Разбитое сердце Лорелеи - Hаталия Антонова

неважно, — отмахнулась Настя от назойливой мысли, — в конце концов, какая разница, где они будут жить?» Главное, что у них будет ребёнок, и они будут счастливы вместе.

Она надела босоножки и отправилась на набережную. Ей вдруг захотелось смешаться с потоком отдыхающих, быть среди людей и в то же время наедине со своей тайной, о которой пока знают только она и Он.

Он? Почему Он?… Настя была уверена в том, что у неё родится сын. Её маленький сыночек… Интересно, слышит ли Он её? Ей даже показалось, будто почудился тихий голосок: «Конечно, я тебя слышу, мама».

Мама! Как красиво звучит слово «мама»! Точно мяуканье пахнущего молоком котёнка, такого тёплого и мягкого. И в то же время, как мольба, как молитва, как заклинание и святая вера в то, что мама может сделать мир безопасным и добрым. Мама и накормит, успокоит и научит быть счастливым. Потому что мама — это всё! Она даёт жизнь и дарует новорожденному человеку весь мир.

Настя присела возле фонтана. Солнце постепенно начинало нагревать воздух, и ей хотелось освежающей прохлады. Струи певуче взмывали ввысь, точно пытались дотянуться до небес. Но, увы… Ниспадая, они превращались в сверкающую пыль, на которой отливала всеми семью цветами беспечно играющая радуга.

Встревоженные ветром, к подножью журчащей чаши льнули волны голубых, белых и розовых петуний. Их аромат, ещё не настоянный на дневном зное, был слаб и нежен. И девушка вдыхала его с удовольствием.

Она ласково погладила свой живот. Ася говорила, что маленькие рано начинают слышать голос матери…

— А ты слышишь меня, малыш?

«Слышу, мама», — и он тихонько засмеялся от счастья.

Правда, Настя не услышала его голоса, но не огорчилась, решив, что малыш пока может только слушать, а отвечать ей будет, когда появится на свет и научится говорить.

— Интересно, как мы тебя назовём? — спросила Настя то ли маленькое чудо, то ли саму себя. Задумчиво погладила свой живот и принялась рассказывать: — Когда я была совсем маленькой, то спала в деревянной детской кроватке, а на стене висел коврик с изображением трёх русских богатырей — Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алёши Поповича. Это я потом узнала, что написал картину великий русский художник Виктор Васнецов и что трудился он над ней почти двадцать лет. Теперь она находится в Третьяковской галерее. А тогда я была маленькая… Но папа сказал, чтобы я не боялась ни темноты и никаких чудовищ, так как три богатыря всегда на страже и не позволят меня обидеть… Папе я всегда верила, — тихонько вздохнула Настя.

Девушка внимательно посмотрела на свой живот, никаких изменений на глаз заметить ещё было невозможно, но она всё равно умилилась и нежно добавила:

— Когда я подросла, папа про этих богатырей стал мне разные былины рассказывать. Ты вырастешь, я тебе тоже все их перескажу, — пообещала она маленькому чуду.

К ней внимательно прислушивалась стайка воробьёв, прилетевшая к фонтану утолить жажду, а заодно и искупаться. Девушка настолько им понравилась, что они даже перечирикиваться между собой перестали, сидели смирно и косились своими глазками-бусинками.

Налетевший ветерок, как дворовый сорванец, стал трепать её волосы, Настя вытащила из сумочки заколку, поправила пряди и сколола их в конский хвост на затылке.

— Знаешь, о чём я думаю? — спросила девушка, обращаясь к тому, кто был в ней. — А не назвать ли нам тебя Ильёй? Илюшей?

«Назвать, назвать! — возликовало маленькое чудо и стало повторять на разные лады: — Илья, Илюша, Илюшенька…»

— Мне нравится, — тем временем сказала Настя. — Если твой папочка не будет возражать, быть тебе Ильёй.

«Быть, быть!» — подхватило чудо.

— Знаешь, а теперь я бы чего-нибудь перекусила, — Настя потянулась всем телом, как засидевшаяся на солнышке кошка, и поднялась со скамьи. — Ты ведь, наверное, тоже проголодался, — погладила она живот.

«Вообще-то да, — согласилось чудо и проворчало: — Я будущий мужчина, защитник, поэтому могу и потерпеть».

Когда Настя купила тонкий лаваш и фрукты, примостилась за столиком уличного кафе под ярко-голубым зонтиком, чудо обрадовалось. Оно бы, конечно, не отказалось от кружечки молока, но пока согласилось и на чай.

Едва Настя допила последний глоток, как зазвонил телефон. Это был Олег! Он пригласил покататься на яхте и даже больше — велел предупредить квартирную хозяйку, что, возможно, ночевать она не придёт.

— Это на тот случай, чтобы твоя тётушка Анюта не волновалась и не переполошила весь городок.

— Хорошо, любимый, — отозвалась Настя. Она готова была немедленно бежать на зов родного человека. Олег прав: тётю Анюту обязательно нужно предупредить.

Тётя выслушала её с грустным видом и осторожно спросила:

— А намерения у него какие?

— У кого? — вскинулась Настя.

— У того парня, с которым ты встречаешься.

— Ой, а откуда вы знаете?! — почему-то испугалась Настя.

— Так я же не первый десяток лет на свете живу, молодой тоже была.

— Да, конечно… — пролепетала девушка.

— Так свадьба у вас скоро?

— Мы ещё об этом не говорили, — покраснела Настя и потупилась.

— Ну вот, какие нынче времена, о свадьбе и не говорили, а ночи вместе проводите.

— Тетя Анюта, это совсем не то, что вы подумали!

— А что же? — спросила женщина.

— Ну… — Настя не умела лгать, и поэтому замолчала, кусая губы.

— Я бы на твоём месте, Настенька, спросила его про намерения-то, не откладывая в долгий ящик. А то не ровен час… — тётя Анюта махнула рукой и пошла на террасу.

— Я спрошу, обязательно у него спрошу! — пролепетала ей в спину девушка.

«Неужели тётя Анюта о чём-то догадалась? — подумала Настя. прижимая руки к животу. — Ведь в зеркало вчера смотрела на себя, ничего не было заметно».

«А кто целую банку солёных огурцов слопал? — ехидно напомнил ей внутренний голос. — И синяки под глазами у тебя знатные».

— Не дай Бог ещё токсикоз начнётся, — вздохнула Настя печально, выходя за калитку. Наверное, придётся сегодня рассказать Олегу, что она беременна. Чем скорее они сыграют свадьбу, тем лучше.

Но встретивший её Олег был настроен так романтично, что не давал начать серьёзный разговор, всё время закрывая рот поцелуями. Девушка отказалась от шампанского, но его это нисколько не насторожило.

Когда Настя стала жадно есть солёную икру, он весело рассмеялся:

— Вот видишь, как здорово лопать икру ложками!

— Прости, я не хотела… — зардевшись, она быстро отодвинула от себя чашку, в которой осталось икры не больше чайной ложки.

— Ничего, Туся, доедай, я неудачно пошутил.

Есть икру Насте расхотелось. Она вышла на палубу, разделась и прыгнула за борт.

— Ты с ума сошла?! — услышала она перепуганный голос Олега.

Тут же раздался