В отсутствие начальства - Николай Свечин

Так, с этим понятно. Но Августу зарезали. За что? Из страха, что она обнародует махинацию? Если бы ее толкнули в воду либо отравили, такое Лыков еще мог бы понять. Но задумка с подставным убийцей, с проникновением в жилище – это сложная и рискованная операция. Тем не менее душегубы на нее пошли. Почему?

Лыков нашел ответ на этот вопрос в том же конверте. Когда он извлек последнюю бумажку, то сначала даже растерялся. Это был совершенно секретный отчет Военного министерства о проведенной недавно пробной мобилизации. Статский советник знал от Таубе, что русская армия усилила подготовку к неизбежной войне с Тройственным союзом. Осенью прошлого года в гарнизонах Елизаветграда, Пензы и крепости Осовец устроили пробную мобилизацию, чтобы проверить степень готовности и выявить недостатки. И вот отчет об этом обнаружился в Смоленске, за дровяным ларем в Офицерской слободе. Новость не лезла ни в какие ворота. Теперь питерцу требовалось срочно ознакомить с ней военную контрразведку. Происшествие с его помощником выходило на новый уровень.

Однако начал сыщик с судебного следователя Резникова. Он явился в знакомый кабинет и разложил перед хозяином сначала банковские документы:

– Вот что дал обыск в доме Мапететт.

Следователь был поражен. Он и так и сяк вертел бумаги, пытаясь дать им бытовое объяснение. Это-де черновики или отработанные заявки, которые надлежало сжечь, вот их и приготовили на растопку… Сыщику пришлось разъяснять и убеждать. Девятнадцать заявок на разные фамилии, а даты на них – с середины прошлого по начало нынешнего года. Слишком свежие, чтобы пускать бумаги на растопку – отчетный период не завершен. Вовлечены два банка: Крестьянский и Дворянский. Продажа заложенного имущества всегда была скользкой темой. В Москве лет десять назад сложился целый промысел по скупке обремененных земель. Особые дельцы, настоящие жучки, специализировались на подобного рода махинациях. Они искали такие имения, где стоимость активов была многократно выше задолженности перед банком, но хозяин не мог вернуть даже небольшой долг. Тогда жучки гасили основную сумму (по-банковски это называется «тело кредита») и требовали списать накопленные по ней проценты. Иначе, мол, уйдем, и ищите дураков еще сто лет… Банки тушевались: лучше получить хоть что-то, чем ничего. Земельные активы отличаются малой ликвидностью, долгим оформлением и дороговизной совершения сделки. Труд землемера, оценщика, стряпчего, погашение недоимок, окарауливание предмета залога, страховка, оплата объявлений… Одни актовые бумаги и бланки купчей крепости стоят больших денег. Проще скинуть имение первому, кто даст приемлемую цену. Такую, что позволит списать по балансу основной долг, а проценты и другие расходы отнести на убытки. И объясниться с начальством: мол, ну никак иначе было не продать!

Махинация с подменой конвертов укладывалась в описанную схему. Если заявителей было несколько, жучкам нужно было лишь купить человека внутри банка, который за мзду вскроет конверт и заранее подглядит цену конкурентов. Именно такие, подправленные затем заявки и лежали в тайнике. В них – имена жуликов. Взятые за горло, они выдадут сообщников из обоих банков. Или сыскная полиция сама их вычислит в ходе дознания.

– Вы полагаете, госпожа Мапететт хранила бумаги, чтобы шантажировать этих, как вы говорите, жучков? – спросил следователь.

– Убежден.

– И ее за это убили? Маловероятно.

– Убили ее, скорее всего, вот за это.

Лыков выложил перед судейским козырного туза – секретный документ Военного министерства.

Резников опешил точно так же, как час назад сам сыщик:

– Что? Как вас понимать?

– Тут шпионаж, Дмитрий Наркизович. Так и понимайте.

– Только его нам не хватало, – схватился за голову коллежский асессор.

– Расскажите мне о Мапететт.

Резников скривился:

– Сначала вы объясните мне, откуда ваш помощник знал нашу мессалину.

– Очень просто. В конце января мы вместе с ним возвращались из Владивостока. Августа Евлампиевна одиннадцать дней была нашей бессменной попутчицей, ехала в соседнем купе. Ну, Сергей Манолович заинтересовался. Как я понимаю, он оказался такой не один. Интерес мужчин был для нее обычным делом?

Следователь подтвердил:

– До недавнего времени госпожа Мапететт была самой дорогой содержанкой в Смоленске. Город у нас не очень богатый, щедрые саврасы[27] попадаются редко. Поэтому она меняла их осмотрительно. Сказать, что пошла по рукам, – нет, не могу. Была избирательной, знала себе цену. Однако вдруг появилась новая красотка и моложе ее на десять лет. Августа стала сползать с олимпа…

– …и тогда она задумала шантаж, – закончил мысль следователя сыщик. – Чтобы удержать своего покровителя.

– Да, это убедительная версия.

– Достаточно ли она убедительна, чтобы снять подозрение с моего помощника? – оживился статский советник.

– Боюсь, что нет. Его взяли рядом с убитой, кровь, нож, дактилоскопия, беспамятство… Слишком сильные улики, чтобы теперь отпустить его на основе найденных вами бумаг.

– Что, их недостаточно?

– Недостаточно, – твердо ответил Резников. – За шантаж из-за мошенничества с недвижимостью не убивают.

– А за шпионаж? По новому закону вплоть до смертной казни!

– Это в военное время, – возразил судейский. – А у нас пока мир.

– В мирное время присудят каторгу, тоже мало не покажется.

Они помолчали, затем смолянин сказал примирительно:

– Алексей Николаевич, я понимаю ваше желание побыстрее снять подозрения с помощника. Но дайте мне более веские доказательства. Вдруг смерть Мапететт и найденные вами бумаги не связаны друг с другом? Теоретически так может быть.

– Может, – кивнул Лыков. – Но вы сведите все воедино. Кто-то искал в доме жертвы бумаги. Подставной убийца отравлен дурманом, а вино вылито в помойное ведро – у нас есть показания кухарки. Пропали драгоценности на сумму девять тысяч рублей, считая с перстнем. Кто их взял, если в карманах у Сергея Маноловича полиция таковых не обнаружила? Пятна крови попали на белье не в процессе убийства, а их разбрызгало сверху третье лицо, когда питерец лежал на полу без сознания. Все очевидно.

– Все, да не все, – уперся следователь. – Прокурор мне голову откусит, если я подпишу распоряжение освободить Азвестопуло.

– Тогда начнем по новой. Кто такая Мапететт, что вы о ней знаете? Кто был ее муж, как они развелись? Кто стал главным содержателем? Почему в доме нет дворника? Давайте сыпьте что есть. Я приезжий, а вы здешний.

– Про дворника я вам точно ничего не скажу. Черт знает, почему его нет. Муж… Мужа я видал. Это здешний фрондер, состоит в кадетской партии, невеликого ума человек.

– Он богат?

– Едва ли, – пожал плечами коллежский асессор. – Был бы при деньгах, навряд ли тогда Августа ушла бы. Средства на красивую жизнь для нее были самое главное.

– И муж дал жене развод?

– История грязная, о ней в свое время шептались в городе. Чтобы иметь возможность еще раз пойти под венец, эта женщина нашла лжесвидетелей. Те присягнули на суде, что видели ее супруга в объятиях любовницы. Уф…

Резников перевел дух, отхлебнул обязательного чаю и продолжил:

– Вы сказали, что познакомились с Августой в поезде, когда она возвращалась с Дальнего Востока. Так