Летняя коллекция детектива - Устинова Татьяна

– Или он стал её оскорблять, как тут всех оскорблял, и она ударила его по голове!

– Тяжёлым тупым предметом, – подхватил Гриша, – которого так и не нашли возле трупа. Или она забрала этот предмет в Москву?

– Или выкинула в овраг, – рассердилась Маруся. – Тут у нас кругом сплошной лес, овраги, а дальше болота. Самые лучшие в мире места, чтобы спрятать тяжёлый тупой предмет, и никто его не найдёт!

Возле забора тётиного дома стояла какая-то незнакомая машина. Должно быть, к соседям кто-то приехал и перепутал участки. Гриша обошёл машину, толкнул калитку, пропустил вперёд Марусю – это оказалось очень неудобно, потому что ему мешал таз, но Гриша был вежливым человеком, – и заключил:

– Самое непонятное и очень странное, что чашек с губной помадой в раковине было две. Две! То есть были две какие-то женщины с одинаковой губной помадой. И одна из них пила чай с убитым.

– Подожди, Гриша, – сказала Маруся быстро. – Это нужно обдумать. Это всё правда очень странно, очень…

– И кто такой гр. Васильев, которого убитый Валерик неоднократно замечал в противоправных и противозаконных действиях, наносящих реальный урон народному хозяйству с материальной стороны дела?

– Ты запомнил? – поразилась Маруся. – Такую лабуду?!

Гриша вздохнул.

– Понимаешь, если Сыркин реально портил жизнь гр. Васильеву, а этот гр., допустим, человек решительный, то он вполне мог убить. И нам обязательно нужно выяснить, кто он такой.

– Как мы это выясним?

– Для начала спросим у твоей тёти, нет ли в деревне людей по фамилии Васильев с инициалами К. Д. Только сначала махнём на речку, Джон! Последние жаркие дни, как мы можем их потерять, Джон!

– Никак, Шерлок! – засмеялась Маруся.

Ура! Они идут на речку вдвоём! В первый раз с тех самых пор, когда… Они обогнули дом, вышли на лужайку, и оба встали как вкопанные.

На лужайке было полно народу, и все незнакомые, так в первую секунду показалось Марусе.

– А у нас гости, – непривычным фальшивым голосом объявила вынырнувшая из кустов тётя Лида. – К тебе приехали, Марусенька!

На самом деле гостей было всего двое, а вовсе не толпа, но ни одного, ни другого Маруся не узнавала.

– Здрасте, – поздоровался вмиг помрачневший Гриша. – Лидия Витальевна, Наташа прислала вам таз. Для сиропа из антоновки.

– Вот спасибо! Я про него позабыла совсем.

– Ты чего уставилась как неродная, Марин? – спросил из шезлонга статный красавец, засмеялся и сдернул тёмные очки. – Мы-то надеялись, что ты будешь визжать от восторга!

– Мы ни на что такое не надеялись, – заявила девица, объедавшая с куста чёрную смородину. – Привет, Маруська!

…И тут Маруся узнала в ней профессорскую внучку Агриппину, с которой виделась один раз в жизни! Они с Гришей приезжали к профессору Астрову после того, как Маруся нашла труп в планетарии, и его внучка угощала их шикарным обедом.

– Агриппина?! – словно не веря своим глазам, пролепетала Маруся. – Откуда ты взялась?..

– Из Москвы, – сказала внучка деловито, подошла и чмокнула Марусю в щёку. От неё изумительно пахло духами и чуть-чуть смородиной. – Меня дед послал тебя проведать. Правда-правда! Такая, говорит, хорошая девушка, надо её и молодого человека в гости пригласить! Привет, отличник! – поздоровалась она с Гришей.

– Привет.

– А я про тебя ничего не знаю, – энергично продолжала Агриппина. – Ни телефона, ничего! Только что ты в инязе преподаешь! А от деда не отвяжешься! Ты же знаешь моего деда!

– Знаю, – прошелестела Маруся.

– Ну, я поехала в иняз, и там на твоей кафедре мне сказали, что ты в отпуске под Егорьевском.

– А я вызвался её проводить, – вставил Антон галантно. – Не отпускать же такую девушку в одиночестве на какую-то дачу под Егорьевском!

Тут он сделал большие глаза, как бы в насмешку над самим собой.

– Твоя подруга дала нам адрес. Как её? Глаша? Маша? – добавил он.

– Даша, – поправила его Маруся.

