Танкер Дербент - Юрий Крымов

Она покраснела и казалась обиженной. Гусейн прикусил язык.

- Да ведь я тебе как другу говорю, - произнес он смущенно, - я преувеличил малость. Все обойдется.

Сейчас мы здорово отстали по плану, но если мы подтянемся и наладим двигатели... Левый дизель у нас дает сто два оборота, правый - сто пять... Я уверен, что можно получить все сто десять.

Он вспомнил, что так говорил старший механик, и ему стало неприятно. "Хвастовство одно", - подумал он с привычной злобой. Но Женя вскинула голову и улыбнулась.

- Вот видишь, - сказала она примирительно, - говоришь про себя всякую чушь. Когда ты пятак в кулаке зажал, у меня мурашки забегали. Жутко и весело. Ты был так спокоен! А теперь - все испортил. Какой-то бичкомер.

- Пошутить нельзя! - усмехнулся Гусейн самодовольно. - Слушай насчет дизелей. Если удастся поднять скорость до тринадцати миль, мы вывезем задание. Механик у нас толковый, хоть и собака большая. Но один он, конечно, ничего не может. С нами, мотористами, - другое дело. Чтобы наладить двигатели, надо работать на стоянках, то есть оставаться без берега.

- Какая беда! - подхватила Женя храбро. - Что же делать, если надо?

- Я и говорю: сделаем безусловно. Вот с мотористами у нас неладно. Другой моторист боится подойти к машине, потому что ее регулировали на берегу. Такому на танкере не место. Это не моряк! ("Опять Басов", - подумал он мимолетно, но уже без всякой злобы.) Ты отрегулируй двигатель не раз и не два, тогда он себя покажет. Такие-то дела, Женя. А про бичкомера ты забудь, я ведь пошутил давеча.

Рядом с ним сидела красивая, чистая девушка, такая, каких не встречал Гусейн в своей жизни. Ее глаза, за минуту перед тем облившие его обидным презрением, теперь смотрели на него испытующе, как бы проверяя серьезность его слов. И ему вдруг стало нестерпимо жалко, что эта воображаемая победа, о которой он говорил с такой бесстыдной уверенностью, в действительности едва ли осуществится.

ВЫЗОВ

Вскоре электрики, вернувшись из города, рассказали еще об одной встрече с моряками танкера "Агамали".

У электриков был сконфуженный вид, щеки их горели.

- Они выходят на два часа позже нас, - ораторствовал Котельников, - так и сказали: "Даем, дескать, вам два часа фору. К вечеру ждите, обгоним. На буксир вас возьмем..."

- Врешь?

- Так и сказали: "Вам, - говорят, - терять нечего, а нам лестно..."

- "Черепахи внутреннего сгорания", - вставил Володя Макаров.

- Кто это "черепахи"?

- Это они про нас сказали. Глумятся, стервецы!

- Боцман сказал...

- Э, наплевать мне, кто сказал! - рявкнул Гусейн раздраженно. - Да неужто, ребята, и в самом деле они обгонят?

- Не должно быть...

- Надо приготовиться, - насмешливо проскрипел Хрулев, встряхивая завитым чубом. - Эй, предсудкома, подтяни команду!

В этот день все шло обычным ходом. Сменялись вахты, принимались по радио метеосводки, проводились политзанятия. Только без нужды часто поднимались моряки на спардек и поглядывали оттуда на юг, где за синей чертой утонул берег. После псяудня появилась там еле заметная точка. Она медленно росла, повиснув на стыке моря и неба, и казалась уродливой зазубриной на безукоризненной линии горизонта. Первым заметил ее Догайло, забредший на спардек в поисках неполадок. Он протяжно и тихо посвистал и спустился вниз, чтобы сообщить о своем открытии. На палубе электрики протирали коллектор электромотора.

- Жмет! - возвестил Догайло торжествующим фальцетом. - "Агамали" идет. Обгонит он нас к вечеру, братцы, за милую душу!

Электрики побежали на спардек. За ними трусил Догайло, усмехаясь в усы.

- Мабуть, то канонерская лодка? - высказал предположение электрик Проценко.

- Сказал! А дым-то где? Дыма не видать. Нет, милый, не канонерка. Теплоход идет.

Поодиночке появлялись на спардеке свободные мотористы и матросы. Взглядывали из-под руки и молча исчезали. Догайло прохаживался, опустив глаза и, по обыкновению, оглядывая все углы судна, как бы отыскивая что-то. Но временами он поглядывал вдаль. На штурманском мостике Касацкий приложил к глазам бинокль, расматривая приближающееся судно. Оно все увеличивалось в размерах, словно подгонял его с юга влажный, свистящий ветер. Касацкий опустил бинокль и растянул рот в застывшей улыбке.

А на спардеке появлялись новые лица, торопливо отыскивали на горизонте силуэт судна, измеряли глазами расстояние. Проделывали это молча, не глядя друг на друга и как бы невзначай, словно стараясь скрыть беспокойство.

