Диск Золотого Орла - Евгений Читинский

После того, как все горшки окончательно высохли на солнце, Святослав на следующий день с утра принялся обжигать их на огне. Для этого он разложил два длинных костра, а между ними поставил свои глиняные изделия, так, чтобы их сильно не обдавало жаром. Периодически он поворачивал горшки вокруг оси, что бы они равномерно нагревались, превращаясь в керамику. Из десяти горшков половина всё же треснула, но зато остальные получились крепкими. Один из них был побольше и пошире, в нем Святослав тут же сварил мясо, которое показалось ему очень вкусным. Теперь можно было разнообразить пищу и даже приготовить простенькие супы. Это небольшое достижение очень обрадовало юношу, всё-таки еда играет существенную роль в жизни человека, и от того, как он питается, во многом зависит его самочувствие и настроение. Вареное мясо разнообразило рацион, до этого состоявшего в основном из вяленого и жареного мяса.

После того, как Святослав закончил с гончарным ремеслом, он решил заняться кожевенным производством. Снятые и очищенные от жира шкуры Святослав еще в первый день пребывания на озере положил в воду, придавил камнями и вбил вокруг колья, так, чтобы никакой зверь не смог их утащить. Пока шкуры отмачивались, он приготовил раствор из жира и мозгов, вываренных на медленном огне до образования однородной массы. Когда через три дня вымачивания со шкуры стала отпадать шерсть, Святослав вытащил её и легко очистил каменным скребком с двух сторон. Затем он положил мокрую шкуру на колени и принялся с силой втирать в неё раствор из жира и мозга. Работа была трудная, и юноша пролил немало пота, пока не закончил с ней возиться. Затем он, с облегчением вздохнув, подвесил шкуру на раме над дымящимся костром, и оставил так её висеть, пока шкура не потемнела и не стала гибкой и мягкой на ощупь, с неповторимым запахом дыма и кожи.

Из получаемых таким образом кож впоследствии юноша сшил себе подобие рубашки с рукавами, удобные широкие штаны, мокасины, в которые сразу же переобулся, так как шлепанцы полностью порвались. Не забыл себе сделать и перевязь через плечо, на котором любил сидеть попугайчик. В качестве иголок он использовал острые косточки, а вместо ниток сухожилия. Так как было жарко, то в основном он обходился одной набедренной повязкой, и только тогда, когда надо было продираться через колючие заросли джунглей, он надевал рубашку и штаны. Военную рубашку и джинсы он надевал только тогда, когда возвращался домой, на террасу, надеясь, что таким образом они ещё долго не износятся.

Когда не нужно было идти на охоту, Святослав занимался различными делами по хозяйству. Он постоянно совершенствовался в изготовлении оружия и теперь легко раскалывал камни на нужные пластины, которые затем успешно обрабатывал, используя технику отжимной ретуши, сглаживая грубые сколы наконечника, отчего они получались более ровные и острые. Теперь Святослав прикручивал их к древку мокрыми сухожилиями, которые, высыхая, намертво схватывали наконечники. Также он сделал себе новый лук, более тугой и дальнобойный, снабдил его тетивой из сухожилий, Когда он его стал испытывать, то обнаружил, что тетива при выстреле больно бьет по запястью левой руки. Он тут же сшил себе из многослойной кожи накладку с ремешками, которая предохраняла руку от удара тетивы. Теперь, всякий раз, когда юноша собирался на охоту или просто пострелять, он надевал эту необходимую деталь своей походной амуниции.

Не забыл он и про улучшение одежды. К рукавам самодельной рубашки и к штанам он пришил бахрому, сделанную из мягкой, обработанной шкуры, отчего его первобытная одежда приобрела «индейский» вид. Работа эта была кропотливая, но, тем не менее, он её сделал, как бы символизируя прогресс в развитии человека. Теперь он был похож не на дикаря, а на индейского воина. Не забыл сшить еще три пары мокасин. Несколько раз он занимался изготовлением посуды и достиг в гончарном ремесле определенного прогресса. Он даже научился наносить незатейливый орнамент на посуду. Пока глина не высохла, он аккуратно палочками тыкал в стенки посуды, так что на ней отпечатывались полоски сначала с наклоном в одну сторону, затем в другую сторону, которые сливались в разнообразные орнаментные линии. Таким образом, он изготовил полный набор примитивной, но стильной посуды, состоящей из всевозможных горшков, кувшинов, кружек и тарелок. К этому первобытному сервизу он из дерева выточил несколько грубоватых ложек и двурогих вилок. Всю свою импровизированную кухонную утварь он красиво расставил на полочке возле входа, а рядом с лежанкой соорудил простенький стол из бамбука и лиан, за которым иногда кушал, если на улице шел дождь.

