Летняя коллекция детектива - Устинова Татьяна

Участковый Илья Семёныч посмотрел на него странно, как будто собирался дать подзатыльник, но раздумал.

Вечер наступал тёплый, августовский, синий, с плотными тенями – в тени земля сразу становилась холодной, а трава влажной, – но Марусю найти не могли.

Лидия Витальевна стояла у ворот и смотрела в лес, не отрываясь, только иногда забегала в дом, чтобы накапать себе ещё валокордину. Телефон она прижимала к груди, но что от него толку!.. Сначала из-под горушки звучали голоса, но постепенно стали удаляться и наконец стихли совсем. Лидия подумала, что Маруся пропала, и эти люди, которые стараются её выручить, все пропали тоже, всех поглотил туман, поднимавшийся от реки. Туман показался ей зловещим – плотным, глухим и холодным, как мокрая вата.

– Парень, – сказала она Антону, в очередной раз пробегая мимо него за валокордином, – видишь, все в лес ушли! И ты пошёл бы. Может, найдёшь её!..

– Да она не иголка в стоге сена, – бодро отвечал Антон, покачиваясь в гамаке, – вот помяните моё слово, сама найдётся! Придёт, никуда не денется.

Ему хотелось есть, и он всё время помнил, что Агриппина мариновала к вечеру шашлык. Он хотел было спросить, когда будет шашлык, но постеснялся – тётка уж больно распсиховалась, неудобно спрашивать.

Уже почти стемнело, когда вернулись Гриша и Агриппина.

– Ну?! – едва увидев их, крикнула Лидия Витальевна, и Гриша издалека покачал головой.

– Мне бы штаны какие-нибудь и куртку, что ли, – тяжело дыша, сказала Агриппина и присела на пень. – В платье далеко не уйдёшь. И дайте попить, а?..

Весь подол её цветастого платья был мокрый, сплошь залепленный зёрнышками травы и репейными колючками, исхлёстанные травой ноги горели. Один о другой она стянула кеды, сползла с пня и села на землю, привалившись к забору спиной.

– Агриппина, ты же умная девушка, – сказал Антон, подавая ей стакан с водой. – Ну, тебя-то куда несёт? Маруся наша здесь живёт, всех знает, у неё, может, романтическое свидание на пригорке! А ты тоже… втягиваешься в коллективное безумие. Лучше в Москву поедем! Посидим где-нибудь, поболтаем, время не позднее, и завтра выходной! Ну что? Ты опять, что ли, в лес сейчас кинешься?

– Я буду искать Марусю, – сказала Агриппина и облизнула губы. – Она пропала. Мы должны её найти.

– Да придёт она, вот увидишь!..

– Хозяева! – закричали с другой стороны дома. – Есть кто?

Лида выронила свой валокордин и бросилась на голос, Гриша загремел сапогами по крыльцу, а Агриппина стремительно поднялась.

Из-за дома вышел высокий мужик в камуфляжных штанах, на первый взгляд совсем незнакомый.

– Здорово, хозяева, – сказал он громко. – А чего это у вас словно вымерли все? Или сегодня кино новое в клубе показывают?..

– Не нашли? – выдохнула Лида. Она уже всё поняла, но ещё надеялась.

Мужик помедлил.

– А чего искали?

– Маруся у нас пропала, – объяснил Гриша, подошёл и сунул мужику руку. – Ещё днём. Сказала, что сыроежек наберёт, и с тех пор её нет. Мы ищем.

– Константин, – ни с того ни с сего представился мужик. – Меня вот… Григорий в гости приглашал. Я и пришёл.

Лида кивнула, села на чурбак и закрыла лицо руками.

Мужик прошагал к столу, поставил на лавку рюкзак, в котором отчётливо звякнули бутылки, огляделся по сторонам и тоже уселся на чурбак, уперев в колено руку.

– Излагай, – велел он Грише. – Всё подробненько.

– Мы на речку поехали, – издалека сказала Агриппина. – Искупаться хотели!

– Мы – это кто? – перебил мужик.

– Маруся, Груня и я, – хмуро сообщил Гриша. – Да мы побыли-то там от силы минут десять. А потом она решила не купаться, а пойти за сыроежками.

– Поссорились?

– Нет, – возразил Гриша. – Никто не ссорился! Просто она сказала, что не хочет купаться! И ушла.

– Так, а после чего?..

– Потом почти сразу пришёл Антон. Мы на мотоцикле приехали, а он пешком пришёл. – Гриша подбородком показал, кто такой Антон. – Ну, и через полчаса, может, минут через сорок я побежал Марусю искать. И с тех пор её нет.

