Кто будет президентом, или Достойный преемник - Фридрих Незнанский

Меркулов…

— Он тоже так думал. Видишь ли… у Мохова, как у многих региональных политиков, довольно темное прошлое.

— Нашел чем удивить, — скривился Александр Борисович. — По половине из них до сих пор нары плачут.

— Ну, на какой половине Мохов — не нам с тобой судить, — довольно сухо возразил Константин Дмитриевич. — Мы на него дел не заводили. А раз так, то в наших глазах, как и в глазах общества, Виктор Олегович Мохов — законопослушный гражданин.

— Повтори еще раз — я запишу, — насмешливо попросил Турецкий.

— Поиздевайся еще, — дернул бровью Меркулов. — Так вот, Саня, два дня назад в Интернете появилась статья о… — Константин Дмитриевич замялся, подыскивая нужное слово.

— О подвигах нашего кандидата? — подсказал ему Турецкий.

Меркулов кивнул:

— Угу. Точнее сказать — о некоторых ошибках молодости кандидата, большая часть из которых вымышлена.

— Этого ты не знаешь, — отрезал Александр Борисович.

Меркулов пристально на него посмотрел и спокойно произнес:

— Ты тоже.

— А я теперь лицо частное и верю не фактам, а своему чутью, — парировал Турецкий.

— Слушай, давай расставим все точки над «и». Я не утверждаю, что Мохов — непорочный ангел. Дерьма в его жизни хватает. Но среди его противников тоже нет ни одного святого старца.

— Естественно, — фыркнул Турецкий. — Откуда же им было взяться в девяностые.

— Вот видишь, ты сам все понимаешь, — с добродушной улыбкой заметил Константин Дмитриевич. — Я знаю Мохова лично. Поверь мне на слово, он неплохой мужик. Слышал я кое-что и о его политических противниках. Это такая сволочь, что клейма ставить негде.

— Кто бы мог подумать!

Меркулов слегка поджал губы:

— Сань, ты можешь хотя бы пять минут не ерничать? Я отвык от твоих подколок.

— Хочешь со мной работать — привыкай снова.

— Ты стал злым, — грустно констатировал Константин Дмитриевич.

Турецкий пожал плечами:

— А ты — скучным. И еще неизвестно, что хуже.

С полминуты коллеги угрюмо молчали. Турецкий курил. Меркулов помешивал ложечкой чай, не глядя на Турецкого.

— Ладно, — заговорил наконец Константин Дмитриевич. — У тебя есть повод быть злым, и я на тебя не в обиде.

— Покорнейше благодарю, — снова съерничал Турецкий.

— Теперь, когда я признал это, мы можем поговорить серьезно? Правда, Сань, за последние дни я устал как собака. Работы — море, к тому же бессонница стала мучить.

— А разве когда-нибудь было по-другому? — спокойно возразил Турецкий.

— Да нет. Но тогда мы с тобой были помоложе.

— Ты прав. Мы были моложе, и у нас были принципы. А теперь ковырни нас с тобой — и столько дерьма повалится, что святых вон выноси.

По лицу Константина Дмитриевича пробежала тень. Он пригладил ладонью седеющие волосы, словно успокаивая себя, и сухо поинтересовался:

— Ты что, записался в проповедники?

— Вовсе нет, — нервно дернул ртом Александр Борисович. — Просто противно. По всем этим господам нары плачут, а они идут в прокуратуру и вместо хорошего срока получают хорошую защиту. Мы для них что-то вроде зонтика. Вот это и бесит.

— Н-да, — задумчиво протянул Меркулов, поглядывая на Турецкого из-под сдвинутых бровей. — Уход из Генпрокуратуры пошел тебе на пользу. Советую отрастить бороду, напялить рубище и уйти в пустыню. Страждущие потянутся к тебе косяком.

— Ты завидуешь, что ли?

— А то. Всю жизнь мечтал, чтобы меня звали святой старец Константин. Сам бы в пустыню ушел, да грехи не пускают. У меня не такая чистая и трепетная душа, как у тебя, отец Александр. Случается и в дерьмо наступить.

Он отвел взгляд от Турецкого и помолчал, не давая обиде прорваться наружу.

Александр Борисович слегка покраснел.

— Ты чай-то пей, — мягко и слегка смущенно сказал он. — Остынет. А за грубые слова извини. Прорвало.

— Бывает, — пожал плечами Константин Дмитриевич, по-прежнему не глядя на Турецкого.

Александр Борисович поморщился:

— Что-то я, Костя, и в самом деле как с цепи сорвался. Срываю на тебе злость.

— Я уже сказал: у тебя есть повод, — тем же тоном ответил Константин Дмитриевич.

Турецкий вмял сигарету в блюдце.

— Давай начнем с начала, Костя. На этот раз я не буду вести себя как двенадцатилетний шалопай. Вспомню, что когда-то я был профессионалом. Давай излагай. Что там была за статья?

