Танец со змеей - Егор Вакула

– Как считать будем?

– За каждую горсть и брикет – отдельно плату на прилавок. Если много выходит, могу золотом после взять. Пятьсот монет за золотой.

– Нет. Курс у тебя – хуже некуда. У меня есть серебряные сотни – на мешок жести не наберется.

Настало время продолжительной процедуры счета. Для кого-то, украдкой наблюдавшего снаружи, она могла бы показаться скучной, но некоторые торгаши находили ее просто упоительной.

– Торговаться любишь, но не сильна ты в счете. – Сказал аптекарь, заметив, как внимательно торговка наблюдает за выплатой.

– Я сильна в сведении счетов.

– Смотри. С меня спрос простой, я торговец: кто меня обвинит, что я совершил выгодную сделку? Но люди, с которыми я обычно имею дело...

На этом Хмарей решил закончить свой интерес к торговке-Змее. Выходил довольно опасный вариант. – Была она Змеей, не была – какая разница? – Только любопытство старого артельщика. Но с любопытства никакого прока. – Для торговки она выглядит молодо. Привычней, когда они старше и кривее. Ей больше идет быть разбойницей с дороги. Может, она сбывает награбленное своей шайки? Вон сколько разного товара она перечислила. С юга, с востока. Творцы знают, откуда еще! Вот думает она, сколько людей на дорогах лишились товара из-за нее, а я подойду и спрошу: «Извините, а можно я посмотрю, что у вас за плащом?» И так просто раздвину его руками. И тогда я успокоюсь? Видимо, надолго…

Хмарей уходил все дальше. Он собирался продолжить поиски подходящего клиента, но то ли на рынке сегодня прошло время дорожных героев, то ли кожевник был занят мыслями о форме Змей, но никого больше найти он не смог. Вконец разочаровавшись, портной вышел на тот же перекресток рядов, где был сбит злополучной незнакомкой, и все же купил себе горячую картошку. Все равно он питался рыночной едой. Даже когда была жена, половину их рациона составляла готовая еда с этих же рядов.

Мягкая головешка исчезала на ходу. Еще оставался шанс – рынок не затихал. Нужно было только перевести дух, вернуться на площадь со свежим взглядом и новыми силами. Какой-то оратор уже привлек к себе группу зевак. Хмарей встал на отшибе собравшейся толпы. Ему была не особо интересна случайная проповедь, но если дают бесплатное развлечение – чего стоять в стороне и пропускать все мимо?

– ...и понимаете ли вы суть Семьи? – Вещал манерный голос. – И кто есть Боги? Есть Мать и есть Отец, что греют любовью своих детей. Есть Твердь и Младшие Брат и Сестра. И что есть Твердь? Твердь есть она! Женщина! Женщина, что родит ребенка в тот же день, который он был зачат. Спустя ровно два сезона – девять оборотов Брата. Двести шестьдесят пять дней – сезон в сезон. Это ли не послание Богов нам – богоподобным? Это ли не подтверждение сказанному мною? И что же женщина без мужа? Ничто! Символ смерти – не приносящая жизнь, а лишь забирающая ее. Но ответьте мне: дает ли Твердь жизнь? Дает! Всем нам. Тогда же есть и муж у жены? Это Боги взяли Твердь в жены!

По толпе слушателей прошел смешок. Посмеялся и Хмарей.

– Это проповедник церкви? – Спросил сосед.

– Похож, но что-то не уверен я. – Рассудил он. – Не в первый раз уже вижу вне всяких святилищ потертых проповедников, толкующих о Прямом Писании.

– Мне кажется, он только что заявил, о женщине, которая может иметь множество мужей. Если не жен. Чего они только не извернут… – Собеседник озвучил то, что и так пришло на ум остальным. Но Хмарей вдруг испугался этих слов. Голос был женским.

Он осторожно повернул голову. Да, это была она. Эта торговка снова нашла его. Он ушел, она продолжила торговать, а теперь опять была рядом. Намеренно? Вдруг он так неаккуратен, что она заподозрила за собой слежку и сама решила преследовать его? Хмарей не сдвинулся с места.

– ...когда сеете вы семена в Твердь. Разве не подобны пахарь и сеятель Богам? Разве не отвечает в срок им Твердь? Разве не подобны сеятель и Твердь мужчине и женщине? Разве не это ли велели нам делать Боги? А чем же занимаются богоподобные землепашцы? Что случилось, когда прогневали мы Богов? Что случилось, когда их не стало? Сначала мгла и хаос. Затем Первая война между богоподобными. Затем худой мир и снова войны, войны, войны. Между разными! И между братьями! Пока Боги спят, мы делим нашу жизнь на войны. От войны такой-то до войны такой-то. Мы не делим жизнь на мир, мы не называем мир в честь чего-то. Мир – лишь ожидание новой войны. Богоподобные без Богов подобны не Богам, а детям, что остались без присмотра родителей. Вы не можете жить подобно Богам, пока совершаете проступки свои и не ждете за них настоящего наказания. Но родители вернутся. Боги пробудятся ото сна. И что же ждет нас?

– Так смерть же... – Раздался простой мужицкий голос впереди.

– Смерть! – Проповедник подхватил нужный ему ответ. – Боги покарают своих детей. За проступки. Но в новой Тверди с былой заботой Богов, без войн, в вечном мире и процветании во славу Богов останутся жить те, кто жил, как велели Они. Те, кто верил и ждал их прихода. Там не будет тревог, страха, боли. И никто не может отрицать, что время то ближе с каждым днем. Оно неминуемо. Но бояться стоит только тому, кто поступает плохо.

– Действительно, не церковный проповедник. – Опять проявила себя соседка. – Творцы, а ведь раньше иносказателя погнали бы палками. А то и поймали бы и вздернули. А теперь он вещает всем и его слушают! А простого церковника тут даже и не видно.

– Они… у церкви… – Хмарей осторожно озирался на нее. Торговка сняла капюшон, но он безотчетно косился глазами ниже, желая все же подтвердить догадку о змеиной броне. – У церкви после войны стали хуже дела.

– Да. – Задумчиво ответила она.

Незнакомка так и не удостоила его своим взглядом. Но это Хмарея не печалило, скорее, успокаивало. Должно быть, следом она развернулась бы в другую сторону и без всяких церемоний ушла бы прочь. Но на плечо ее с хлопком легла тяжелая рука, и, ухватившись покрепче, потащила назад.

– Пойдем, поторгуем! – Сообщил грубый мужской голос, и женщина исчезла из виду.

Хмарей обернулся. Вопреки его предубеждению, она не сопротивлялась. Увлеченная толпой из пяти мужиков, с которыми, кстати, портной не стал бы иметь дело, женщина послушно удалялась в ближайший глухой проулок.

Возможно, это как раз ее дружки из банды. – Подумал Хмарей. Но настроения их уж слишком разнились. То, как ее подталкивали вперед, могло бы сойти за дружеский жест в их грубых кругах, но со стороны все же выглядело принуждением. Когда компания исчезла за углом, Хмарей все еще стоял на месте. Но, переча своей осторожности, переча уже принятому решению не вмешиваться в дела подобных людей, он двинулся следом.