Игрек - Хелен Фокс

Даже Гэвин с приятелями были заинтригованы этой парочкой. Как-то за обедом они оказались рядом с Марсией и БДЦ-4. И когда девочка продиктовала роботу-официанту заказ, один из друзей Гэвина, Омар, произнес нарочито громким голосом:

— И виртуальный бифштекс с микрочипами для роботессы!

Мальчишки захохотали, а Марсия сделала вид, будто не обращает на них внимания, однако по тому, как сверкнули ее глаза, Гэвин понял: она прекрасно всё слышала. Она думает, мы ей завидуем, пронеслось у него в голове, и, похоже, она права. А кто бы не захотел иметь робота, который может посмеяться вместе с тобой и жадно ловит каждое твое слово? И тем не менее в Боадицéе было что-то такое, что настораживало Гэвина.

Когда он рассказал об этом происшествии Флер, та лишь широко распахнула глаза, изображая недоумение, словно хотела спросить: «Какая еще Марсия?» Гэвину было жалко сестру — ведь ее променяли на какую-то железяку!

В тот вечер у Флер были занятия в бассейне, и она совсем не ожидала встретить там Марсию. Флер отлично плавала и время от времени приходила в бассейн поработать над техникой. Марсия же всегда утверждала, что терпеть не может воду и предпочитает гимнастику. И всё же сегодня она оказалась здесь — на соседней дорожке, в полном одиночестве. Наверное, берет частный урок, подумала Флер, но у нее не было времени остановиться и посмотреть.

В конце сеанса Флер, вволю наплававшись, подтянулась на бортике, вылезла из бассейна и сняла очки — как раз в тот самый момент, когда Марсия коснулась стенки бассейна. Только теперь Флер заметила Боадицéю, склонившуюся над водой.

— Сейчас ты работала руками гораздо лучше. Но попытайся чуть расслабиться на взмахе. Давай еще разок туда и обратно.

Роботесса говорила властно и твердо. К немалому удивлению Флер, Марсия послушно развернулась и снопа поплыла вдоль бортика.

Флер почувствовала, что замерзает, и поспешила в раздевалку. Задумавшись, она провозилась там несколько дольше обычного, а когда вышла из кабинки, Марсия как раз заканчивала принимать душ. Боадицéя ждала ее с халатом наготове: микроабсорбирующая ткань струилась как нежный шелк.

— Привет, Флер, — сказала Марсия, откидывая длинные волосы на воротник халата. — Сто лет тебя не видела. Даже начала волноваться, не заболела ли ты, но мне сказали, что с тобой всё в порядке.

Флер, конечно, не подала вида, но ей было ужасно приятно, что Марсия о ней беспокоилась. Девочка против воли смягчилась и хотела было ответить так же дружески, но тут услышала голос Боадицéи:

— Ты видела, как плавает Марсия? — как обычно чуть растягивая слова, спросила роботесса. — В вольном стиле она делает большие успехи.

— Спасибо, — сказала Марсия.

Флер остолбенела. Вот уж чего она ожидала меньше всего, так это того, что Марсия станет благодарить робота! Должно быть, та заметила удивление подруги.

— Знаешь, — сказала она, — я начинаю понимать, почему ваша семья так вежливо обращается с Ворчуном. Это, конечно, смешно, ведь он такой глупый, но Боадицéя совсем другое дело. Она как никто меня понимает, правда, Бо?

— Я твой лучший друг, — отозвалась роботесса.

— Так и есть! — воскликнула Марсия. — Она такая чуткая! Давай, спроси у нее что-нибудь.

Флер недоуменно нахмурилась.

— Да что угодно, — настаивала Марсия.

— Хорошо. Столица Уругвая?

— Очень смешно! — рассмеялась Боадицéя. — Ты ведь прекрасно знаешь, что Марсия имела в виду совсем не это. Честно говоря, понятия не имею. Но, наверное, это отличное место для отдыха. Вот скажи, Флер, если бы ты могла отправиться в любое место мира, что бы ты выбрала?

— Японию, — нимало не колеблясь ответила Флер.

— Потрясающе, — воскликнула Боадицéя. — Туда лучше ехать во время какого-нибудь фестиваля.

— Боюсь, мне всю жизнь придется ждать шанса поехать туда, — произнесла Флер с горечью.

Роботесса скорчила сочувственную гримасу.

— Какая жалость! Но наверняка такие люди, как папа Марсии, скоро изобретут новые сорта топлива. А знаешь, ты замечательно плаваешь. Я просто восхищаюсь твоей техникой!

Этого Флер уже не могла вынести.

— Мне пора. Увидимся, — коротко бросила она и, рискуя поскользнуться на мокром полу, побежала к выходу.

