Диск Золотого Орла - Евгений Читинский

Возвращаясь обратно, он углубился в лес и обнаружил роющихся в листве диких свиней. Приглядевшись, он увидел, что на шее у них светлая полоска, которая отлично была видна на темно-сером фоне. Несомненно, это был ошейниковый пекари. Стараясь не шуметь, охотник осторожно подкрался к ним и выстрелом свалил молодого кабанчика. Он дернулся, но вторая стрела свалила его окончательно. Остальные с шумом разбежались. Лук действительно был хорош, а стрелы с обсидиановым наконечником пробили небольшое животное почти насквозь. Наскоро освежевав тушу, он счастливый вернулся с добычей в хижину, где его радостным гомоном встретил Сёма.

Вскоре в печке затрещал огонь. Дым поначалу заполнил жилище, но, по мере нагревания печки и создания тяги, вскоре стал исправно выходить через трубу. Юноша быстро нарезал стальным ножом мясо, в полной мере оценив его удобство.

– Вот мы и перешли из каменного века в железный век! – подмигнул Сёме Святослав.

Нарезанное мясо он сбросил в котел с водой, которую набрал в ручье. В доме стало жарко, и он открыл дверь. Всё-таки в таком климате, если нет дождя, удобней готовить на улице. Наш путешественник не забыл выкопать немного картошки, нарвать лук, укроп и всё это добавить в импровизированный суп «робинзона», как он его назвал. Ужин получился на славу!

Святослав с удовольствием хлебал суп деревянной ложкой, которую всегда брал с собой в походы.

– Всё хорошо, но соли не хватает! – вздохнул он, закончив ужин.

Святослав прилег на кровать, устланную циновкой и двумя шерстяными одеялами, найденными в сундуке. Взгляд его уперся в крышу. В противоположной от печки части дома было подобие чердака. Чем больше лежал юноша и смотрел на него, тем больше ему хотелось туда забраться. Он подставил стол и без труда забрался на чердак, сложенный из толстых стволов бамбука, видимо, строители тут планировали держать некоторые вещи. На чердаке было пусто. Святослав хотел уже спуститься обратно, как вдруг, под грудой коры, обнаружил маленькую, изящную шкатулку.

Он без труда открыл её. Там лежала истрепанная тетрадка, большой пузырек чернил и гусиные перья. Тетрадка была исписана ровным, почти каллиграфическим почерком. Текст был на старом английском языке начала 17 века. Святославу всю жизнь нравился английский язык, и в школе у него по этому предмету были сплошные пятерки. Поэтому он сумел понять, что там написано. Сначала некоторые слова и фразы вызывали у него затруднение, но вскоре по мере прочтения текста он, сам себе на удивление, стал понимать всё.

Глава девятая

Дневник капитана Дэвиса Хейтли

«Начинаю свой дневник 22 сентября 1608 года, но сначала хочу кратко описать, как я попал на этот остров.

Я, капитан Дэвис Хейтли, при финансовой поддержке банкира Родса, построил и снарядил быстроходное 16-ти пушечное судно «Сент-Джородж» водоизмещением 100 тонн, с полным парусным вооружением2, и не смотря на то, что Его Величество, король Англии Яков I Стюарт, не вел в то время войны с Испанией, тем не менее, на свой страх и риск, с я командой в 70 человек отправился к островам Вест-Индии для захвата испанских кораблей.

Мы вышли в море из родного Портсмута 7 июня 1607 года, и за последующие пять месяцев мы взяли на абордаж 14 торговых судов, но добыча была маленькая. В основном это был груз риса, какао, сельскохозяйственные орудия, безделушки для торговли с туземцами и тому подобное. Нужен был настоящий «приз», и вскоре судьба улыбнулась нам. 3 августа 1608 года мы наконец-то наткнулись на испанский 20-ти пушечный галеон «Тринидад» и атаковали его, пытаясь взять на абордаж. Испанец искусно уклонялся от наших атак, но всё-таки нам удалось свалить его бизань-мачту3, и взять на абордаж, пока он перезаряжал свои пушки. Мои люди лавиной ринулись на палубу вражеского корабля. Бой был жаркий. Эти испанцы не были трусами и бились отчаянно. Но мои ребята дрались как дьяволы и вскоре загнали испанских солдат на шкафут4. У них был толковый командир. Испанцы построились в две шеренги и дали залп из мушкетов почти в упор по моим ребятам. Тогда я и получил свои две пули. Одну в бок, другую в плечо. Когда упали сраженные наши товарищи, мы, оставшиеся в живых, словно взбесившиеся звери накинулись на этих гордых испанцев, пока они перезаряжали ружья. И они дрогнули. Стали прыгать за борт или сдаваться в плен. Разгоряченные боем, мои парни нескольких пленных все же убили. К счастью, испанский капитан, хотя и израненный, но остался жив. Я приказал спустить его в капитанскую каюту, куда вскоре пришёл и сам. Там наш врач обработал и перевязал мои и его раны.

