Игрек - Хелен Фокс

— Добрый день, — вежливо поприветствовал он незнакомца.

— Это действительно так? — спросил тот.

— Н-н-не знаю, — растерялся Игрек.

— Так добрый он или нет?

— Нет. Сначала был добрым, а теперь мне не по себе. Я ничего не знаю о смерти.

— А что тебе нужно знать о смерти?

Все эти вопросы несколько утомляли Игрека.

— Я надеялся, ты мне скажешь.

— Как можем мы что-либо узнать о смерти прежде, чем умрем? Не хочешь ли ты побольше узнать о жизни?

— Об этом я как-то не думал.

— И кроме того, — продолжал незнакомец, — как можно добиваться достойной смерти, не прожив достойную жизнь?

Игрек задумался. Достойный — значит хороший. Надо спросить этого человека, что он под этим подразумевает. И Игрек спросил.

— Ну наконец-то, — произнес незнакомец и даже позволил себе улыбнуться. Но вместо того чтобы ответить, задал следующий вопрос:

— А что для тебя значит «хороший»?

— Профессор Огден, — без колебаний заявил Игрек и пояснил: — Он меня создал. Он хороший. Он никогда не делал мне ничего плохого и вообще очень добрый.

Незнакомец задумчиво поскреб подбородок.

— Хммм…

— И Беллы очень хорошие. Они обо мне заботятся, а я стараюсь заботиться о них. По-моему, это единственный способ быть хорошим.

— А что, быть хорошим так важно? — поинтересовался незнакомец.

Глаза Игрека округлились от удивления.

— Я хочу быть таким, как профессор Огден, — горячо заявил он. — Не думаю, что мне понравится быть плохим. Тогда люди будут несчастны, а значит и мир сделается несчастным местом. Совсем как сегодня после обеда, — тусклым голосом добавил он.

— А так ли важно быть счастливым?

Игрек постарался придать своему взгляду как можно больше холода.

— Не думаю, что это правильно — задавать подобные вопросы, — сказал он. — Ведь так можно внушить людям недостойные идеи.

— А как можно хоть что-нибудь узнать, не задавая вопросов?

Игрек подозрительно покосился на незнакомца.

— Мне кажется, Беллы и так считают, что я задаю слишком много вопросов. Да и что проку задавать вопросы, если ты отказываешься на них отвечать?

По лицу незнакомца пробежала тень — казалось, ему стало трудно дышать.

— Я устал, — произнес он. — Поговорим как-нибудь в другой раз.

И не успел Игрек ответить, как незнакомец исчез.

10

Жизнь в доме Беллов потихоньку налаживалась. Обеды, завтраки и ужины подавались вовремя, да и предлагаемое меню больше ни для кого не было сюрпризом. (Хотя, чего уж тут скрывать, некоторые члены семейства втайне сожалели, что им больше не придется отведать лимонного пирога на завтрак.)

Что же до Игрека, то он вскоре пришел к выводу, что жизнь с Беллами ему по душе. Роботу нравилось, что Гэвин каждый день приветствует его неизменным «Доброе утро, Игрек!» и всегда вызывается рассказать о чём-нибудь новом и интересном. Мистер и миссис Белл тоже были очень приветливы, хотя он видел их не так часто. Миссис Белл постоянно повторяла с улыбкой, напоминающей Игреку улыбку профессора Огдена: «Если тебе чего-нибудь будет не хватать, сразу скажи нам, хорошо?»

А вот старшую дочь Беллов Игрек так и не научился понимать. В отличие от Гэвина, Флер не выказывала роботу ни тени приязни и никогда не предлагала помочь — хотя и назвать ее грубой тоже было нельзя. Больше всего Игрека обескураживала ее манера глядеть сквозь него, как будто его вовсе не существовало.

Игрек с удовольствием еще раз сходил бы в Учебный Центр, где всегда было много народу. Наверняка ему удалось бы познакомиться там с каким-нибудь роботом. Но его больше туда не звали. Он помогал Ворчуну по хозяйству, выполнял различные поручения, а по ночам, когда домашние спали, расширял свои познания об окружающем мире при помощи комма. Постепенно Игрек стал приходить к мысли, что готов к чему-то большему.

Как-то утром дети отправились в Учебный Центр: Флер ежеминутно подгоняла брата и Дворецкого, не желая столкнуться на улице с Марсией.

У мистера Белла была назначена деловая встреча. Наскоро проглотив чашку кофе, он поцеловал жену и убежал. Игрек принялся убирать со стола.

— Игрек, — окликнула его миссис Белл, — мне нужно закончить отчет. Пожалуйста, посиди с Шарлоттой, пока не вернется Ворчун.

Она говорила небрежно, но оба прекрасно понимали всю важность этого задания.

— Вы уверены? — не удержался Игрек.