Добравшись до дома, Флер заперлась у себя в комнате. «Заведи себе настоящего друга» гласила реклама БДЦ-4. Девочка мечтала о таком роботе с тех самых пор, как впервые услышала этот слоган по коммуникатору. Однако Боадицéя со своими вкрадчивыми манерами почему-то тревожила ее. Со слов родителей Флер знала, что в роботах запрограммировано стремление угождать людям. Так почему же ей так не нравится, что у Боадицéи это выходит даже чересчур хорошо?

Флер отправилась на верхний этаж. При ее приближении коммуникатор взметнул в воздух вихрь розовых лепестков.

— Соедини меня с Сарупой, — велела девочка. Б Бомбее, конечно, час уже поздний, но в их семействе никто не ложился рано.

Экран перенес девочку в спальню Сарупы. На переднем плане стоял диван с кучей ярких разноцветных подушек. На них, раскинув руки, лежала Сарупа. Рядом с ней сидела бронзовая БДЦ-4.

— Привет, Флер! — оживленно поздоровалась девочка. — Как дела? Вид у тебя какой-то угрюмый.

Флер потеряла дар речи. Она собиралась рассказать подруге о Боадицéе — и тем больший шок испытала, увидев новую роботессу у нее в спальне. Отец Сарупы тоже был технократом, причем очень богатым, однако в отличие от Моррисов не гнался за последними новинками техники.

— Всё в порядке, — пробормотала Флер. — Не знала, что у вас новый робот…

— Она у нас уже две недели. Я потому и не звонила. Мы с ней всё время заняты. Смотри, что скажешь?

Сарупа вытянула руки. Ее запястья обвивал замысловатый плетеный рисунок, непонятно где начинающийся и заканчивающийся.

— Как красиво! — восхитилась Флер. — Это твоя сестра нарисовала?

Сарупа расхохоталась.

— А вот и нет! Это Бадупца! Здорово, правда?! И ведь никто ее не учил. Она просто приготовила хну[7] — и нарисовала!

— Наверное, увидела где-нибудь, — предположила Флер, вспоминая Игрека и его потрясающую способность всё запоминать.

Сарупа покачала головой.

— Нет, она же только с фабрики. Неужели Корпорация Жизни закладывает в своих роботов талант к рисованию?

Она рассмеялась, словно сама мысль о такой возможности показалась ей донельзя забавной. Роботесса нетерпеливо заерзала.

— Прости, Флер, Бадупца еще не закончила. Ей нравится болтать во время работы, так что мне лучше отключиться. Позвони мне как-нибудь потом, ладно?

— Ладно, — ответила Флер.

На следующее утро после завтрака Ворчун с мрачным видом убирал со стола. На вопросы Игрека он отвечал односложно и еще более угрюмо чем обычно. Ближе к полудню Игрек застал дворецкого на кухне возле раковины. Ворчун глядел на сад за окном и разговаривал с Чайником.

— Я всё перепробовал, — говорил он, — и пудинг ее любимый готовил, и туфли ей начищал, и цветы в комнату ставил. Всё напрасно!

— Я подключен к водопроводу и могу наполняться автоматически, — отвечал Чайник.

— Раньше всё было куда проще. Когда она плакала, мне достаточно было показать ей игрушку или дать конфету — и она тотчас же успокаивалась. Но это больше не срабатывает. Всё изменилось. Такова жизнь!

Игрек не хотел вмешиваться в чужой разговор, но Дворецкий выглядел таким несчастным, что слова сочувствия сами сорвались с его языка:

— Что-то случилось?

Ворчуну потребовалось несколько секунд на то, чтобы повернуться на голос.

— Мы говорили о мисс Флер, — пояснил он. — В последнее время она часто грустит, а я ничего не могу поделать.

Игрек задумался. Если бы вдруг загрустили Гэвин или миссис Белл, он бы наверняка заметил это, но Флер он почти не знал. Девочка всегда казалась ему молчаливой и какой-то отстраненной.

— Ты уверен? — спросил он. — Ну, что она грустит?

Ворчун кивнул.

— Я знаю ее с рождения, — уныло проговорил он. — Уж я-то вижу, когда с ней что-то не так. А когда она грустит, мне тоже грустно.

При виде отчаявшегося старого робота Игреку и самому стало как-то не по себе. Поразмыслив пару секунд, он пришел к выводу, что ему грустно, потому что грустно Ворчуну, потому что грустно Флер… Игрек решительно оборвал эту мысль. Если продолжить цепочку, того и гляди получится, что весь мир из-за чего-то грустит! Вот интересно только, кто будет грустить из-за него, Игрека? Сначала ему представился профессор Огден, потом Гэвин — оба встревоженно смотрели на него. Игреку почему-то стало приятно.

Чириканье Чайника вернуло его к действительности:

— Сколько чашек вам требуется?

— Боюсь, тут уж ничего не поделаешь, — продолжал бормотать Ворчун.