Битвы Ренессанса - Владислав Добрый

Villoresi), искусственного канала, и использовать этот канал уже как естественное укрепление. Вот его современный вид:

Такая преграда, как показала битва при Куртре в 1302 позволяла нивелировать угрозу от атак кавалерии противника. Или, нивелировать даже саму кавалерию противника, если она все же рискнет атаковать. Сделав нужные приготовления и отстояв мессу с братом Джованни в качестве священнослужителя, он принялся воплощать план в жизнь, будучи уверен в успехе. Серьезно, я считаю, что как главнокомандующий, Лукино сделал все от него зависящее, для победы. А в остальном Лукино оставалось положиться на стойкость жителей Милана.

План был хорош по многим причинам. С одной стороны, он вообще не предполагал кровопролитное сражение. По идее, обнаружив многочисленное ополчение Милана на укрепленной позиции, как умный человек, Лодризо будет вынужден либо отступить, либо остановиться. Помните, даже Император при Кортененуова не постеснялся постесняться нападать в схожих условиях. А ведь наемники Лодризо работали не за плату, а за бонусы. Значит, если их не подпустят к Милану, они неминуемо начнут грабить то, до чего могут добраться и быстро начнут растекаться на мародерствующие банды, стараясь успеть раньше других к ближайшим вкусностям. Пройдет, как максимум, несколько дней, и наемники окажутся распылены по местности, оставив Лодризо без армии.

Как опытный и решительный командир, Лукино организовал выдвижение войск по нескольким дорогам. По одной такой массе народа идти было бы долго. После чего, взяв с собой самые надежные части, этот предусмотрительный командующий выдвинулся вперед, к заранее запланированному месту битвы. Чтобы исключить всяческие неожиданности, он решил заранее занять намеченные позиции сильным арьергардом из проверенных и испытанных людей. И тут его неожиданно, незапланированно и не предусмотрено атаковали.

Подробностей нет, ясно только то, что арьергард был не просто смят, а буквально уничтожен. Сам Лукино попал в плен, вся его «дружина» была большей частью перебита. Похоже на засаду, или продуманную ловушку.

Уничтожив сильный, буквально стержневой отряд Миланской армии, наемники Лодризо двинулись к Милану, по очереди разбивая и обращая в бегство разрозненные отряды, которые двигались к ним на встречу.

Разгром был такой страшный, что из авангарда спаслось всего несколько человек, и все они были верхом. Загоняя лошадей они прискакали в Милан, все в крови, и каждый кричал, что он единственный, кто выжил.

Адзоне Висконти вздохнул, принимая что битва проиграна, и велел начать закладывать ворота камнем, оставив только малую калитку для тех, кто еще сможет спастись.

И на этом бы можно было закончить рассказ о битве близ Парабьяго, но за всей этой суматохой, о том что битва то уже кончилась, забыли сказать ополчению Милана.

Ополченцы столкнулись с наемниками Лодризо и людьми делла Скала неожиданно для себя, но быстро оправились от первого удивления.

Возможно, помогло то, что армия Лодризо уже втянулась в грабежи, поэтому особых вопросов что делать с мародерствующей и насилующей мразью у городских не возникло. Прямо с марша вытягиваясь в бой отряд за отрядом, ополчение Милана начало свое сражение, в котором не было Висконти, ни с той, не с другой стороны, а были только те, кто хочет отстоять свой город и свой добро — ведь у многих были родственники и хозяйства вокруг Милана — и те, кто пришел все это отнять. Последние тоже не хотели уступать, что логично — ведь они уже победили.

В Европе была поговорка, в том ключе, что из Антверпена в Брюгге можно дойти по крышам домов, ни разу не ступив на землю — настолько плотной была застройка. Это наверняка сильное преувеличение, но плотность населения Ломбардии тогда была довольно большой, вполне вероятно всего в пару раз меньше современного.

Тут надо пояснить — это дело происходило аккурат перед Черной Смертью. Немного сухих цифр:

Население Англии, составлявшее в 1086 г. около 1 млн человек, возросло, по некоторым оценкам, к началу XIV в. до величины от 5 до 7 млн человек.

Франция (которая в географическом смысле была меньше современной) в 1328 г. обладала населением порядка 18–20 млн человек — количество, не достигнутое вплоть до раннего Нового времени.

В Тоскане жило в 1300 г. около 2 млн человек. Такой численности населения город достиг снова только к 1850 г.

