Чужой престол - Анна Шнайдер

приходилось здороваться с обитателями замка и посетителями, решившими погулять по саду в хорошую погоду. Некоторых нужно было представлять канцлеру и из вежливости поддерживать недолгий разговор, поэтому возвращение во дворец слегка затянулось.

И Анастасия никак не ожидала встретить уже почти возле самого входа единственного человека, которого одновременно и хотела, и не хотела видеть. Причём даже не знала, что сильнее…

— Ваше высочество, — скрипуче произнёс главный дознаватель, кланяясь ей, а затем кивнул Фоксу. — Добрый день вам, канцлер.

— Сейчас утро, — иронично заметил Фокс, и Гектор Дайд задумчиво покосился на небо.

— Да, пожалуй, утро, — заключил он, усмехнувшись. — Я просто уже давно не сплю, поэтому слегка потерялся во времени.

Анастасию затопило теплом — и она опустила глаза, чтобы не смотреть на главу дознавательского комитета.

Этот мужчина всегда безумно нравился ей, несмотря на своеобразную внешность и не самый мягкий характер. Слишком высокий и худой, с совершенно белыми короткими волосами и очень светлыми глазами, Гектор Дайд многим казался бесцветным и абсолютно не интересным — но только не Анастасии. Она увидела его впервые восемь лет назад, когда он только занял свою должность при императоре, и сначала просто обратила внимание на этого мужчину, а потом влюбилась.

Анастасия была уверена — Дайд даже не помнит те несколько разговоров, которые случились между ними, когда ей было пятнадцать. Принцесса тогда только поступила в университет и была полна восторженных ожиданий. С утра побежала в оранжерею, чтобы посмотреть на птенцов южных сов, которых вывел один из сотрудников, и на подходе к оранжерее столкнулась с главным дознавателем. Он сидел на скамейке и сосредоточенно о чём-то думал, раскуривая трубку. Анастасия набралась смелости, подошла и завела разговор.

Каких-то пять минут… но ей хватило, чтобы до невозможности влюбиться в этого странного, но притягательного мужчину, который относился к ней хорошо… До определённого момента.

Анастасия знала: то молчание по отношению к поступку её матери Гектор Дайд так и не простил. И вряд ли простит — не тот у него характер.

— У вас же совещание с императором по понедельникам, — пробормотала принцесса, стараясь изо всех сил не смотреть на Дайда. — А сегодня не понедельник…

— У меня совещание с императором, когда он того желает, — хмыкнул мужчина, а потом неожиданно сказал: — Я зайду к вам сегодня, ваше высочество, если вы не возражаете.

Анастасия почувствовала, что заливается краской, причём это ощущение было настолько горячим, что она не сомневалась — цвет её щёк уже наверняка сравнялся с цветом костюма.

— Разумеется, я не возражаю.

Роланд

То, что принцессе нравится главный дознаватель, Фокс понял сразу, но не сразу смог определиться, как к этому относится. С одной стороны, сей факт говорил в пользу того, что Анастасия всё же искренняя девушка — вряд ли притворщица стала бы разыгрывать перед канцлером смущение и неловкость от встречи с Дайдом, в этом не было смысла. А вот если она действительно безответно влюблена…

И вот тут «другая сторона» проявлялась во всей красе.

Влюблена. Мысль неприятно кольнула в груди, заставив Фокса сжать зубы. Конечно, было бы странно ожидать, что Анастасия за двадцать три года ни разу не влюблялась, но… тем не менее неприятно. А главное, удивительно, потому что Гектор Дайд, похожий на длинную ящерицу в своей зелёной форме дознавателя, совсем не ассоциировался с романтическим героем. Разве в таких мужчин влюбляются принцессы?

Роланд даже внутренне усмехнулся. Видимо, он мало что понимает в принцессах. Или только в таких, как Анастасия?

Но долго рассуждать об этом не получилось — после того, как назначил встречу принцессе, Дайд попросил о приватном разговоре и Фокса. А стоило канцлеру уточнить, когда и где, добавил:

— Можно здесь, в парке, и сейчас. Если вы никуда не торопитесь.

По правде говоря, Роланду хотелось нормально позавтракать — утром он, спеша к Анастасии, успел только выпить чаю, да и накануне вечером толком не ел, всё время танцевал с принцессой. Но Дайд не стал бы просить о разговоре, не будь он важным, поэтому Роланд согласно кивнул:

— Хорошо, айл Дайд, я в вашем распоряжении. Ваше высочество… надеюсь чуть позже увидеть вас за обедом.

— Да, канцлер, — тихо ответила Анастасия и, бросив на главного дознавателя краткий, но очень жаркий взгляд, из-за которого Роланду отчего-то стало обидно, пошла вверх по лестнице к парадному входу во дворец.

— Давайте-ка отойдём немного, — тут же сказал Дайд, почти бесцеремонно подхватывая канцлера под локоть, и зашагал в сторону одной из аллей парка. Дошёл до третьей по счёту лавочки, сел на неё, вытянув ноги, повёл плечами, словно у него затекла шея, а затем похлопал по сиденью рядом с собой и протянул:

— Садитесь, канцлер. Надолго я вас не задержу, но стоять всё же не обязательно. А то я чувствую себя изнеженной барышней перед строгим отцом.

— Ну и шутки у вас, айл Дайд, — фыркнул Роланд, усаживаясь рядом с дознавателем. — Так о чём вы хотели со мной поговорить?

Дайд постучал себя ладонью по груди и тут же выругался:

— Демоны… Недавно бросил курить, но никак не отвыкну, всё ищу портсигар.

— Я бы вам одолжил, но не курю.

— Я знаю, — дознаватель кивнул и с намёком произнёс: — Я теперь о вас многое знаю, канцлер. Как и император, разумеется. Я ведь ему докладываю.

— Не сомневаюсь.

— Его величество очень заинтересовался тем, что я выяснил, — продолжал Дайд, словно не заметив ядовитого сарказма Роланда. — Он никогда не копался в вашей биографии, не было необходимости. А тут решил выяснить, чьим заботам поручит племянницу… И изрядно удивился.

— Что же в этом удивительного, айл Дайд? И в Альганне такое существует сплошь и рядом.

— Не совсем, — цокнул языком главный дознаватель. — У нас во многое вносит нюанс пресловутая родовая магия, которую не передашь, если не признать ребёнка и не дать ему свою фамилию. Поэтому побочные дети императоров при всём желании не имеют никаких прав на престол. В вашем же случае…

— В моём?

— В случае с вашей страной, — исправился Дайд с ехидцей. — У вас нет наследуемой родовой магии. Зато у вас есть законы наследования, по которым незаконнорождённым не оказывается никакой поддержки — даже содержание невозможно назначить. И жениться таким детям нельзя, чтобы побочную ветвь не продолжать и не создавать конкуренцию в