Переправа - Джек Кетчам

я увидела, что она ранена, кровь просачивается сквозь ее грязную белую рубашку.

Я подняла ее на руки, обхватила за шею и за плечи и перенесла за костер в кустарник. Я оглянулась и увидела, что Пэдди Райан смотрит прямо на меня, прямо в глаза, увидела в его взгляде узнавание, он указал на меня и что-то крикнул, а затем указал на заднюю часть xасиенды, направляя своих людей туда.

А потом он и трое других побежали за нами. Мы нырнули в кусты, но моя сестра снова споткнулась и закричала от боли. Пуля либо раздробила ей бедренную кость, либо задела нерв, а может, и то и другое. Я снова подняла ее на ноги и теперь уже почти тащила ее. До лошадей мы явно не доберемся.

Я практически чувствовала запах Пэдди Райана позади нас.

У нее слабая нога, но не руки, - подумала я.

- Ты сможешь залезть на дерево? - спросила я ее. Мы приближались к деревьям за пределами отблесков костров, здесь было темно. - Селин, ты умеешь лазать по деревьям?

- Думаю, да, - ответила она.

Ей удалось одарить меня храброй испуганной улыбкой. Я-то всегда умела.

- Вот на это, - сказала я. - Становись на здоровую ногу. Прыгай!

Я обхватила руками ее талию, ставшую такой тонкой, что я чувствовал ее ребра, как обручи у бочки, и подтолкнула ее вверх. Она ухватилась за ветку. Я надавила на подошву ее ботинка, и она полезла сквозь ветки, и я увидела, как она поморщилась от боли. Я перекинула винтовку через плечо и полезла следом.

Мгновение спустя мы услышали их внизу, и мне оставалось только молиться всем богам, включая вашего, чтобы они не были ни индейцами, ни ночными охотниками и не смотрели вверх, потому что хотя я и сняла с плеча винтовку, я могла бы застрелить двоих из них, а может, и троих, но я не смогла бы перестрелять их всех, прежде чем они застрелят меня. Нам повезло. Они прошли мимо.

К лошадям.

И через несколько минут вернулись с ними - лошади фыркали, им не нравился густой колючий кустарник, через который их вели, и я услышала, как Пэдди Райан рассмеялся и сказал, что хотел бы посмотреть, как далеко они продвинутся без лошадей, а затем крикнул, проходя мимо догорающего костра:

- Увидимся утром, дамы, зная, что мы должны быть поблизости.

Когда мы убедились, что они ушли, я помогла сестре спуститься. Было тихо. Стрельба прекратилась. Когда, я не знаю.

- Мы стали ждать вас, - закончила она.

Глава 13

- Думаешь, она успела? - спросил Матушка.

- Лучше бы успела, черт возьми, - сказал Харт. - Считаешь, что мы тут засиделись?

- Это точно.

В коридоре лежали трое охранников, убитых во время их первого слепого броска на нас, но мы не успели ничего сделать снаружи. Я насчитал двенадцать или тринадцать человек, которые вели огонь из-за повозок или из-под них. Винтовочная стрельба лилась непрерывным потоком. Было трудно сделать выстрел, не говоря уже о том, чтобы прицелиться. Мы бросились к задней двери. Пробежав половину коридора, я оглянулся через плечо, увидел темную фигуру, приближающуюся к нам, и выстрелил в ее сторону, а затем побежал дальше.

* * *

Еще десять шагов, и мы бы добрались до двери. Еще десять шагов - и мы могли бы свернуть в одну из открытых комнат по обе стороны.

Вместо этого фортуна заманила нас в ловушку в коридоре, где на три наших винтовки пришлось шесть.

* * *

Я принял на себя первую пулю, она ударила меня как кулак в бедро, и в тот же миг двое охранников рухнули под нашим огнем, а Матушка получил вторую пулю чуть выше бедра, а затем и третью - прямо в грудь, но, к моему изумлению, остался на ногах, только отшатнулся назад, продолжая стрелять. Мы втроем медленно продвигались вперед, прижавшись к стенам, и уложили еще двоих у дверного проема, пока оставшиеся двое отступали за порог, разворачивали винтовки и стреляли наугад, вслепую. Харт выхватил "Миротворец" и выбил огромные щепки из обрамления двери с обеих сторон, пока мы не оказались почти у цели, и тут Матушка издал нечеловеческий звук.

Мы с Хартом повернулись, когда винтовка Матушки упала на пол, и мы увидели что-то размером с железнодорожный костыль, торчащее из его шеи. И оно, казалось, пыталось вырваться оттуда, двигаясь из стороны в сторону и вверх-вниз, словно живое существо, пытающееся освободиться. Матушка сжал кулаки и схватился за него, словно желая сохранить его частью себя, глаза Матушки были расширены, кровь, как густой яркий сироп, стекала изо рта на грудь и пульсировала, ударяясь о стены.

Он слегка сместился в сторону, и за его спиной появилась старая безумная Ева - крошечная в своей тени, какой-то ужасный гном, способный свалить великана, - обеими костлявыми руками вцепившаяся в рукоять своего обсидианового клинка и пытающаяся вырвать его из шеи Матушки, ее губы оскалились в дикой усмешке, глаза щурились и подергивались, как будто она пыталась сфокусироваться на чем-то далеком в слепящем свете, пока Харт не переступил порог и не выстрелил прямо в слезящийся желтый глаз, окрашивая стену всякой мерзостью, которая успела поселиться в ее мозгу.

Она лежала неподвижно, и я увидел, что это за белое полупрозрачное одеяние, оставляющее ее длинные тонкие руки и каскады плоти на животе почти отвратительно обнаженными.

Человеческая кожа.

Матушка упал на колени. Его руки отпустили кинжал и безвольно повисли по бокам. Какое-то мгновение он смотрел на Харта с недоумением, затем с медленным узнаванием, и это было все.

Его тело сместилось назад.

Он застыл в этом положении совершенно неподвижно.

В тот момент я не думал о том, как Матушка заботился обо мне, как учил меня. Я не думал, что, как обычно любят другого мужчину, я, возможно, любил этого. Это придет позже. Я видел мертвого человека. Матушка исчез.

- Господи, Матушка, - сказал Харт.

Стрельба снаружи прекратилась. Нападавшие отступили от дверного проема, но мы не знали, почему. Это казалось неразумным. Им надо было быстро нападать на нас с обоих концов коридора. Мы могли отступить в одну из комнат, но не могли продержаться там вечно. Они потеряли бы несколько человек, но рано или поздно они бы наверняка до нас добрались.

Я почувствовал покалывание в ноге. Онемение еще не наступило, но было