Грибница - Дикий Носок

В последний момент подумала и оставила ключи от квартиры в прихожей. Зачем закрывать? Какой в этом смысл? А уже на улице сообразила, что забыла перчатки. Было зябко. Но возвращаться не стала – плохая примета.

В тайгу Анна вошла по просеке. Она широкой полосой, словно многополосное шоссе разрезало лес надвое и тянулась вверх, к вершине сопки. В центре просеки раскорячились столбы линии электропередач. Они дисциплинированно шагали вдаль, таща на плечах километры проводов. Анна Георгиевна шла по просеке, выискивая взглядом подходящее место. Это было несложно. Пеньков в лесу хватало. Пахло прелой листвой и хвоей, сырым деревом, свежестью. Ноги утопали в жухлой траве, разросшейся на свободном от деревьев месте, а в зарослях Иван-чая можно было укрыться с головой. Было тихо, птицы попрятались от нудно моросящего дождя. По небу летели облака. Нижние – рваные клочья серого пуха – быстро-быстро и так низко, что, казалось, цеплялись за макушки деревьев. Над ними висела тяжелая пелена – непроглядная и однородная, не оставляющая ни малейшей надежды на прекращение дождя в обозримом будущем.

Перекинув принесенную с собой веревку через толстую ветку, Анна закрепила другой ее конец о ствол дерева. Петлю она накрутила еще дома, кое-как по неопытности. Потом залезла на соседний с деревом высокий пенек, накинула на шею петлю, спокойно шагнула вперед и закачалась, дергая ногами. Резиновые сапоги – темно-зеленые, на толстой черной подошве, соскочили с ног и разлетелись в стороны.

***

Посетителей Алексей боялся. Пьяных дебоширов, которым море по колено, – нет. И отчаянных драчунов с затмением в мозгах от собственной удали – тоже нет. Все-таки отслужил два года в десанте. Да и форма сама по себе авторитета добавляла. А вот таких скандальных бабок – до дрожи в коленках. Это только табличка на двери выглядит солидно «Участковый уполномоченный Балжуларский Алексей Константинович». Столько букв, что едва уместились. На деле это был всего лишь он – Леха-мамонтенок – футболист, десантник, свежеиспеченный выпускник Школы милиции, несколько месяцев назад заступивший в должность.

То, что посетительница явилась поскандалить, было ясно с первого взгляда. Она сверлила стену надменным взглядом, даже не повернув головы при его появлении. Ну, разумеется. Он же опоздал к своим собственным приемным часам. Всего то минут на десять. По большому счету, ничего страшного. Он же не на пляже прохлаждался, а служебными делами занимался. Как ни странно, в предбаннике его ожидали всего два человека – не иначе как затишье перед бурей. Гражданин Обойников Григорий Федорович, 1947 года рождения, чья супруга не далее, как вчера написала заявление по факту дебоширства. И вот сегодня он трезвый и тихий притулился на стульчике в уголке, готовясь писать объяснительную. И гражданка Никушина Ираида Николаевна (Бог знает какого, возможно даже дореволюционного, года рождения), явившаяся компостировать Алексею мозги по неизвестному поводу.

Против ожидания, гражданка Никушина вела себя спокойно, чинно дожидаясь своей очереди. Выглядела она ветхо, но решительно. Напустив на себя суровость, что было совсем несложно после целого сумасшедшего рабочего дня, Алексей провел коротенькую, но внятную беседу с гражданином Обойниковым и усадил его писать объяснительную. Насчет результатов Алексей не обольщался.

Обойников, подвизавшийся на должности грузчика в хозяйственном магазине, был тихим пьяницей. Напивался он без шума и пыли, порой уже с утра, вреда никому не причинял, ущерба государственному или личному имуществу не наносил, даже работу почти не прогуливал (грузить то можно и пьяным), а потому в поле зрения участкового пока не попадал. Вчера же он, по выражению жены, будто с цепи сорвался. Вместо того, чтобы тихо нализаться и лечь спать, Обойников принялся ломать и крушить все, что попадало под руку. А под руку, как на грех, попал дорогой сервиз, который он с остервенением переколотил о стену предмет за предметом; чешский хрусталь, россыпью сияющих осколков вылетавший из-под молотка в его руках; женина дубленка, порезанная в лапшу столовым ножом. Супруга едва не получила инфаркт, увидев такое разорение. Однако симулировать сердечный приступ ей было некогда, нужно было спасать оставшееся добро. И она позвонила в милицию. И вот теперь дебошир Обойников мял в руках шапку, покаянно кивал головой и старательно прятал взгляд в пол. Какая муха его вчера укусила, он не знал.

Отпустив начинающего дебошира, Алексей пригласил гражданку Никушину Ираиду Николаевну.

«Слушаю Вас внимательно, Ираида Николаевна,» – радушно произнес участковый.

«Анька пропала,» – заговорщицки сообщила бабуля, наклонившись к Алексею и глядя ему прямо в глаза.

«Какая Анька?» – спокойно поинтересовался милиционер.

«Училка,» – внесла ясность бдительная посетительница. – «Соседка моя.»

«Почему Вы так считаете?» – устало спросил Алексей. За день он набегался, как собака. Пообедать не успел, как это часто случалось. Сейчас бы скинуть сапоги, вытянуть ноги, да тарелочку борща навернуть. С чесночком и сметанкой. А лучше две.

«Третий день ее не видать. И свет не горит. А дверь в квартиру открыта. Прикрыта в смысле, но не заперта. Дома никого. Я проверила. Следов преступления тоже нет,» – обстоятельно отчиталась посетительница.

Алексею стало тоскливо. Похоже от этой старушки так просто не отделаться.

«Как зовут Вашу соседку?»

«Пахомова Анна Георгиевна. Адрес: Большереченская, д.16, кв. 4. Работает учительницей начальных классов,» – выдала хорошо осведомленная бабуля.

«Почему Вы решили, что она пропала? Может быть, просто уехала? А дверь забыла закрыть?» – предположил Алексей.

«Нет. Не может быть,» – безапелляционно отрезала Ираида Николаевна. – «Она бы цветы поливать попросила и ключ оставила. А она не просила. Ни меня, ни Райку с 1-го этажа. Вы ничего плохого не подумайте, Анька – женщина порядочная. Вежливая всегда такая, спокойная. И дома у нее всегда тихо. Гостей не водит, мужиков тоже.»

«С такими соседями и шпионы не нужны,» – подумал Алексей. Вслух же продолжил: «Я не могу принять у Вас письменное заявление о пропаже человека. Вы не родственница и не ее руководитель. Но за сигнал огромное спасибо. Я обязательно все проверю. Именно такие неравнодушные граждане и помогают нам поддерживать порядок.»

Посетительница приосанилась. Умом Ираида Николаевна не блистала и плохо скрытую попытку отфутболить ее искренне приняла за благодарность. Уже поднявшись со стула, спохватилась: «А ключики как же, возьмете?»

«Какие ключики?»

«Да от Анькиной квартиры. Они в коридоре лежали. Я заперла дверь, когда уходила. Не оставлять же нараспашку. Мало ли чего? Верно ведь говорю?»

«Конечно,» – подтвердил обескураженный Алексей. Ключи – это не голословные утверждения, это нечто материальное. Похоже придется и правда провести проверку. Но завтра, все завтра. А сейчас домой. Пожрать. Вечером еще облава на самогонщиков намечена.

Работа в милиции оказалась не совсем тем, а точнее совсем не тем,