Звонок с неизвестного номера - Анна и Сергей Литвиновы

сама и спросила: «Дом-то когда покупаешь?» Он в ответ: сегодня. Решили, мол, не через ячейку, а переводом, на счет риелтора. Мне странно, конечно, показалось. Спросила его: вы точно осознаете, что делаете? Да, отвечает, конечно. Покупателям твердая валюта нужна, они за границу переезжают. А сегодня как раз курс доллара упал. Я снова спрашиваю, как по инструкции положено: «Вы уверены, что не мошенникам переводите?» Он сердится: «Давайте без глупых вопросов и побыстрей, потому что после обеда курс может вырасти». Ну я и подтвердила перевод. Что делать оставалось, если сам требовал?

– А кому перевел?

– Фамилию не помню. В «Звезда-банк».

– Это что еще такое?

– Ну просто банчок. Мелкий.

Снова начала всхлипывать:

– Мы с Юрой-то – просто знакомые. Я и не знала, что он умер. Когда сказали, подумала еще: не пережил старик счастья. Не успел в новом доме пожить.

– То есть ты считала, он действительно за дом заплатил?

– Считала, – горько вздохнула. – Но за день до отъезда столкнулась на пляже с хозяевами. Они и огорошили: сделка, оказывается, не состоялась. С тех пор сама не своя и хожу…

– Подожди, – Азиз не верил своим ушам, – он деньги когда перевел? Дату помнишь?

– В сентябре. В середине где-то.

– Умер он шестнадцатого.

– Что-то в этом районе… Может, пятнадцатого.

– Пятнадцатого было воскресенье.

Она начала злиться:

– Азиз, в чем ты меня обвинить пытаешься? Он пришел сам. Адекватный. Сохранный. Я точно по инструкции действовала. Два раза его спрашивала: осознает ли свои действия? Богатов – дважды! – подтвердил. И почему ты вообще прицепился ко мне? Ты кто, полиция? Пусть они официальный запрос делают!

Нотариус примирительно сказал:

– Полиночка Матвеевна, да я тоже лицо совсем не заинтересованное. Мое дело маленькое – наследнику сообщить, что у покойного на счетах.

– Ну и сообщай! – рявкнула. – Через полгода, как и положено!

– Не кипятись, милая, – попросил. – И не волнуйся. Разговор этот останется между нами. Иди дальше празднуй. Твоей вины здесь никакой. Сама ведь говоришь, по инструкции действовала.

Но все-таки не удержался, упрекнул:

– Хотя могла бы, как узнала, не в Москву к сыну лететь, а в полицию заявить.

* * *

Денис разговаривал по телефону с Ходасевичем, когда увидел входящий вызов с номера местной нотариальной конторы. Спешно попрощался с Валерием Петровичем, перезвонил.

– Азиз Фаридович приглашает вас подъехать в офис, – проворковала прикормленная секретарша.

В кабинет его пригласили немедленно, и по лицу нотариуса Денис сразу все понял.

Хрипло спросил:

– Денег нет?

Азиз покачал головой.

– И что теперь делать?

– Что-то сделать было можно в момент, когда цепочка переводов только пошла, – вздохнул нотариус. – А через две недели шансов вернуть – ноль целых и ноль в периоде. Схема отработанная. Миллионы в первую минуту, как со счета уходят, перелетают сначала в один банк, дальше – разбиваются на транши и уходят в десяток других, помельче. Оттуда – в крипту, а она, как известно, полностью анонимна. Так что скажите там у себя в Москве – законы переписывать надо. Мошенники потому и процветают, что поймать их нет никакой возможности.

– Мой отец, – пробормотал Денис, – общался здесь, в Абрикосовке, с некоей Натальей Летуновой, она же Авдюшина…

– Это кто? – непонимающе уставился нотариус.

– Местная жительница. Пятидесяти лет. Проживала на Зеленой. Лет десять назад в поселок приехала и купила здесь дом.

– А, Наташка, что ли? Которая йогиня?

– Наталья Авдюшина – вдова криминального авторитета. И сама отсидела семь лет за мошенничество в особо крупных размерах. А в день смерти отца – из поселка исчезла.

– Ох, ну надо же, – оживился. – Наташка – судимая? А по виду дурочка блаженная. – И твердо добавил: – Но в полиции вас даже слушать не станут.

И логично, по полочкам разложил.

Смерть Богатова-старшего вызвана естественными причинами, криминальной составляющей никакой.

Банк обвинять тоже не в чем. Сотрудница действовала строго по инструкции. Все положенные вопросы задала, предупреждения сделала и поручение клиента в точности исполнила.

Да и подавать заявление о мошенничестве может только лично пострадавший. А Денис к отцовским деньгам (были они или нет) никакого отношения не имеет – пока официально не вступит в наследство. Как ими распоряжался отец – исключительно его дело, и вопросов ввиду смерти старика ему не задашь.

Наталье вменить тоже нечего. Административного надзора за отсидевшими по статье за мошенничество не предусмотрено. В Абрикосовке никаких законов она не нарушала, о деталях своей биографии никому рассказывать не обязана, уезжать вольна, куда и когда ей захочется.

– Поэтому очень сочувствую вам, но сомневаюсь, что даже проверку проводить станут.

Денис спросил напрямую:

– Вы мне все это от лица полиции местной говорите?

– Ну какое я отношение имею к власть предержащим, – лукаво заулыбался Азиз. – Попробуйте, конечно, сходите. Заявление у вас, возможно, и примут. Но только ничем не помогут. Тут на федеральном уровне все менять нужно.

* * *

Митя проснулся к восьми вечера и очень расстроился:

– Блин, ночь наступила. А я хотел в Геленджик!

– Можно завтра с утра поехать. Давай ужинать. Я приготовила шедевр.

Митя рассмотрел подозрительно коричневые отбивные, спросил:

– Это они так сгорели?

– Тупыч. Это майонезный соус, и он просто… э-э-э… зарумянился.

Кулинария никогда не была Таниной стезей. Да еще духовка незнакомая.

Митя мужественно вонзил зубы в жесткое мясо. Тактично похвалил:

– Очень вкусно, – спросил: – А папа где?

Таня на себя злилась: зря она проявила слабость и все-таки взялась за готовку – поэтому ответила резко:

– Папа твой в Москве. А где Денис гуляет – понятия не имею.

– Он обязательно скоро придет! – Митя тщетно пытался разжевать пережаренный кусочек. – Кстати, в Геленджик можно и сейчас. Канатная дорога до полуночи работает.

– Завтра по светлому поедем, – пообещала Татьяна. И великодушно разрешила: – Не мучайся, если не нравится. Давай китайскую лапшу сварю.

– Ничего, у меня зубы крепкие. А с чем не справлюсь – Арчи поможет.

И кинул собаке недоеденное.

У забора резко, с визгом тормозов остановилась машина. Таня выглянула в окно, увидела – Денис в свете фар открывает ворота. Лицо убитое, бледное. Но заметил, что она наблюдает, нацепил вымученную улыбку, помахал рукой. Вошел и сразу наполнил дом командами, деловитым шумом:

– Так, Митя. Геленджик сегодня отменяется. Но я принес компенсацию, – протянул яркую коробку. – Там дартс, повесь в своей комнате, на двери как раз есть крючок. План такой. Ты сначала тренируешься, мы с мамой пока поговорим. А потом устроим турнир.

Предложи ему Таня дартс вместо канатной дороги – точно бы обиделся. Но Дениса понимающе спросил:

– Будете отношения строить?

– Что-то вроде того.

– Окей, тогда меня нет.

И убежал к себе.

Про отношения