Ситуация была до того неловкой, что у неё защипало в глазах.

Вот она в кедах, пыльной юбке и кофте, запачканной спереди жёлтой глиной – измазалась, когда под забором лезла. Вот Гриша в рваных мятых джинсах и несвежей футболке с каким-то дурацким тазом наперевес. Вот тётя Лида в идиотской футболке! Вот вкопанный под яблонями стол и лавки, покрытые домоткаными дорожками. Вот гамак между деревьями, совсем старый и серый от дождей. Ещё змеится по земле грязный чёрный шланг – должно быть, тётя смородину поливала, – и через него нужно перешагивать. А вон у сарая главный позор и ужас – мотоцикл с коляской кастрюльного цвета!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты что? – спросил Антон. – Не рада нас видеть? А твоя гостеприимная бабуля нас обещала пирогами угостить!

– Это моя тётя, – сказала Маруся.

Пока Антон не назвал Лиду бабулей, она знала, что тётка в свои сорок восемь лет выглядит просто превосходно – загорелая, подтянутая, зубы белые, волосы пушистые. А сейчас ей показалось, что Лида и вправду бабка – ногами шаркает, сутулится, какие-то на ней вечно нелепые штаны и бейсболки!..

– Пироги ещё поставить нужно, – отозвалась бывшая только что молодой, а теперь ставшая старухой Лидия Витальевна. – Гриш, может, пока самовар поставишь и на речку сходите? Такие погоды стоят!

Агриппина переводила взгляд с одного на другого, прищурилась и сказала, что они вполне могут уехать, если явились не ко времени.

– Дед просил передать приглашение, – уточнила она. – На первое сентября. К нам, в Малаховку. Все свои будут – Маргошка, Мишаня Воскресенский. Бабушка из Карловых Вар наконец-то вернулась! У нас первого сентября всегда большой сбор. Но дед только самых-самых приглашает! Самых близких и любимых!

– Я тоже приеду, – заявил Антон весело.

– А вас мой дед разве приглашал? – удивилась Агриппина.

– Маруся, зови гостей к столу, – хлопотала «бабушка» Лида. – Неси варенье, ягоды. А я сейчас быстренько блинчиков напеку.

– Я помогу, – вступила Агриппина, засучивая рукава. Лидия Витальевна посмотрела на неё. – На самом деле дед меня страшно ругает, что я на журналистику пошла. Он считает, что журналистика – это вообще не профессия, а повар из меня вышел бы классный.

Лидия засмеялась и превратилась из старухи в молодую.

– Ну, посмотрим, – сказала она весело. – А ты как печёшь, на воде, на молоке?..

– Если на скорую руку, то на молоке, конечно, а дрожжевые на воде заводим. У вас такие цветы шикарные, а у нас с бабушкой ничего не растёт. Дед говорит, что мы необразованные, нужно книги читать по почвоведению, там ясно сказано, что под соснами растёт, а что не растёт…

Продолжая говорить, Агриппина следом за тётей Лидой скрылась в доме, а Гриша поволок самовар под уличный кран.

– Ты что, не рада меня видеть? – спросил Антон, подошёл и взял Марусю за руку. – Я думал, ты счастлива будешь!

– Я счастлива, – уныло пробормотала Маруся.

Антон был настолько блестящий молодой человек, да ещё юрист, да ещё выглядел точь-в-точь как те самые, из журналов, что рядом с ним она чувствовала себя убогой замарашкой, и ей было стыдно за дом, за участок, за Гришу и тётю.

В Москве, на работе, всё было чуть-чуть по-другому. Там она старалась принарядиться, как-то улучшиться, немного распрямить плечи, а здесь всё какое-то примитивное, первобытное, и сама Маруся с её забранными в хвост волосами казалась себе такой же примитивной и первобытной.

– Где ты взяла эту подругу? – Антон кивнул в сторону садового крылечка. – Я и не знал, что ты… водишь дружбу с такими людьми!

– Я видела её один раз в жизни.

Антон фыркнул.

– Не выдумывай. Зачем? Она к тебе попёрлась за сто километров, в гости зовёт, а ты чего? Интересничаешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Гриша притащил самовар, и Маруся осторожно высвободила свои пальцы из Антоновой ладони.

– Мы что, отсюда будем пить?! – удивился Антон. – Это ж полная антисанитария!

– На кухне есть вода в бутылках, – проинформировал Гриша.

– Нет, а что, в деревнях до сих пор пьют из таких штук? А с желудком потом что делать?