Игра в любовь - Конни Брокуэй

Послышался звук удаляющегося экипажа, который исчез так же быстро, как и появился. Наступившую тишину нарушили топот бегущих ног и встревоженные голоса.

– Она ранена! Она ранена! Пусть кто-нибудь найдет лекаря! Скорее!

Леди Уэлтон тихо охнула, прикрыв рот рукой.

– Видно, какая-то бедная женщина угодила под экипаж. Надеюсь, что я ее не знаю...

Шарлотту охватило ужасное предчувствие.

– Шарлотта, дорогая! Куда ты? Ты не можешь...

Что еще сказала леди Уэлтон, Шарлотта уже не слышала, потому что бросилась на улицу в поисках женщины, попавшей под копыта лошадей промчавшегося мимо экипажа. Заметив собравшуюся неподалеку толпу, Шарлотта, охваченная дурным предчувствием, протолкалась сквозь нее.

– Нет! Только не это!

Джинни Малгрю лежала на боку, поджав под себя неестественно вывернутую ногу. Не просыхающая вода между булыжниками уже успела промочить ее великолепное платье. На ткани платья всего в нескольких дюймах от ее бедра остался отпечаток лошадиного копыта. Она была бледна, глаза закрыты.

Шарлотта опустилась рядом с ней на колени. Она осторожно пригладила упавшую налобДжинни прядь волос. Под волосами обнаружилась кровоточащая царапина.

Шарлотта подняла взгляд на склонившиеся к ним озабоченные лица.

– Надо убрать ее с проезжей части улицы. И найти доктора. Немедленно! – скомандовала она.

Встревоженный джентльмен в зеленом жилете подозвал, щелкнув пальцами, двух ливрейных лакеев, которые с любопытством вытягивали шеи, чтобы разглядеть, что там случилось.

– Найдите что-нибудь, чтобы перенести женщину, – приказал он. – Быстро! – Лакеи сразу же подчинились приказанию.

Рядом с Шарлоттой появился испуганный граф Сент-Лайон.

– Что случилось?

– Какой-то самодовольный хлыщ не сумел справиться со своим домашним скотом, – сказал незнакомый джентльмен. – Сбил бедную женщину. Недоумок чертов!

– Боже мой, – прошептал Сент-Лайон. – С ней будет все в порядке?

– Нельзя с уверенностью сказать, пока ее не осмотрят, – ответила Шарлотта. – Но не осматривать же ее прямо здесь, на улице.

Из толпы появились двое слуг, тащивших широкую скамью.

Джинни осторожно подняли на скамью. Хотя это проделали очень аккуратно, она сразу же пришла в себя. Из ее горла вырвался страдальческий стон.

– Все будет в порядке, – успокаивая ее, сказала Шарлотта. – Сейчас мы унесем тебя отсюда.

– Куда? – с нетерпением спросил джентльмен в зеленом жилете.

– В мой дом, – ответил Сент-Лайон.

– Нет, – прошептала Джинни, остановив на Шарлотте страдальческий взгляд. – Прошу тебя.

– В мой дом, – сказала Шарлотта тоном, не терпящим возражений. – Я буду сама за ней ухаживать и сумею сделать это гораздо лучше, чем вы, граф.

Сент-Лайон не стал возражать и поднялся.

– Я подгоню свой экипаж, – сказал он и торопливо направился на противоположную сторону улицы.

– Лотти. – Слабый голосок был едва слышен. Джинни говорила с большим усилием. – Обещай мне.

– Успокойся, дорогая...

– Лотти, – повторила Джинни, уставившись на нее диким взглядом. – Ты должна пообещать мне.

– Да-да, конечно, – ворковала над ней Шарлотта, пытаясь ее успокоить. – Я сделаю все, что ты пожелаешь.

Джинни покачала головой.

– Ты должна понять, Лотти. Не позволяй никому отговорить тебя от этого. Ты должна поехать в замок Сент-Лайона вместо меня!

