Черный обходчик - Василий Анатольевич Криптонов

Я остановился, Ева тоже замерла.

Во дворе нужного дома трое девчонок прыгали через скакалку по очереди, что-то выкрикивая. Одна из них была — наша клиентка.

— Вон она, — показал я Еве. — Которая сейчас прыгает.

— Угу. А как её зовут?

Я пожал плечами.

— Всё, что могу сказать — не Верочка. Хотя дедушка думает, что так, но совершенно точно нет. Мы с Изольдой, когда выясняли, кто помогает Маэстро, в квартиру к ним вломились через призрачный мир. В дверь звонили — тишина. Решили, естественно, что нет никого, и вошли. А девчонка дома, ей просто не велели дверь чужим открывать. Увидела нас, и как завопит! Соседка прибежала, начала девочку звать из-за двери. И вот имя я не помню, блин! Но не Вера, точно. У меня бабушку Верой зовут, я бы запомнил.

— Угу, — повторила Ева. — Ну вы с Изольдой красавцы, конечно. И что ж вы делали?

— Да что обычно. Тут же обратно в призрачный мир рванули, девчонка нас видела-то — от силы секунду. Потом её мать и соседка совместными усилиями убедили, что показалось. Что никаких чужих людей в квартире не было и быть не могло.

— Ясно. И так, получается, всегда и надо действовать?

— Нет.

— А как надо?

— Надо не попадаться! То, что случилось — форс-мажор, до которого лучше не доводить. Чем меньше людей видят, как ты шастаешь в призрачный мир и обратно, тем лучше.

Ева фыркнула.

— Что?

— Да я на паблик подписана, про мистический Смоленск. Знаешь, кто такой Призрачный Рэпер?

— Понятия не имею.

— Окей, даю подсказку. У этого парня дреды.

Я внимательно посмотрел на Еву. Не. Не похоже, что прикалывается.

— Да ладно⁈

— Ну, тебе ссылку на паблик прислать?

— Рэпер, — убито повторил я.

Ева расхохоталась.

— Напиши там: «Всё вы врёти, я ни такой!» Фурор произведёшь.

— Фурор мне Николай произведёт. Есть мнение, что даже без прелюдий, сразу в лоб.

— А кто такой Николай?

Я вкратце рассказал. Коль уж Ева — одна из нас, должна знать, что среди обычных людей есть такие, кто знает о нашем существовании. И помогает, по мере сил.

Ева внимательно слушала и кивала. Вывод сделала неожиданный.

— С дредами ты знатно палишься, конечно.

— Почему?

— Потому что девчонка тебя узнала.

Я обернулся. Внучка Михаила Ивановича прекратила прыгать и смотрела на меня.

— Ч-чёрт…

— Спокойно! Без паники. — Ева хлопнула меня по колену. — Пока не позову, не дёргайся.

С этими словами встала со скамейки и решительно направилась к девчонкам.

Некоторое время оживлённо разговаривала со всеми тремя. Что-то показывала в телефоне. Потом помахала мне рукой.

— Тимур! Иди сюда, я договорилась.

Я, стараясь выглядеть так, будто знаю, о чём речь, подошёл.

Ева включила в телефоне какую-то мелодию, сунула телефон мне в руки.

— Сейчас мы чуть-чуть порепетируем, а видео снимать будешь, когда я скажу. Встань пока вот сюда и сделай просто несколько кадров, нужно ракурс прикинуть… Девочки, вы всё поняли?

Троица вразнобой закивала. На Еву они смотрели, как на богиню.

— Спасибо! Ролик получится — огнище!

По команде Евы девочки начали вертеть скакалку. Ева, выйдя вперёд, принялась двигаться и подпевать мелодии.

Я фотографировал — с удивлением отметив, что выглядит это всё, как ни странно, не такой уж дичью. Минут через двадцать, когда «съёмки ролика» закончились, Ева и девочки были уже лучшими подружками.

Двух девчонок Ева поблагодарила и, стребовав с меня нал, отправила за мороженым. Третья, внучка Михаила Ивановича, осталась с нами. Глаза у неё горели.

— Так прикольно! Я никогда раньше для тик-тока не снималась!

Ева подмигнула.

— Ничего, всё впереди. В этом деле главное — начать. Ты хоть развеселилась. А то мне показалось, что какая-то грустная.

Девочка при этих словах снова погрустнела. Звали её, как выяснилось в процессе съёмок, Полиной. То есть, про Веру я не ошибся.

— Да не, я не грустная. Просто скоро уже домой идти, а я не хочу.

— Почему?

— У нас дедушка умер. Раньше он всегда дома был. Улыбался мне, когда со школы приходила. Даже немножко рукой махал. В четыре часа я ему давала пюре, морсик. Потом таблетки. Мы как будто бы разговаривали… Он очень хороший был! А теперь я одна. Уже месяц прошёл, а я не привыкну никак, что в той комнате никого нет. Теперь мне и поговорить не с кем. Даже как будто бы.

— А почему как будто бы? — спросил я.

Если на первый взгляд Полине моя внешность и показалась знакомой, то общение с Евой и процесс съёмки ролика узнавание затоптали напрочь. Теперь Полина воспринимала меня как приложение к Еве, не более. Когда задал вопрос, удивилась.

— Ну… Дедушка ведь не мог разговаривать.

Мы с Евой переглянулись. Полина это заметила. Попыталась оправдать дедушку:

— Он был старенький и очень больной! И я говорила за нас двоих. А дедушка улыбался, за руку меня брал иногда. Он всё-всё понимал, честное слово! Просто не разговаривал.

Я кивнул.

— Так бывает, да. Иногда чтобы знать, что тебя понимают, слышать ответы не обязательно.

— Ага. Вот у нас с дедушкой так и было.

— А он никогда не разговаривал? — вклинилась Ева.

Полина помотала головой.

— Никогда. Ну, то есть, раньше разговаривал, но я этого не помню. Это было, когда меня ещё не было. Дедушка — учёный. Он очень много говорил, читал лекции в университете. Его и в другие города приглашали, и за границу. А потом у него заболело горло, и сделали операцию. И он перестал говорить. Это было, ещё когда моя мама была такая, как я. Дедушка — очень-очень старенький. Он мне, на самом деле, даже не дедушка, а прадедушка. Это я его так зову просто. То есть, звала… — Она снова пригорюнилась.

— Дедушка — там, где ему хорошо, — сказал я.

— Вот и мама с папой так говорят. — Полина шмыгнула носом и посмотрела на меня. — Это правда?

— Конечно. Твой дедушка был очень хорошим человеком. Такие люди после смерти попадают туда, где им хорошо. Когда будешь его вспоминать, думай не о том, как тебе без него грустно, а о том, какой он был хороший. И тогда станет не так грустно.

Полина помолчала.