Турецкий достал новую сигарету. Константин Дмитриевич подождал, пока он прикурит, затем достал из ящика стола пару распечатанных листков и протянул их Турецкому.

— На, ознакомься.

— Интернетовская статья? — вскинул брови Александр Борисович.

— Угу.

Турецкий взял листки и пробежал их взглядом.

— Весьма познавательно, — прокомментировал он прочитанное и поднял взгляд на Константина Дмитриевича. — Адрес сайта известен?

— Это частная страница, — ответил тот. — Блог, что-то типа дневника. Просуществовала ровно день, потом исчезла.

— Так, может, ничего страшного? Сколько человек могли ее прочесть? Двое-трое.

— Ошибаешься. Страницу делал профессионал. Он забросал Интернет-форумы и чужие блоги ссылками на этот текст.

— Ага. Стало быть, трафик был, — глубокомысленно изрек Александр Борисович.

— Если ты имеешь в виду количество посещений, то оно зашкалило за пятьсот.

— И это за один день?

— Да, — кивнул Меркулов. — Уверен, что многие распечатали ее или просто скопировали и переслали текст друзьям.

— Чего ради им это было делать? — поинтересовался Александр Борисович.

— На той же странице, что и статья, было предупреждение. Мигала красненькая иконка, на которой было написано, что, дескать, этот сайт просуществует всего день. Спешите скачать текст, если хотите знать правду о вашем будущем Президенте. Что-то в этом роде.

— Н-да, — сказал Турецкий и задумчиво потер пальцами подбородок. — Народу нравятся такие истории. Тайны, теории заговоров…

— Запретный плод сладок, — подтвердил Меркулов. — Представь, что хотя бы треть посетителей страницы распечатали статью и показали ее своим друзьям и родственникам.

— Неплохой тираж для провинциального издания, — заметил Турецкий.

— В том-то и дело. Тут, Сань, есть еще один важный момент. Я тебе уже говорил, что немного знаю Мохова. Так вот, у него проблемы со здоровьем. Нервы, сердчишко и так далее. У него уже был один инфаркт. Ну и плюс к этому он немного закладывает за воротник.

— Насколько немного? — прищурился Турецкий.

— Запои по два-три дня. Запирается в своем шикарном кабинете и пьет горькую, пока не взвоет от боли, и секретарше приходится вызывать «скорую», чтобы прочистить ему кровь. Кстати, первый свой инфаркт Мохов заполучил именно так. Говорят, в тот раз еле успели довезти его до больницы. Еще б немного и…

Константин Дмитриевич оставил фразу недоговоренной.

Турецкий курил, с задумчивым видом поглядывая на кончик тлеющей сигареты.

— Что думаешь по этому поводу? — спросил Константин Дмитриевич.

— То же, что и ты, Костя. Этой статьей враг Мохова хотел убить двух зайцев сразу. Первое — испортить репутацию Мохова. Второе — наудачу, конечно — прикончить самого Мохова. Нет человека — нет проблемы. И дело не пришьешь, поскольку чувак помер от сердечного приступа. — Александр Борисович стряхнул пепел и пристально посмотрел на Меркулова. — О здоровье Мохова и о той истории с инфарктом и бутылкой многие знают?

— Думаю, да. Особой тайны из этого никто не делал.

— Зря. Теперь противники знают слабое место Мохова и будут лупить по этому месту прямой наводкой. Пока не прикончат. У него, кстати, есть под рукой личный врач или кто-нибудь в этом роде?

Константин Дмитриевич покачал головой:

— Нет. Врачей Мохов недолюбливает. Предпочитает лечить свои болячки сам.

Турецкий усмехнулся:

— Знаю я, как такие господа лечат стрессы. Водкой или вискарем. Было время, сам так лечился.

— А сейчас? — тихо спросил Константин Дмитриевич.

— Что? — не понял Турецкий.

— Сейчас как лечишься?

— Никак. Сейчас я здоров. Ну или почти здоров, — нехотя добавил Александр Борисович, с момента своего ранения на корню пресекавший все попытки влезть ему в душу. — А почему ты спрашиваешь?

— Ну не зря же я тебя сюда пригласил, — интригующе проговорил Константин Дмитриевич.

— Вот как? — усмехнулся Турецкий. — А я думал, просто хочешь посоветоваться. Ну тогда давай, выкладывай. Чего ты от меня ждешь?

Меркулов немного помедлил, обдумывая, с чего начать, затем сказал:

— Мохов позвонил мне вчера вечером. Просил разобраться во всей этой истории.

— Он решил привлечь Генпрокуратуру? — изумился Турецкий.

— Нет, не совсем. Вернее, совсем нет. Это был частный звонок и соответственно частная просьба. Мохов считает, что мы с ним приятели. И в общем, имеет для этого все основания. Лет десять назад он здорово помог мне в одном деле. Дал информацию на одного местного мафиози, которого мы никак не могли прищучить. Ниточки тянулись в Москву, ну и…