет, ты постараешься стать женственнее. В конце концов, должно же в тебе быть что-то и от меня!

Каролина фыркнула.

— Нет, мама, ты просто чудо! Я стану скромной, хрупкой и постараюсь влюбиться в человека такого же властного, как папа.

— Тебе очень повезет, если удастся найти человека, вполовину такого же замечательного, как твой отец, — серьезно ответила леди Валкен. Каролина наклонилась и поцеловала мать; в этот момент из холла донесся голос лорда Валкена:

— Серена! Ты готова?

— Пора ехать, — сказала леди Валкен. — До свидания, дорогая, и, пожалуйста, помни все, о чем я тебе говорила.

— Я буду очень, очень женственной, мама, — на щеках Каролины появились ямочки.

Потом она стояла на серых каменных ступенях и махала рукой вслед большой красной карете, удалявшейся по дороге. Миссис Эджмонт, стоявшая рядом, вытерла глаза.

— Надеюсь, они доедут благополучно, — сказала она. — Я бы и за сто гиней не отважилась сесть на один из этих дымящих пароходов.

— А я бы с удовольствием! — воскликнула Каролина. — Кузина Дебби, нужно быть современной и идти в ногу со временем. Сейчас 1821 год, а не средние века.

Спохватившись, что ее слова прозвучали слишком резко, Каролина взяла пожилую женщину под руку и добавила:

— Теперь можно решить, как быть дальше. Давайте пройдем в столовую. Там очень уютно. Попросим принести горячий шоколад. Я еще не завтракала — ужасно расстроилась из-за того, что папа и мама уезжают.

— Действительно, лучше бы они остались, — вздохнула кузина Дебби.

Каролина велела принести шоколад, а когда он появился, налила по чашке миссис Эджмонт и себе. Сделав глоток, мечтательным голосом, ибо глубоко погрузилась в собственные мысли, она спросила:

— Вы когда-нибудь слышали о лорде Бриконе? Миссис Эджмонт с легким стуком поставила чашку.

— Как странно, что ты задала мне такой вопрос, Каролина. Только вчера утром я получила письмо из Бриконского замка с той же почтой, что и письмо от твоей крестной матери.

— Из Бриконского замка! — воскликнула Каролина, выпрямляясь в кресле. — Кузина Дебби, кого вы там знаете?

— Дорогая, я как раз собиралась тебе об этом сказать. Это письмо где-то у меня в ридикюле.

Она начала рыться в синей бархатной сумочке и так долго искала конверт, что Каролина была готова закричать от нетерпения.

— А, вот оно! — наконец-то воскликнула миссис Эджмонт. — Ну-ка, дай взгляну. Да, я не ошиблась. Письмо из Бриконского замка, Какхерст, Кент.

— Какхерст! — воскликнула Каролина. — Это название деревни?

— Должно быть, — ответила миссис Эджмонт.

— Это тоже странно… — начала Каролина, но тут же спохватилась: — Продолжайте. Расскажите, что это за письмо и от кого оно.

— Письмо это от моей очень давней приятельницы, — ответила миссис Эджмонт. — Собственно, она — дальняя родственница моего мужа. Очень милая женщина и, разумеется, благородного происхождения; зовут ее Фанни Холл. Она старше меня, но замуж не вышла, и, когда ее отец умер, она осталась в очень стесненном положении. Какое-то время она служила гувернанткой, а год назад, как пишет, стала компаньонкой вдовствующей леди Брикон.

— А что она пишет еще? — нетерпеливо спросила Каролина.

— Она решилась оставить этот пост, — продолжала миссис Эджмонт. — Ее брату, работавшему в Индии в Вест-Индской компании, очень повезло, и он вернулся домой с довольно значительным состоянием. Он хочет, чтобы милая Фанни вела его хозяйство. Наконец-то после многих лет работы в чужих домах она обрела счастье заботиться о своем собственном.

— А она пишет что-нибудь о Бриконском замке и тех, кто там живет? — спросила Каролина.

— Да, она много пишет о вдовствующей леди Брикон, — ответила миссис Эджмонт. — Она к ней очень привязана и жалеет, что приходится покидать ее. Но далее она добавляет, что в доме есть и другие, кого она покинет с удовольствием. Вот ее слова: «Не буду утомлять тебя подробностями, драгоценная моя Дебби. Достаточно сказать, что нынче некоторые особы получают посты, требующие доверия и ответственности, и злоупотребляют ими полнейшим образом, — особы, которые из-за своего поведения недостойны называться леди».