Звонок с неизвестного номера - Анна и Сергей Литвиновы

А тут, как уверял Денис, ситуация похлеще:

– Я отцу сам перевел тридцать восемь миллионов. Вот выписка со счета (продемонстрировал). Налоговая декларация тоже имеется – заработок законный, я занимаюсь инвестициями. Собирались покупать ему дом, внесли задаток. Сделка планировалась на середину октября. А в сентябре папа внезапно умирает.

Азиз поневоле вовлекся в чужую проблему, упрекнул:

– Сам старику дом не мог купить? Зачем деньги отцу переводить было?

Денис вздохнул:

– Мне казалось, так правильнее. Он мечтал про тот дом – пусть сам сделку и проведет. Я только присутствовать собирался.

– Глупо, – не удержался Азиз.

– Папа был абсолютно ментально сохранен. Про мошенников и что никому постороннему нельзя данные карты разглашать знал прекрасно. – Добавил, впервые за разговор, просительных ноток: – Нет у меня цели деньги немедленно обратно получить. Просто хочу убедиться, что они в целости, и успокоиться. Больше не к кому обращаться. В полиции, как вы понимаете, меня банально пошлют.

Тут Азиз возражать не стал. Даже в столицах от дел по мошенничеству открещиваются всячески, а у них тем более не станут заморачиваться. Хотя теоретически и могли бы – узнать в банке «по дружбе». Поселок маленький, все всех знают. Но зачем оно им надо? Если, не дай бог, бабки действительно пропали, наследник начнет возмездия требовать, а управы никакой процессуальной на мошенников нет. Тем более, когда почти две недели прошло.

Но Азиз за годы службы неплохо научился в людях разбираться. И в случае с Богатовым-младшим показалось ему: нет у мужика цели немедленно на отцовские богатства лапу наложить. Просто камень с души снять хочет.

Поэтому даже вознаграждения за «ускорение процесса» не стал просить. Взял стандартную оплату в четыреста рублей и обещал: отправит запрос в банк немедленно.

* * *

Пляж в Абрикосовке оказался великолепен. Никакого сравнения с летними ужасающими картинками с курортов Краснодарского края, когда даже шлепки на береговой линии приткнуть некуда. А сейчас – красота, минимум по десять метров личного пространства.

Таня с Митей активно использовали все пляжные фишки. Арендовали два мягких пуфика, чтоб не отлеживать бока на камнях. Сходили в кафе под вывеской «Самые лучшие чебуреки» (не обманули, действительно оказалось вкусно). Прокатились на банане. Покидали дротики в воздушные шары. Садовникова выбила позорные четыре из шести. Но отыгралась в тире – там удалось поразить все из двадцати пустых пивных банок. Мите достался приз – огромный лупоглазый медведь.

Вода в море оказалась бодрящей – градусов двадцать. Но Таня каждый раз придумывала челленджи – кто красивее ласточкой с мостика или кто быстрей до буйка, – поэтому холода не чувствовали. В будничной жизни с Митей периодически входили в конфронтацию, но развлекаться вместе получалось прекрасно. Таня снисходительно поглядывала на прочих детей – кто канючил, изводил родителей или визжал, что вода холодная. Ее маленький спутник, наоборот, всячески демонстрировал, что он мужчина. Из моря выбегал первым, спешил встретить Садовникову с полотенцем. Перед раздевалкой галантно пропускал вперед, хотя сам стучал зубами от холода.

«Жаль, что он не мой сын», – мелькнуло.

Впрочем, сразу поправилась: «Хотя почему не мой?»

И на другой мысли себя поймала: «А вместе с Денисом – мы были бы настоящей семьей».

Настроение сразу испортилась: «Я, что ли, его простить готова?»

И Митя, негодник юный, вздыхает: «Жаль, папа так и не пришел…»

– Выбирай формулировки, – хмыкнула. – Отец у человека может быть только один.

– А может, я все-таки от дяди Дениса? – спросил с надеждой Митя. – Тогда, если вы поженитесь, мы и с тобой станем практически кровные родственники.

– Все, глупости не болтай. Пошли домой. Арчи, наверно, совсем заждался.

Обратно добрались на такси, раздолбанном жигуленке. Митя снисходительно сказал:

– Сразу видно, что двигатель не расточен.

Пес встретил радостным лаем. Таня запоздало подумала, что надо было купить собаке еды, но Денис, оказалось, позаботился. На столе баночки с кормом, роскошная кисть винограда, кофе ее любимый и записка: «Взял напрокат машину. Можно вечером махнуть в Геленджик».

Митя воодушевился, немедленно засел в интернет, искушал Татьяну: «Там и канатная дорога еще работает! И фастфуд есть!»

Она, впрочем, твердо решила: никаких псевдосемейных совместных развлечений. Если хочет Денис куда-то вывезти ребенка – пусть сам едет.

В холодильнике обнаружился роскошный кусок мяса, и у Садовниковой было искушение – сварганить по рецепту Валерочки бифштексов. Но она его подавила. Развесила мокрые вещи, завалилась с книжечкой на диван.

Митя, умотавшись за бурный день, выронил из рук телефон, уснул. Таня укрыла его пледом. Арчи расстроился – ему хотелось играть и носиться. Валял дурака, стаскивал с мальчика одеяло. Садовникова погрозила ему кулаком и отправила во двор. Сама тоже вышла. Стремительно, как всегда на юге, подступали сумерки, стрекот цикад сменился на умиротворяющее пиликанье сверчков.

Садовникова прошлась вдоль кустов винограда, отыскала несколько несобранных перезрелых ягод. Решила подняться на гору. По пути едва не растянулась – рядом с дорожкой валяется огромный выкорчеванный пень, корни по ступенькам расстилаются.

Грустно: собирал человек виноград, хозяйство облагораживал, к чему-то стремился. А жизнь внезапно обрывается, вино достается соседке, пень, который надо бы распилить и сжечь, гниет на участке.

Арчи (только что носился, как сумасшедший) будто передались ее мысли. Притащился вслед за ней на гору, сел рядом, уставил морду на кошачью могилу, тоскливо завыл.

– Тихо! – цыкнула Таня. – Еще ты мне тут будешь настроение портить!

Зачем она здесь – на чужой земле, бок о бок с чужими бедами? Что ей за дело до Дениса?

«Разбудить сейчас Митю – и поехать с ним в Геленджик. Вдвоем».

Хотела – как всегда любила, спонтанно, – сразу спуститься и осуществить план.

Но вместо этого села на горе на лавочку, позволила Арчи положить голову себе на колени. Смотрела, как всходит луна. Ждала, когда вернется Денис. И очень на себя злилась за слабость характера.

* * *

Лукерья Антоновна Филиппова родилась в Норильске в одна тысяча тридцать пятом. Там и скончалась – полтора года назад.

Детей у нее было трое – два сына и дочь по имени Наталья.

Валерий Петрович сразу предположил – та самая и есть.

Родилась девочка в семьдесят третьем – последний, поздний ребенок. В семнадцать лет после школы отправилась в Москву. Поступила, но вуз (педагогический) так и не закончила – в девяносто третьем отчислили с четвертого курса за академическую неуспеваемость. Тогда же вышла замуж – за Максима Авдюшина.

Ходасевич нахмурился – фамилия была знакома, причем в памяти отпечаталась еще с давних времен и вроде бы