К счастью, мои раны оказались не столь серьезными, может, благодаря Проведению, а может, моей кирасе, которая и ослабила удары пуль. Как бы там ни было, но я чувствовал себя гораздо лучше испанского капитана, который назвался доном Мигелем. Он вполне сносно говорил по-английски. Мы с ним выпили по бокалу вина, что, несомненно, пошло испанцу на пользу. Вот тогда-то я и увидел у него на столе золотой диск с изображением орла, под свитками карт. Диск был диаметром около четырех дюймов5, имел ушко, в которое был вдернут ремешок, и представлял собою большой медальон.

Я пообещал дону Мигелю сохранить жизнь ему и его людям, если он любезно согласится ответить на мои вопросы, касательно морских карт и торговых путей. Тот согласился, но при условии, что я выполню одну его пустяковую просьбу. Я спросил, чего он хочет. Он ответил, что его единственным пожеланием будет то, чтобы я сохранил золотой диск с изображением орла, а не переплавил его в слиток, так как этот диск является работой древних мастеров, пришедших в Мексику из-за моря, задолго до прихода испанцев.

Он так и сказал «десять тысяч лет назад». Я немного удивился и высказал сомнения. Но капитан горячо стал меня убеждать, что этой вещи тысячи лет, что она принадлежит мифическому белому богу, которого ацтеки называли Кецалькоатль.

Так же он пояснил, что об этом ему рассказал внук старого жреца майя. Этот молодой человек уже не верил в старых богов, стал добрым католиком, поэтому и показал испанцам заброшенный храм в непроходимых джунглях, где этот диск хранился, пока дон Мигель не забрал его. Я пообещал испанцу исполнить эту просьбу и не переплавлять диск, тем более я сам собирал предметы индейской старины и оружие, а среди моих знакомых есть большие любители истории. Он облегченно вздохнул и сказал, что может быть, Провидение специально послало меня, раз я увлекаюсь такими вещами.

В благодарность он мне сообщил все, о чем я его просил, добавив, что теперь все крупные торговые суда ходят под охраной военных кораблей. Просто его судно во время шторма разошлось с кораблями охранения. Я спрятал диск в шкатулку с испанскими картами и позвал своего штурмана Джорджа Уофера. В это время дон Мигель произнес загадочную фразу: «Не удивляйтесь, амиго6, если за этим диском придут боги!»

Мне стало чрезвычайно интересно, и я поинтересовался, почему он так думает, на что испанец ответил, что ему об этом сказал внук старого жреца, и еще он сказал, что этот диск открывает ворота в другой мир. На мой вопрос, в какой такой мир, капитан ответил, что не знает и добавил довольно таки странную фразу: «Теперь этот диск ваш, и вы знаете, когда я его отдал вам, мне стало спокойней. Теперь это ваша ноша». Эти слова насторожили меня, но наш разговор оборвался, так как в каюту зашел розовощекий здоровяк Джордж Уофер. Опираясь на плечо своего штурмана, я вышел на палубу осмотреть добычу.

Добыча была крупная, пять сундучков с золотыми монетами, около сотни слитков серебра, два мешка серебряных монет, несколько бочек вина, не считая пороха, оружия. Все это мы быстро загрузили на «Сент-Джордж», я попрощался с доном Мигелем, великодушно оставив ему жизнь и его фамильные драгоценности. Я думаю, что он с остатками своей команды сумел довести поврежденный «Тринидад» до ближайшего порта.

Моя команда требовала немедленного раздела добычи. Все словно с ума сошли. Я им сказал, что если сейчас раздать золото и серебро, то они сами же передерутся из-за него друг с другом, проигрывая в карты, и что некому будет нести вахту на корабле, так как все будут караулить свои сокровища возле рундуков7. Однако, чтобы умерить пыл, я раздал немного серебряных монет. На некоторое время это усмирило смутьянов.

Тем временем сказывались мои раны, и я оставил командование корабля на своего штурмана Джорджа Уофера, который стал исполнять обязанности помощника капитана, так как моего старого помощника капитана убили. Иногда я справлялся у него, как идут дела, он говорил, что все хорошо, но на третий день пожаловался, что старший офицер Рид Сван сам метит в капитаны и подбивает команду к бунту, об этом ему сообщил преданный ему матрос. Джордж Уофер был хороший малый, но слишком умный и добрый. Он был хороший навигатор, но люди его плохо слушались. Пришлось мне раньше времени встать с больничной койки и привести всех в чувство. Прямых доказательств бунта не было, поэтому пришлось ограничиться поркой особо ретивых смутьянов за неподчинение помощнику капитана и этим ограничиться.