Все население средневековой Европы, по имеющимся оценкам, достигло к середине XIV в. около 184 млн человек (пик Средневековья). Сейчас там 751 миллион, но большая часть сосредоточена в крупных городах.

Поэтому плотность застройки там должна была быть довольно высокой. И, разумеется, войска Лодризо не стали отказывать себе в удовольствии позажигать. Из застилающего все вокруг дыма цеховые и районные отряды ополчения Милана не могли оценить происходящее вокруг, и смело бросались на врагов, если те обнаруживались рядом, вполне вероятно принимая их за отдельные грабительские банды. И оказывались в меньшинстве.

И все же, раз за разом, проявляя удивительное мужество, миланцы и их союзники, отбрасывали атаковавших их захватчиков. Терпели внезапные наскоки рыцарской конницы, умудрялись отходить на узкие улочки случившихся рядом деревенек, сплачивались вокруг своих лидеров.

Немецкие рыцари не могли атаковать упрямую миланскую пехоту «правильно», они поджигали деревни, пытаясь выкурить оттуда защитников, гнали вперед пехоту, делали внезапные обходы.

Сражение все больше превращалось в хаос, среди которого отдельные отряды вели изнуряющую рубку друг с другом. Одни приходили на помощь другим, другие погибали, а третьи стояли совсем совсем рядом, но не видели всего этого.

Затянутое дымом пожаров местность превратилась в темный лабиринт, где смерть таилась в каждом окне, готовая вонзить в неосторожного человека арбалетный болт или стрелу из лука. Из дыма и пламени вдруг появлялась рыцарская конница и врезалась в не успевший сформироваться строй, давя людей лошадьми и разрубая их топорами и мечами, а потом так же стремительно отступала, не ввязываясь губительную рубку. Воздух был заполнен дымом, криками гражданских, чья жизнь горит, и воплями раненых, чья жизнь уходит. А иногда был слышен лай команд на немецком, как предвестник скорой и страшной схватки с угрюмыми наемниками, что обязательно ударят с двух сторон — среди всего этого кровавого ужаса мало знакомой им войны, ополчение Милана и Ломбардских городов дралось. Не смотря на мастерство наемников, сплоченность и опыт корпуса делла Скалы, отсутствие вождей и без прикрытия конницы, окруженные огнем и смертью, эти люди смогли сплотиться и дать бой. И дрались они упорно.

И вот тут то и появляется Этторе да Паниго. Как видите, я совсем не зря его упоминал. Видя, что пехота дерется, он решает, что ему будет совестно, если он отступит. И поэтому он атакует… Обоз.

Потом, конечно, скажут, что он просто зашел сзади. Нисколько не умаляя благородства поступка, все же мне кажется, что целью Этторе да Паниго был в первую очередь обоз. Ему удалось совершить скрытый обход сил армии Лодризо, прикрываясь дымом и мужеством своих пехотинцев и обрушиться на абсолютно к этому не готовые вражеские тылы, где он и его люди устроили форменную резню. Источники уверяют, что они вырезали как минимум четыре сотни швейцарцев. Я лично немного в этом сомневаюсь. Мне кажется, люди Этторе да Паниго истребили обозных слуг, и прибарахлились тем, что уже было украдено до них. Технически, вернуть награбленное — это действительно благородно. Впрочем, даже если это было самоцелью, то тоже ничего страшного — Этторе да Паниго не был рыцарем. Среди полезных безделушек, захваченных людьми Этторе да Паниго, оказался и плененный ранее Лукино Висконти.

Видя, что победа как-то не задалась, а чем дальше, тем жарче вокруг, армия Лодриза потеряла настроение и натиск. А после того, как из тыла прибежали недобитки и рассказали что их затопило стальным морем миланских рыцарей, и они окружены, и это ловушка, и они все умрут — настроение у победителей окончательно испортилось. А с испорченным настроением как воевать? Короче, сначала немцы, а потом и люди делла Скалы, стали потихоньку уходить.

Но миланцы еще не закончили, и стали идти за ними, чтобы досказать. Победители стали прибавлять шаг, чтобы надоедливые проигравшие наконец отстали. Но миланцы тоже стали прибавлять шаг. И даже побежали. И не переставали что-то говорить на итальянском.

И тут, внезапно, появилась миланская конница. Как вы, возможно помните, по битве при Леньяно, итальянскую конницу мало просто разбить и рассеять. Будучи от природы