Прекращай эту игру - Ольга Ивушка

Я с таким интересом наблюдала за прочесом, что забыла о том, что у меня подобная процедура. И когда меня резко дернули в зоне бикини (а скорее, я б назвала это под бикини), у меня в глазах засияли звездочки от боли. Мне казалось, что мне оторвали половые губы вместе с карамелью.

— Капец! — застонала я, ерзая бедрами — Приложите лед. У меня там все горит!

Девушка послушно приложила холодный компресс и боль начала успокаиваться.

Но работы было еще много. И расслабилась я только тогда, когда содрали с меня последний кусок волосяного покрова.

22

После болезненной процедуры нам предложили немного расслабиться в джакузи и глубокий массаж. От подобного я отказаться не могла, даже понимая, где я нахожусь, и что мне скоро придется делать.

Я опустилась в воду, бурлящую маленькими пузырьками, и расслабленно вдохнула.

Как-то мой одногруппник сказал: не можешь избежать изнасилования, расслабься и получи удовольствие.

Поэтому, я начала в голове перебирать положительные моменты нашего с Сережей рабства. Конечно, это было очень сомнительными идеями. Но, все же, я пыталась себя успокоить.

Во-первых, это был Сережа, который все время, сколько я его знала, относился ко мне очень хорошо. Во-вторых, не смотря на то, чем здесь занимались, вокруг было чисто. Можно было даже сказать: стерильно. В-третьих, с нами, не смотря на ситуацию с покупкой и рабством, относились очень хорошо: еда была сытной и полезной, спа-процедуры приятными, а девочки, которые здесь работали, пытались приблизить ощущение посещения обычного салона.

Я посмотрела на Сережу. Он после процедуры по удалению лишней шерсти выглядел разбитым. Ну, конечно, мало того, в какой мы ситуации оказались. Еще и ощутил то, что редко пробуют на себе мужчины.

Не так просто скрывать эмоции, когда на тебе оставили только волосы на голове.

— Я не думал, что этот процесс такой болезненный, — он поймал мой взгляд и постарался улыбнуться. — Теперь буду знать, через что проходят девушки, чтоб произвести хорошее впечатление. Это так всегда?

— Больно? — посочувствовала я. — Да. Эта процедура никого не оставляет равнодушным. Даже через много лет больно. Разве что, уже привыкаешь это терпеть. Не более.

— Не хотел бы я родиться женщиной, — признался он. — Хотя раньше думал иначе. А теперь понимаю, как вам девушкам сложно. Еще и изнасиловать могут.

На этих словах он замолк и виновато посмотрел на меня:

— Хотел бы я не делать того, чего от нас ждут. Но я боюсь, что выбора у нас нет. И мы навлечем на себя большие проблемы, если откажемся от процесса.

— Знаешь, уже лучше с тобой, — призналась я. — По крайней мере, ты — свой человек. Куда страшнее, если бы меня купили одну и с кем-то стремным спарили.

— Спасибо за доверие, что ли, — он смутился и почесал лоб. — Но лучше бы было, чтоб мы продолжали сейчас наше путешествие на лайнере.

— Боюсь, об этом можно на время забыть, — вздохнула я.

Сережа еще сильнее помрачней и замолк. Мне тоже было нечего ему сказать, поэтому мы оба продолжили молча расслабляться в воде.

Но не успели мы как следует отдохнуть, нас потревожил Лихач.

— Ребята, хватит расслабляться! — он несколько раз хлопнул в ладоши. — Пора отрабатывать! Я понимаю, что это совсем не то, что вы хотели, но выбора у нас. Поэтому сейчас выходите из воды, сушитесь и выходите в коридор. Я буду вас там ждать.

— Ты тоже будешь принимать участие? — удивилась я.

— Я — оператор, — скривился он. — Я буду снимать этот процесс, а потом монтировать. Так что, увы, я тоже буду участвовать.

— Это совсем не то, — Сережа вышел из джакузи и подошел к Лихачу. — Тебе ж не надо будет это на камеру делать. Мало того, что мы — не пара. Еще, и, лица наши будут мелькать там, где бы мы не хотели.

— Я могу предложить вам маски, — растерялся парень. — И поверь, мне тоже неприятно в этом участвовать. Пусть, я не занимаюсь сексом, но мне тоже приходится делать то, что не входило в мои планы. А значит, было бы неплохо, чтоб мы объединились в команду и работали сообща. Это немного улучшит ситуацию. Поверьте. У меня уже есть опыт.

Нехотя пришлось признать, что Лихач был прав. Я тоже покинула приятную теплую воду и обернулась в теплый пушистый халат.

После такого расслабления мне совсем не хотелось заниматься ни с кем. Но кто меня спрашивал?

Поэтому я попросила у девочек фен и принялась сушить волосы.

А Сережа стоял рядом и растерянно рассматривал свое покрасневшее тело.

Подбодрив его глупой шуткой, я продолжила готовиться к работе.

Через полчаса мы оба были полностью сухими и вышли в коридор, где уже начинал нервничать Лихач.

— Я уже думал идти торопить вас, — бурчал он. — Мы отклоняемся от графика.

— А как ты хотел? — фыркнула я. — ты видишь, какие у меня длинные волосы? Что предлагаешь с ними делать? Побрить? Тогда зрителей станет меньше.

— Извини, не подумал, — Лихач сменился во взгляде. — Просто, снимать надо каждый день, потом тут же монтировать и отправлять на распространение. А я еще поспать сегодня хочу.

— Кстати, а у нас будет комната для отдыха и сна? — спросила я, когда парень повел нас по длинному коридору.

— Конечно, — не останавливаясь, ответил он и повел нас по лестнице на второй этаж. — Наши актеры должны хорошо выглядеть. А для этого надо за ними хорошо ухаживать.

— А что случилось с остальными? — поинтересовалась я, после чело Лихач резко остановился и посмотрел на меня хмуро:

— Не стоит об этом! — недовольно сказал он.

23

Поднимаясь на второй этаж, я надеялась увидеть через окна территорию за забором, чтоб понять, где мы находимся. Только, к сожалению, это предусмотрели наши похитители. Здесь не было ни одного окна. А лестница, ведущая на третий этаж, была удалена, и на ее месте висели большие вазоны с цветами, чтоб скрасить этот нелепый дизайн. Ну, признайтесь, странно выглядит резкий обрыв на лестничном пролете, учитывая, что ты видишь следующий этаж.

Было ощущение, что я нахожусь в одном из тех кошмаров, когда пытаешься подняться по лестнице вверх, а она разбитая. Впрочем, ситуация, в которой мы оказались, и без этого напоминала кошмар.

— А как попасть на третий этаж? — спросила я Лихача, который достал огромную свзку ключей и перебирал на своих ладонях.

— Для вас — никак, — твердо сказал Лихач. — Третий этаж принадлежит хозяину поместья и его друзьям. Ни о каком третьем