Перед заходом солнца "Агамали", энергично забирая вправо, показал "Дербенту" белые надстройки и короткую трубу на корме, выпускавшую жидкие хлопья дыма. Кончилась вахта. Моряки выбегали на проходной мостик и останавливались у перил. Вокруг Гусейна группировались мотористы. Он стоял, опустив на перила тяжелые руки, и на его неподвижном темном лице над левой бровью заметно бился пульс.

Басов появился на мостике в тот момент, когда корабли поравнялись. Он переводил глаза с неподвижнего Гусейна на штурмана Алявдина, топтавшегося на месте в нервном возбуждении, на лица матросов, мотористов, электриков, собравшихся на мостике. Мимо него, грохоча сапогами, прошел Догайло, направляясь к трапу, ведущему на корму.

- Салют "образцовому" надо отдать, - пропел он лукаво, - дескать, уважаем и даем дорогу. Счастливого пути!

Он полез по трапу, и за ним двинулось несколько любопытных.

- Не надо, оставьте, Догайло, - слабо запротестовал Алявдин, но боцман не слышал.

Он подошел к кормовому флагу и распустил узел. Трижды протравил он бечеву, и широкое красное полотнище, свиваемое ветром, послушно скользнуло вдоль штока, опускаясь к его ногам.

С мостика было хорошо видно все, что происходило на палубе "Агамали". У борта его неподвижно замерли фигуры людей. Другие тащили по палубе конец троса. Жесткие кольца каната упруго расправлялись. Флаг на корме продолжал развеваться, - никто не торопился опустить его в ответ на приветствие.

- Озорничают, - тихо заметил возвратившийся Догайло, - видишь, конец притащили. На буксир, мол, возьмем.

Казалось, люди на палубе "Агамали" выполняли серьезное, наперед задуманное дело. Они сбросили за борт конец троса, и он повис, раскачиваясь и описывая над водой зигзаги. Судно уже выдвинулось вперед, показывая круглую корму. На мостике царило молчание.

- Экие грубияны, - заговорил Догайло, покачивая головой, - подрядились мы с ним гоняться, что ли? Да у нас и машины не те! Вон и механик скажет. Чудаки!

На него оглянулись, некоторые начали улыбаться. Певучий голос боцмана действовал успокоительно. Матрос Хрулев, стоявший в стороне, подошел, раскачиваясь всем туловищем, к Гусейну и тронул его за плечо.

- Принимай буксир, Мустафа, - сказал он, оглядываясь и как бы приглашая других посмеяться, - твоя машина все равно ни черта не тянет. Эй, Мустафа, не упускай счастья!

Гусейн рванулся как ужаленный, и взмахнул кулаком. Перекошенное болью лицо его исказилось.

- Отойди от меня, паразит! - рявкнул он бешено, надвигаясь на матроса. - Горло вырву!

Хрулев попятился назад, выставив перед собой ладони.

- Ну, ты, рукам воли не давай, - заговорил он тихой скороговоркой, - я же так, только посмеяться. Видали, ребята?

Вокруг них сразу сомкнулось и загудело кольцо любопытных. Из-за плеча Гусейна высунулось круглое веснушчатое лицо Володи Макарова.

- Не надо драться, Мустафа! - крикнул он гневно. - Разве это человек? Этому плюнь в глаза - он утрется!

- Эт-то что такое! - начальственно крикнул Алявдин. - Не драться, ребята!

Басов быстро подошел к шумящей группе людей на мостике. До него донесся громкий мальчишеский голос Володи:

- Почему мы садимся на мель у пристаней? Почему мы делаем восемь миль порожнем? Пусть кто-нибудь скажет!

- Мы можем утереть им нос в следующем рейсе, - сказал Басов, протискиваясь к радисту, - подожди, Володя. Я тебе отвечу.

Теперь все смотрели на него, и от напряжения у него на секунду пресекся голос. "Только бы не сорваться теперь!" - пронеслось у него в голове. Он искал помполита, но помполита не было.

- Чего вы орете? - спросил Басов грубо, встретив блуждающие глаза Гусейна и обратившись к нему. - Понятно. Эти моряки нас и за людей не считают. А ты смеешься этому? - быстро обернулся он к Хрулеву. - Значит, ты сам согласен, что дерьмо.

- Таких у нас много, - взвизгнул Володя, - им на все наплевать! Из-за них и мучимся!

За плечами у Басова кто-то заворочался и жарко дыхнул в шею. Он уверенно повысил голос:

- Мы можем утереть им нос. Пускай они сейчас на первом месте, а нас ругает каждая собака в нефтегавани. Мы все-таки можем забить их. Первое дело - наладить двигатели. Потом - экономить время на стоянках...

- Гулять-то когда же? - вставил кто-то со смешком.

На него тотчас зашикали. Басов не обернулся.

- Экономить, беречь каждую минуту. Штурманам следить, чтобы вовремя оттягивались от берега при погрузке, чтобы не садиться на мель. Отремонтировать на ходу вспомогательные дизели. Да под нами вода закипит, если захотим!