Глава 5

Калхолланд-сквер, Мейфэр,

18 июля 1806 года

– Ты должна каким-то образом убедить обоих мужчин согласиться с нашим планом, – хриплым шепотом пробормотала Джинни Шарлотте. Лицо у нее все еще было землистого оттенка, а в уголке губ от боли образовались тонкие морщинки. Хотя ее зрачки расширились от лекарства, которое оставил врач, сознание, судя по всему, не помутилось.

– Я так и сделаю, – заверила ее Шарлотта, осторожно укутывая легким одеялом стройную фигурку Джинни и стараясь при этом не задеть обернутую ватой и уложенную между двумя деревянными дощечками ногу. – Выпей, – попросила Шарлотта, подавая Джинни чашку горячего бульона. – Это поддержит твои силы.

Джинни нетерпеливо тряхнула головой.

– Россу можно доверять?

– Да, – сказала Шарлотта, ставя на стол чашку. – Я повторяю тебе еще раз, что его надежность не вызывает сомнения. А его преданность равнозначна твоей или моей.

– Я не сомневаюсь в его преданности. Я лишь сомневаюсь, что это преданность тому же делу, которому преданы мы, – пробормотала Джинни. Она закрыла глаза, борясь с приступом боли и с некоторым отупением, наступающим под воздействием лекарственных средств, которые приняла перед приходом Шарлотты. – Ты говорила, что получила послание от своего... другого товарища?

– Да, – сказала Шарлотта, нахмурившись при воспоминании о короткой записке, которую получила несколько часов назад. – Он хочет поговорить со мной сегодня.

– Вот как?

– Мы встречались с ним всего дважды, – объяснила Шарлотта с несколько озадаченным видом. – Он занимает исключительно важное положение, а поэтому необходимо держать его личность в тайне. Я впервые разглядела его как следует всего несколько месяцев назад. До этого мы обычно встречались под покровом ночи, и он всегда держался в тени. Но и тогда он заставлял меня оставлять послания под каким-нибудь камнем или в урне, а сам наблюдал за мной издали и лишь ютом забирал их.

– Чрезвычайно осторожный человек, – сказала Джинни. – Почему он сейчас изменил своим правилам?

– Не знаю. Подозреваю, что он услышал о происшедшем с тобой несчастном случае и теперь хочет узнать, каким образом это отразится на нашем плане.

– Тогда тебе лучше пойти на встречу, – сказала Джинни и закрыла глаза.

Шарлотта поплотнее закуталась в грубый плащ, радуясь тому, что, несмотря на исходивший от него отвратительный запах, она позаимствовала его у своей крайне удивленной судомойки. В этом грязном переулке, выходившем на Друри-лейн, даже самое простенькое платьице из ее гардероба показалось бы маяком. Возница наемного экипажа, опасаясь не только за свою лошадь, но и за собственную жизнь, наотрез отказался углубляться в этот воровской квартал и высадил ее на повороте в переулок, неохотно пообещав ждать в течение получаса.

Она не могла его винить. Стояла безоблачная, теплая погода, и вонь из сточных канав по обе стороны дороги, изборожденной глубокими колеями, чуть не заставила ее повернуть назад. Над переулком в пьяном беспорядке нависали друг над другом, словно грибы, ветхие дома, в которых большая часть окон была заколочена досками, чтобы не платить оконного налога[3], а скрипучие грязные лестницы вели в отвратительные маленькие комнатушки наверху. Группа молчаливых парней агрессивного вида стояла у входа в подвальное помещение пивной. Она шла мимо мужчин с изможденными лицами, женщин с пустыми глазами, апатичных, одетых в лохмотья ребятишек, оглядываясь вокруг в поисках какого-нибудь указателя, но ничего не находя. Даже не верилось, что она в Лондоне. Она заметила женщину, сидевшую на верхней ступеньке лестницы, ведущей в еще одну пивную, с полуголым ребенком на коленях, сосавшим большой палец.