Через неделю в его хозяйстве появились первые цыплята, которые добавили оживление и радостной суматохи в жизнь обитателей плато. Тут же Святослав решил разбить новый сад из яблонь и ягодных кустов, рядом с домом для чего сделал посадки новых саженцев, которые потом старательно поливал.

Вскоре на террасе он нашел проход на вершину скальной гряды, и каждое утро забирался туда и смотрел на море. Но каждый раз оно было пустынным. За делами по хозяйству пролетали дни, которые складывались в недели, и вскоре тридцатая зарубка на календаре возвестила о том, что прошел ровно месяц, как Святослав попал на этот необитаемый остров.

Глава восьмая

Южный берег острова

– Я прожил на этом острове целый месяц, а полностью его так и не исследовал. Если северный и западные берега я видел с вершин высоких холмов, а сам живу на восточном побережье, то на дальнем, южном берегу я не был, даже плохо представляю, что там. Завтра же отправлюсь в путь! – сказал Святослав попугайчику, после того как сделал тридцатую зарубку на календаре.

Целый день юноша готовился к «большому походу» из шкур сшил заплечный мешок, куда положил двухдневный запас вяленого мяса и несколько яблок с кокосами. Приготовил курам побольше ягод. После некоторых раздумий юноша решил взять с собой попугая, чтоб не было скучно. Если придется пробираться сквозь непролазные дебри, то всегда сможет снять Сёму с плеча и засунуть его в свой импровизированный рюкзачок, для чего он сделал накладной карман, укрепив его каркасом из прочных прутьев, и даже оставил небольшое отверстие, что бы попугайчик мог высунуть свою голову.

На следующий день, Святослав встал на рассвете. Было свежо. Тень от скальной гряды давала утреннюю бодрящую прохладу. Он насыпал курам корма, тщательно загородил за собой проход на плато, закрыв плетеные ворота и привалив пару небольших валунов. Теперь ни один мелкий хищник, по его мнению, не мог проникнуть на террасу, разве что ящерицы какие, так черный петух их отгонит.

Святослав, с попугаем на плече, который цепко держался за широкую перевязь, не спеша стал спускаться вниз. Он был одет в кожаные штаны и рубашку с длинными рукавами, так как предстояло продираться через чащу и колючие кусты, на ноги юноша надел удобные легкие мокасины с толстой подошвой. На спине у него был заплечный мешок, на левом боку в меховых ножнах красовался кремневый нож, каменный топор был заткнут за пояс. Колчан со стрелами и луком висели справа. В руках он держал копье.

Святослав пошел вверх по ручью к холмам, возвышавшимся в центральной части острова. Это дорога была хорошо знакома и не заняла много времени. Погода стояла чудесная, и идти было легко. Затем ручей поворачивал в сторону озера, откуда он и вытекал, а Святославу нужно было идти в другую сторону.

Двигаясь вдоль небольших холмов, он направился к югу, ориентируясь по солнцу. Вскоре холмы исчезли, а лес стал таким густым, что пришлось Сёму пересадить в накладной карман заплечного мешка. В этой части острова Святослав еще не был. Через полчаса он пересек небольшой ручеек, который стекал с холмов. Так как он весело бежал к югу, то Святослав пошел вдоль его берега, продираясь сквозь кустарник. Видимо, так повелось испокон веков, что первопроходцы всегда придерживались русел рек и ручьев. Часа через два справа показались небольшие горы, и юноша решительно направился к ним. Через некоторое время джунгли сменились редколесьем. Земля стала каменистой, и Святослав почувствовал, что стал подниматься по какому-то склону. Вскоре он увидел, что лес расступился, открыв его взору невысокие, но довольно крутые горы с каменистой осыпью, поросшие колючим кустарником.

Немного отдохнув, он стал осторожно карабкаться наверх. Периодически юноша останавливался, оглядывался вокруг. Позади него, вдалеке, виднелась самая высокая гора, которую он называл Обзорной, именно оттуда он первый раз увидел весь остров. Наконец Святослав достиг вершины крутой сопки, усеянной камнями. В стороне, чуть ниже громоздились уступы скал. Подойдя к краю обрыва, он увидел внизу небольшую речку, которая разделяла обрывистый склон горы и стоящие рядом скалы, и, бурля на перекатах, устремлялась к югу.