Константин немного подумал.

– Вы были на том пляже, где белый песок?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гриша кивнул.

– А ты, парень, с горки шёл?

– Да, – подтвердил Антон, насторожившись. Что-то в тоне камуфляжного показалось ему странным.

– У нас ведь утром человека убили, – негромко сообщила Лида, Константин повернулся к ней. – Маруся хотела сразу в Москву уехать, а я её остановила…

И она заплакала, тяжело, навзрыд, прижимая кулаки к лицу. Агриппина ахнула. Антон попятился.

Константин посмотрел на Гришу:

– Кого у вас убили?

– Валерика, – объяснил тот, морщась. – Который возле магазина буянил.

– Да знаю я Валерика вашего как родного, – сказал Константин. – Допрыгался, значит, сволочь. Ну, упокой его Господи, как говорится.

– И убийца… где-то… здесь ходит, – проикала Лида. – И Маруся про… пропала!.. Ночь уже почти… А я её остановила! Она ведь в Москву хотела, а я… А теперь нет её…

Они рыдали уже обе – Агриппина тоже заплакала.

– Ну, ну, – негромко сказал Константин, и они как-то моментально примолкли. – А ты, парень, если с горки шёл, должен был её увидеть. Ну, если она от пляжа-то поднималась! На тот берег она ж не перелетела! Там лес такой, что всё далеко видать! Вон Григорий говорит, ты сразу подошёл, как она ушла, Маруся-то! Ты её видел?

Антон подумал, что дело принимает, пожалуй, неприятной оборот.

До этого ему всё было понятно и ясно как день: Марусин деревенский жених возревновал её к городским приятелям, к их машинам, нарядам, к их веселью и свободе, и вообще… Короче, в нём взыграла классовая ненависть. У первобытных ненависть выражается очень просто: бабу нужно приструнить, а конкурентов избить. Антон однажды смотрел такой замшелый фильм – там на деревенских танцах подрались парни, как раз из-за какой-то кисули, то ли учительницы, то ли библиотекарши. Деревенский кавалер залепил Марусе в глаз и увёз её от конкурентов подальше. Возможно, сейчас в своей деревне он собирает таких же дружков-алкоголиков, чтобы отомстить свободным и красивым городским людям и их машинам. Вообще-то давно пора в город уехать, только Агриппина всё тянет, а уехать без неё Антон не мог, у него имелись на неё виды. Но он ничего не знал об убийстве! Оказывается, первобытность здесь зашла совсем далеко, питекантропы убивают друг друга.

Нет, нужно уезжать прямо сейчас, сию секунду. Уезжать, ни во что не вмешиваясь, ещё не хватает! Если профессорская внучка заартачится, придётся ехать без неё.

У Антона сделалось озабоченное лицо, он похлопал себя по карманам, проверяя автомобильные ключи.

– Я прошу прощения, – начал он деловито, – но нам давно пора в город. Агриппина, я тебя жду в машине. Как раз пока она прогреется…

И он пошёл к воротам. Константин переглянулся с Гришей и поднялся с чурбака. Чурбак, покачнувшись, повалился набок.

– Парень, ты куда помчался-то?! В какой город тебе понадобилось?! Ты на взгорке Марусю видел, когда на пляж шёл, или нет?

– Я ничего и никого не видел.

Антону оставалось-то всего ничего – прошмыгнуть до ворот, прыгнуть в машину и запереться на все замки. Спасение было совсем близко, но спастись ему не удалось.

Константин – даром что огромный, как кабан-секач! – в секунду оказался рядом с ним и легонько взял Антона за грудки. Затрещала тонкая ткань рубашки.

– Говори, чего видел, – мягко попросил Константин. – Быстро говори и чётко, чтоб мы поняли.

Совсем рядом с собой перепуганный Антон видел свинцовое лицо и бесстрастные, как у ящерицы, глаза, чувствовал чужой, отвратительный, опасный запах.

– Отпустите меня, – на всякий случай сказал он и чуть-чуть шевельнулся. Ни слова не говоря, мужик взял его за горло и подержал. – Видел я её, – задыхаясь, сказал Антон, когда тот ослабил хватку и стало можно говорить. – Ну и что?! Ей какой-то парень по морде съездил, посадил на скутер и увёз. И что из этого?! Я ей что, нянька?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ка… какой парень? – пролепетала подскочившая Лидия Витальевна. – Что ты говоришь?..