Любовные колокола - Этель Куимторп

— Мадж! Ты не можешь ехать на бракосочетание в этой старой развалюхе.

— Мам, вы с папой поезжайте на «роллс-ройсе», а я сама доеду до Лондона. Я не буду парковаться рядом с офисом. Никто не увидит моей «мини».

Огорченной миссис Корт ничего не оставалось, как смириться.

Мадж сразу увидела машину Олджи, припаркованную возле лондонского регистрационного офиса, хотя, как было известно, стоянка там была запрещена. Невеста вышла на омытую солнцем улицу. Волосы свободно спадали ей на плечи, яркий розово-синий жилет, расшитый цветными нитками, блестел на солнце. Плоские кожаные сандалии она надела на босу ногу. Крошечные сережки в форме колокольчиков позвякивали в такт движениям ее ног под длинной юбкой из гофрированного шелка. Интересно, какие будут глаза у Олджи от ее наряда. Он, без сомнения, будет одет в традиционный черный костюм и эти свои итальянские кожаные ботинки. Ха!

Дверца его машины открылась, когда она подошла. Мадж опустила глаза, пытаясь подавить свою ликующую ухмылку. Когда же снова их подняла, то увидела его стоящим на обочине, потягивающимся и зевающим и, кажется, чувствующим себя абсолютно комфортно в черных джинсах и белой футболке.

— Привет, — произнес он.

Она нахмурилась и оглядела его снизу доверху.

— И ты считаешь это подходящей одеждой для свадьбы?

Олджи лениво улыбнулся. У Мадж похолодело все внутри. У Вэнса черные волосы и ресницы, смуглая кожа, но почему же у него такие голубые глаза?

— Твои родители ждут внутри и очень счастливы. Потом они собираются в аэропорт.

— Что? Но у них нет багажа! А магазин?..

— Об их багаже позаботятся. А магазин останется на твоего брата — у него каникулы.

— На моего брата? — изумилась Мадж. Ларри никогда туда и носа не показывал. Он всегда говорил, что будущие доктора не должны торговать морковкой.

— Мадж, он — сын твоих родителей. Я переговорил с ним по телефону.

— Значит, ты воспользовался тем, что его хорошо воспитали?

— Мадж, ты не хочешь, чтобы твои родители отдохнули хоть раз в жизни? Или чтобы твой брат немного изменил манеру поведения?

— Ну конечно, хочу.

— Так в чем проблема?

— Ладно. Пойдем, — сказала она раздраженно.

Но Олджи, покачав головой, закрыл машину, подошел к кирпичной стене здания и прислонился к ней, по-видимому, намереваясь провести здесь какое-то время.

— Там уже есть одна пара. Не хочу торчать внутри. Подождем, когда они выйдут.

Мадж подошла тоже, прислонилась к стене на достаточном удалении от него. Она пожалела, что не надела блузку под жилет. Но день с самого начала обещал быть жарким, а блузка не подходила к ее одежде…

— Хорошо выглядишь, — сказал Олджи, будто прочитав ее мысли, хотя ей казалось, что он даже не обратил на нее внимания. — Я не предполагал, что такие яркие цвета могут подойти тебе. Может быть, потому что у тебя не бледная кожа.

Мадж дотронулась до своей щеки. Действительно, ее кожа была смуглее, чем обычно бывает при каштановых волосах.

— Ты сама сделала этот костюм? Я никогда ничего подобного не видел.

— Я выбрала материал и сделала вышивку, — пробормотала она. — А шил мой друг.

— А-а… Один из тех, кого я не встречу в «Стрит-Кафе»? — Мадж отвернулась и промолчала.

Олджи взглянул на часы, тоненький платиновый ободок которых был наполовину скрыт темными волосками запястья. Это сразу напомнило ей о его мощной груди, покрытой такими же волосками. Мурашки пробежали у нее по спине. Она не посмела даже взглянуть на густые черные волосы на его голове, на гладкие сильные линии бровей, на тоненькие волоски, которые открывал вырез его футболки. Она даже боялась подумать об этом. Боже! Что с ней будет?!

— У нас будет праздничный обед в «Золотом Соловье». — Олджи выбрал самую лучшую и самую дорогую гостиницу. — А потом…

— А потом — у меня есть работа, — с трудом выговорила Мадж. — Я не могу терять времени, пока я в Лондоне. Я сыграю свою роль за обедом, а потом пойду в университетскую библиотеку. Ты можешь делать все что хочешь.

— Не слишком романтично так проводить день своей свадьбы. А впрочем, меня это прекрасно устраивает. Я с удовольствием увижусь с Крис. Она всегда меня ждет.

Мадж вздрогнула. Ревность? О нет. Она не могла ревновать, у нее на это не было никакого права. Это просто отвращение, вот что она почувствовала.

— Я так понимаю, она одинока? — спросила она холодно.

— Одинока, — согласился Олджи, прищурившись и пронзительно взглянув на нее. На его лице появилась тонкая улыбка. — Мне надо будет на несколько минут заглянуть в свой офис, перед тем как мы поедем в Херефордшир. Встретимся там в пять, и я отвезу тебя в Петен Энд.

— Если ты дашь мне ключи от дома, я и сама доберусь, — холодно сказала Мадж.

— Ни в коем случае! — Мадж почувствовала угрозу в его голосе. — Я не позволю тебе бродить там до тех пор, пока мы не установим правил. Ты поедешь со мной. Я сам переведу тебя через порог и сам подберу для тебя комнату. В глазах всего мира, Мадж, мы — влюбленные молодожены. Каждый из нас волен делать все, что захочет, но я прошу тебя помнить о своих обязанностях, когда мы вместе на людях.

У Мадж сжалось сердце, но, прежде чем она успела ответить, предыдущая церемония окончилась и молодожены со своими друзьями, весело гогоча, высыпали из дверей, обсыпанные конфетти. Олджи крепко взял Мадж за руку и потащил ее в тишину офиса.

От взгляда на Олджи у нее перехватило дыхание: его блестящие черные кудри пестрели пастельными кружочками конфетти, а смуглый лоб и сильные челюсти золотились от блесток, которые, должно быть, бросил кто-то из веселой компании. Мадж всегда считала, что бросать блестки на свадьбе — абсолютно дурацкая затея, но сейчас эффект от них ее потряс. Весь сияющий, словно осыпанный звездами, Олджи показался ей существом из другого мира. Она почувствовала, что ее воля слабеет. Зачем ей надо бороться с ним? Он взглянул на нее и улыбнулся.

— Ты сияешь, — сказал он. Его сильный, глубокий голос эхом отразился в тишине зала. — Ты прекрасно выглядишь, Мадж. Класс! Очень красиво — вся золотая. — От его слов девушка вздрогнула. Оказывается, и он любуется ею, Олджи — мечта любой женщины. Он стоял рядом с ней, смотрел на нее, говорил ей такие приятные слова. Сердце Мадж запело. Но вдруг она вспомнила, что брак — всего лишь сделка. Будет ли у нее когда-нибудь настоящий брак? И если да, тронет ли жених ее сердце так, как Олджи, с тоской подумала она. Со страхом взглянула она на регистратора, который в этот момент разговаривал с ее родителями. Олджи обнял невесту за плечи.

— Готова? — Его глубокий голос прозвучал повелительно. Он заглянул прямо ей в глаза, и на мгновение они показались не голубыми, а черными — блестящими и бездонными. Не в состоянии ничего сказать, она только кивнула.