Мама на фоне измены (СИ) - Евгения Мэйз

— Ты успеешь. Поверь мне. Когда нормальные люди обедают, то мы завтракаем.

Тамара объясняет, задержавшись в дверях.

— С утра мы обычно серфим, а потому не набиваем желудок. Будет тяжело, лениво и вероятнее всего вредно, если сделаем выбор в пользу фруктов.

Я думаю над предложением Тамары, выстраивая в своей голове очередной список за и против.

Вмешиваться в жизнь чужой семьи неудобно.

Однако, Кирилл мой друг и не хочу, чтобы он думал, что его задача, как друга заключалась в одной лишь помощи. К тому же Тамара сама пригласила меня.

Я не знаю почему не могу избавиться от неприятного ощущения в середине груди. Это не то осадок, не то предчувствие, не то усталость.

— Хочу, чтобы ты была рядом — говорю я, снимая видео для сестрёнки — и почувствовала тоже, что и я.

Оставалось до недавних пор, поправляю я себя. У нас все изменилось и любимые так или иначе подвели нас. Один изменил, а другой ушел к другой.

Но мы справились, поддерживая друг друга и стараясь держаться неподалеку друг от друга.

Теперь же, вдыхая насыщенный и влажный воздух тропиков, глядя на обилие зелени и пение птиц, я очень сожалела о том, что ее нет рядом со мной. Ни ее, ни племянников, ни Данилы с его густым смехом, которого время от времени стыдится сестра.

— Зачем ты мне это прислала? — говорит она, дозвонившись до меня. — Это жестоко! Ты злая сестра! Дочь редиски!

Я смеюсь, глядя на нее в экране смартфона, и не воспринимаю всерьез оскорбления. Мы можем сказать друг другу и не такое. Я рассказываю ей, как прошел полет и сетую на то, что можно было и не улетать, раз Буров оказался хуже банного листа.

— Ну конечно, — говорит сестра, возражая. — Мы уже не по одному разу в отпуск скатались, а ты все фигаришь.

Ага. Все мечтаю заработать на квартиру в столице и активно коплю на нее. Наивно думала, что Буров останется со своей зазнобой в Питере и даже удивительно, что мы не пересеклись с ним ни разу за это время. А он ведь ни разу не затворник! Пока мы были вместе, то он постоянно таскал меня с собой куда-нибудь. Гад.

— Но ребенок у него всё-таки есть, — резюмирует Санька, наматывая на палец медный локон. — Да?

Это ускользнуло из моего внимания!! Это отказалось увидеть мое разгоряченное сознание! У него есть ребенок! От кого? А не все ли равно?

— А что Образцов? Не звонил?

Я качаю головой, проверяя сообщения. Папка полна уведомлений от оператора сотовой связи, а ещё о непринятых звонках клиентов, но от Образцова ничего. Словно и не были год вместе! Становится ужасно от воспоминаний, и от собственной наивности, и о том, что целовалась с ним, и давала дотрагиваться до себя, и от того, что чуть было не переспала с ним!

— Беги спать, родная, — говорю я, замечая зевок сестры. — Прости ещё раз, что испортила выходной.

Я вешаю трубку и ещё некоторое время лежу, прежде чем отправиться в душ во второй раз. Мерзкое ощущение не пропадает. Буров сволочь, но Костик ещё хуже, а я в своей глупости переплюнула их всех. Провидица! Чужую жизнь устраиваю, а со своей туплю!

— Я думала, что ты не придёшь, — говорит Тамара, активно орудуя лопаткой в большой сковороде.

Я ещё не подошла к кухне с открытыми стеклянными дверями, ведущими в тропический сад, а уже почувствовала одуряюще вкусный запах жареного бекона.

Но тут становится неприятно и ощущение голода пропадает в мгновение ока.

Постеснялась быть невежливой, етишкины пассатижи! Что за френь!

— Я могу по пальцам пересчитать всех тех, кто на острове в первый раз — меж тем продолжает девушка, двигаясь от плиты к буфету, а потом к столу — и не опоздал, фотографируя и снимая местные красоты.

Я, глядя на хозяйничащую девушку и слушая ее преспокойные объяснения, даю себе затрещину и приказываю успокоиться. Мир не крутится вокруг меня и людям нет дела до меня. Все случившееся со мной — это не более чем череда досадных и неотвратимых обстоятельств. Все обязательно закончится. Не стоит искать врагов там где их нет, особенно в тех кто знает меня пару-тройку минут.

— Тебе может быть помочь? — спрашиваю я, наблюдая огромное количество тарелок и приборов на столе. — Говори, что делать?

Они множатся с какой-то невероятной скоростью.

— О, нет! Не нужно. Я кайфую, когда готовлю завтрак. Это мой любимый прием пищи и я обожаю вот это всё. Особенно, когда могу поразить воображение гостей.

Она жарит тосты и режет авокадо, вылавливает из кастрюли яйца пашот и орудует огромной мельницей для специй.

— Хотя, нет, я передумала, — говорит она, видимо сжалившись над моим неприкаянный видом. — Помой виноград и отдели его от ветки, а я пока проверю, что там с детьми.

Она ещё говорит о том, что мальчишки не любят принимать душ и вечно оттягивают этот момент.

— На Кирилла в этом вопросе полагаться нельзя. У него вечно дела. А на самом деле он просто такой же.

Последнее она говорит шепотом, почти что мне на ухо и, кажется, что в этот момент я и расслабляюсь.

Стараясь не подвести хозяйку, я мою ягоды, наполняя ими стеклянную чашу.

Дом с каждой новой минутой оживает все больше, наполняясь звонкими голосами детей, смехом взрослых. Они пребывают на кухню, рассаживаются, суетятся у холодильника размером с мою кухню, знакомятся-здороваются и говорят-говорят-говорят на языках, кажется, всех стран.

— Тогда договорились, — слышится голос Кирилла с коротким оханьем. — Места хватит всем.

Я слышу Прохорцева и даже вижу его краем глаз с мальчишкой на плечах, пока объясняю своей соседке по столу, чем же я занимаюсь. Мой французский не так хорош, как тот же английский. Но откровенно лажает стоит мне бросить взгляд в сторону Кирюхи ещё раз.

Причина моего логоневроза не в нем, а в том в чьей компании он появляется.

Не знаю чему я удивляюсь больше — самому появлению Бурова или тому в каком облике он предстает. Он, словно призрак далёкого прошлого и выглядит иначе без своей идиотской бороды. Он тот Пашка, который целовал меня напрощание на пороге моей квартиры в Питере.

— Кать, вы знакомы? — интересуется Киря, найдя меня за столом. — Одним рейсом летели!

— Ну надо же! — отвечаю я, сразу открещивались от этого знакомства. — Как оказывается тесен мир!

Я мотаю подбородком из стороны в сторону. Хотя, на самом деле мне хочется рассмеяться и сказать иное.