— Ты ведь уже помогал Ворчуну присматривать за ней, верно? Он считает, что у тебя хорошо получается. Самое главное — не спускай с нее глаз ни на секунду. Не разрешай ей трогать ничего острого, брать в рот мелкие предметы или…

— Не волнуйтесь! — оживленно подхватил Игрек. — Я знаю про все опасности: острые вещи, химикаты, падения… Я узнал о них еще в детстве, в доме профессора.

— Вот и отлично, — кивнула миссис Белл. — А если она заплачет — ну, знаешь, такие резкие звуки…

— …значит, она хочет есть или пить, или устала, или ей надо сменить подгузник.

Миссис Белл улыбнулась.

— Вижу, ты уже многому успел научиться. Тогда я вас оставляю. Она хорошо позавтракала, но, если чуть позже захочет есть, можешь дать ей печенье. Оно в буфете, в жестяной коробке.

Миссис Белл вручила Игреку Шарлотту, которая тут же радостно залепетала, пытаясь ухватить робота за нос.

— Превосходно, — рассмеялась миссис Белл. Однако в последний момент ее охватили сомнения. Ворчун помогал ей растить Флер и Гэвина, и теперь она со спокойной совестью доверяла ему Шарлотту. Но Игрек всё еще оставался для нее загадкой.

— Игрек, — твердо произнесла она. — Если у тебя вдруг возникнут какие-нибудь проблемы, сразу же зови меня.

— Хорошо, миссис Белл.

Между тем Шарлотта так увлеклась дерганьем Игрека за нос, что даже не заметила ухода матери. Наконец, после того как она в восьмой раз потянулась к его лицу, робот решительно перехватил руку девочки.

— Пора придумать что-нибудь новенькое. Я тебе не Ворчун, — заявил он и, взяв малышку на руки, отправился в гостиную, чтобы раздобыть каких-нибудь игрушек. Отыскав деревянные кубики, он принялся сооружать из них замысловатую крепость с башнями. Однако, к его крайнему разочарованию, оказалось, что Шарлотте гораздо больше нравилось не строить, а разрушать.

Вскоре выяснилось, что малышка вообще любит пошуметь. Добрых десять минут она с упоением молотила палочками по старому жестяному барабану, а потом вдруг бросила палочки на пол и, состроив недовольную гримасу, заорала во весь голос.

— Аааа! Аааа!

Именно об этом и предупреждала его миссис Белл. Игрек отнес Шарлотту на кухню и предложил ей бутылочку, но малышка с неожиданной силой оттолкнула его руку.

— Аааа! — продолжала надрываться она.

Менять подгузник было еще рано, усталой девочка тоже не выглядела.

— Может, хочешь печенья? — спросил Игрек. Крик прекратился.

Усадив Шарлотту на пол, робот полез в буфет. На нижней полке стояла большая круглая жестяная коробка. Достав из нее печенье — золотистое с одной стороны, красное с другой — Игрек показал его девочке.

— Мммм, — промычала Шарлотта и потянулась к угощению.

Игрек вручил малышке печенье, но та, вместо того чтобы сунуть его в рот, помахала печеньем в воздухе и вернула Игреку. Робот всерьез задумался: а так уж умны люди?

— Мне оно ни к чему. Я дал его тебе.

Шарлотта поднесла печенье ко рту, впилась в него маленькими белыми зубками, а потом хихикнула и снова замахала лакомством в воздухе.

Игрек закрутил крышку и поставил коробку обратно в буфет. Обернувшись, он застыл в немом изумлении. Когда он — пять секунд назад, не больше! — оставил Шарлотту наедине с печеньем, она была в белой кофточке и светло-желтых штанишках. Теперь же и то, и другое покрывал ярко-красный узор. То же красное вещество было размазано по всему личику девочки и, как оказалось при ближайшем рассмотрении, даже по волосам. Кусок печенья висел у Шарлотты на щеке. Игрек растерялся: согласно закону всемирного тяготения, печенью давным-давно полагалось упасть на пол. Осторожно ухватив его пальцами, Игрек почувствовал слабое сопротивление: красная сторона оказалась липкой.

Судя по заметно округлившимся щекам девочки, Шарлотта запихала в рот добрую половину печенья и теперь сосредоточенно жевала, сжимая остаток в крохотном кулачке. Пальцы были перепачканы красным. Почему-то это печенье совсем не соответствовало представлениям Игрека о том, каким должен быть этот продукт. Весь жизненный опыт подсказывал ему, что печенью полагается быть достаточно твердым и крошиться.

Робот в ужасе уставился на Шарлотту. Ни разу он не видел ее такой чумазой! А ведь Ворчун должен вернуться с минуты на минуту, да и миссис Белл может спуститься посмотреть, как у них идут дела. Сама мысль о том, что он не справился с возложенным на него поручением, приводила Игрека в ужас. Ему больше никогда не доверят ребенка! Внезапно он с немалым удивлением осознал, что утро с Шарлоттой принесло ему массу удовольствия. Почистить бы ее поскорей, пока никто не увидел, — но как?!