Игра в любовь - Конни Брокуэй

– А вы, миссис Малгрю? Вам понравилась опера? – спросила Шарлотта.

– Извините, мисс Нэш. Я задумалась. Так о чем вы говорили?.. – В этот момент граф предложил ей руку, и Джинни сразу же воспользовалась ею. На его лице появилось торжествующее выражение.

Шарлотта вдруг поняла, что именно ради этого момента он здесь и появился. Он понимал, что из всех представителей высшего света только Уэлтоны по своей рассеянности и непричастности к светским интригам примут его и Джинни в своей частной ложе, а ему было нужно, чтобы каждый, кто имеет вес в обществе, увидел Джинни и понял, что он отвоевал ее у лорда Денни, любовницей которого она была до настоящего времени. Он привел ее сюда, чтобы похвастать своим последним приобретением.

Приобретение. До сознания Шарлотты вдруг дошла вся серьезность того, что намеревалась сделать Джинни. Джинни должна была стать любовницей графа. Она должна будет делить с ним постель. Он купил эту привилегию.

Шарлотта с трудом подавила охватившее ее отвращение и постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Раньше, когда они обсуждали этот план, Джинни, казалось, относилась к интимным его аспектам как к чему-то само собой разумеющемуся, поэтому Шарлотта невольно стала относиться к этому так же, как она. Только сейчас она осознала, что в теории все было гораздо проще, чем на практике.

Когда она заметила похотливое выражение на физиономии графа и стоическое молчаливое согласие Джинни, смириться с этим оказалось гораздо труднее. Она заставила себя вспомнить о многих людях – молодых солдатах и ремесленниках, о матерях, стариках и детишках, – будущее, а возможно, даже жизни которых зависели от готовности Джинни получить в обмен на свое тело приглашение в замок Сент-Лайон.

Джинни смотрела мимо Шарлотты, и только по ее несколько напряженной позе можно было заметить, что она волнуется. Граф отвернулся, чтобы перекинуться несколькими словами с лордом Уэлтоном, фигура которого напоминала дыню и который еще больше, чем его жена, был «не от мира сего», и Шарлотта воспользовалась этим моментом, чтобы подойти поближе к куртизанке.

– Ты нервничаешь. Что-нибудь произошло? – тихо спросила она. – Или ты все-таки решила, что не сможешь этого сделать? Такая жертва...

– Жертва? – шепотом оборвала ее Джинни. – Ты слишком уж возвеличиваешь меня, Лотти. Я этого не могу допустить. Это то, чем я занимаюсь. Я такая. И я не собираюсь за это извиняться.

– Но...

– Все в порядке, кроме разве того, что было бы лучше, если б граф не приводил меня сюда, – тихо продолжила она. – Джентльмену, наверное, обязательно нужно покрасоваться перед остальными, но уж лучше бы он делал это не здесь, а в каком-нибудь другом месте. – Ее черные глаза оглядели зал, как будто отыскивая кого-то. – За последнее время меня не покидает ощущение, что за мной... – Она замолчала. Взгляд ее стал напряженным и немного сердитым.

– Что за тобой?..

– Не имеет значения. Мне это показалось – и все, – нетерпеливо прошептала Джинни, явно не желая продолжать разговор. – А теперь иди и поговори с этими молодыми людьми, которые, распустив слюни, толпятся у тебя за спиной, пока кто-нибудь из них не поскользнулся в луже собственной слюны.

Столь резкий тон был необычен для Джинни.

– Но что-то наверняка произошло. Ты что-то...

– Довольно. Иди, Шарлотта. Удивленная ее резкостью, Шарлотта отошла.

– Нам давно уже следовало бы уйти, – промолвила баронесса Уэлтон с несчастным выражением на миловидном добром лице, переводя большие, широко расставленные глаза с Шарлотты на Джинни. Причина ее удрученного состояния была ясна. Она изо всех сил старалась защитить Шарлотту от неподобающего влияния – естественно, со стороны Джинни Малгрю, – и эта роль была ей не по плечу.

Леди Уэлтон терпеть не могла то, что она называла «вульгарными сценами» со всеми их взаимными обвинениями, упреками и обидами. Этим во многом объяснялось несколько безответственное отношение к воспитанию собственных детей, а также бесконечное множество проказ и шалостей, которые сходили с рук ее отпрыскам.

Хотя леди Уэлтон отлично умела не замечать того, о чем не желала знать, даже она, к сожалению, не могла не заметить, что известная куртизанка что-то нашептывает на ухо девушке, о которой леди Уэлтон при каждом удобном случае говорила в обществе, что она ей как дочь. По мнению самой леди Уэлтон, в дружеских отношениях с куртизанкой – и разговорах с ней на интересные темы – была даже какая-то польза.

Хотелось бы ей самой обладать даром предвидения и завести подобное практичное знакомство до того, как она вышла замуж за лорда Уэлтона. Несколько «разговоров на интересные темы» избавили бы всех от смущения и неловкости. Но Шарлотте следовало бы вести эти разговоры где-нибудь в коридоре или в фойе, или в каком-нибудь другом месте, только не на глазах у нее, так, чтобы когда окружающие станут с осуждением указывать на нее пальцами, леди Уэлтон могла бы абсолютно честно сказать, что ни о чем таком не имела понятия, а следовательно, с нее и взятки гладки.

Но Шарлотта шепталась с куртизанкой у нее на глазах, причем, вполне возможно, именно о тех самых «завораживающе интересных вещах», и поэтому что-то следовало предпринять. Еще хуже было то, что предпринять что-то следовало именно ей.

– Столько молодых людей набилось в ложу. Нечем дышать, – заявила леди Уэлтон, с упреком взглянув на поклонников Шарлотты, слетевшихся в ложу, как только закрылся занавес.

– Лучше подождать, мэм, – возразил один из молодых людей. – Нет смысла выходить из театра сейчас. Вам придется стоять в другой толпе в ожидании наемного экипажа.

– Правильно, – добавил второй. – Уж лучше сидеть в толпе, чем стоять.

Такие здравые доводы пришлись по душе леди Уэлтон. Она терпеть не могла стоять в толпе.

– Ладно. В таком случае мы подождем.

– Милорд, – обратился к лорду Уэлтону граф, наблюдавший за разыгравшейся сценкой. – Мой экипаж ждет на другой стороне улицы. Могуя предложить вам воспользоваться им?

– А? О, это было бы... – Розовая физиономия барона засияла от удовольствия, но, не дав ему договорить фразу, за него закончила леди Уэлтон:

– ...невозможно.

Барон повернулся и удивленно взглянул на супругу, которая суетливо поднялась, словно наседка, цыпленок которой вознамерился погнаться за лисой.

– Невозможно? – в недоумении повторил он.

– Да. – Кивком головы она указала в сторону Джинни.

Шарлотта вспыхнула, обидевшись за подругу. Но Джинни отнюдь не чувствовала себя униженной. Ей было просто скучно.

– Да, – решительно повторила леди Уэлтон. – Я хочу выпить стаканчик негуса[2], так что не надо заставлять графа ждать нас. Более того, я настаиваю, чтобы он нас не ждал.