Интермир. Серебряная греза - Нил Гейман

– Вот еще! – хихикнула Акасия. – Всю работу за меня делают парни.

Жуакин фыркнул. Нет, он и впрямь славный. Ежи подсел к нашему столику.

– Как всё прошло? – спросил я.

Утром командирский отряд доставил своего Путника, и всем не терпелось хоть одним глазком на него (или на нее?) взглянуть. Но куда там – новичка отправили в изолятор, а затем прямиком в каюту Старика. С тех пор о нем (или все-таки о ней?) никто не слышал.

– Это было что-то! – Ежи стрельнул взглядом в Акасию. Его красный хохолок встопорщился, точно у павлина, завлекающего самку. – Нечто несусветное, ей-богу.

– Да ну? – подстегнул я.

– Точно. Джози лишилась косы.

– Ничего себе! – Я обомлел – Джози тряслась за свои волосы. – Какую смерть принял мерзавец?

– Жуткую! – засмеялся Ежи. – Мы попали в дебри. Настоящие буйные джунгли с ядовитыми лианами. Вдоволь наигрались в прятки, однако Путников заполучили. Маги берегли их как зеницу ока.

Лишь через секунду я сообразил, что именно меня зацепило в его словах.

– Путников?

Перья на голове у Ежи опять возбужденно взъерошились.

– Ага. Об этом еще не объявлено, и если пойдет слух, я пойму, кто разболтал. – Он посмотрел на Акасию (та жестом застегнула рот на «молнию») и Жуакина (тот кивнул). – Путников двое. Они близнецы.

У меня отвисла челюсть:

– Такое раньше бывало?

– По-моему, нет. А Старик, значит, послал вас за третьим. – Ежи кивнул на Жуакина. – Это уж вовсе неслыханно. Теоретически, конечно, возможно… Однако три Путника зараз… Джоб говорит, день удался. – Он потянулся стаканом к Жуакину – мол, за тебя.

– Ух ты! – Я тоже чокнулся с Ежи. – Слушай, ты же был в командирском отряде. Теперь тебя повысят в чине?

Ежи смутился:

– Может быть, только не сразу. Но видел бы ты офицеров в деле – это что-то! Джоб – классный командир. Путники тотчас ему доверились. И я бы за ним в огонь и в воду.

– Я тоже с ходу поверил в Джои, – сказал Жуакин. Похвала была так приятна, что я даже не стал цепляться к лишней букве в своем имени. – То есть сразу, как понял, что вижу не себя в зеркале.

Он улыбнулся, и я ответил ему улыбкой, вспомнив свои размышления о том, что чувствуют близнецы. Что ж, теперь будет возможность их расспросить.

– Надо же, близнецы из пограничного мира! – Я все еще не оправился от изумления. – Какие они?

– Сейчас здорово обалдевшие. Но держатся молодцом. Друг другу опора в нереальной реальности. Зовут их Джарл и Джари, парень и девушка. Старик собирается о них объявить.

И тут как по заказу включился динамик.

– Ты, что ли, подстроил? Лихо! – сказал я. Ежи приосанился, Акасия хихикнула. Но веселье наше угасло, едва раздался голос Старика – серьезный и негромкий, он заставил всех умолкнуть и слушать.

– Путники, усядьтесь крепче. Система безопасности зафиксировала какую-то аномалию. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нас обнаружили. Будем перфорировать. Я знаю, многие еще не окончили завтрак, поэтому придержите тарелки. Перфорация пятикратная.

Динамик зашуршал и выключился. По залу пробежал шумок – одни обрадовались, другие приуныли, а немногие третьи, еще не изведавшие перфорацию, растерялись. Акасия была среди последних:

– Что значит – будем перфорировать?

– Сейчас поймешь. – Мне было приятно, что хоть чего-то она не знает. – Кстати, тебя не укачивает?

Она пригвоздила меня уничижительным взглядом, однако последовала нашему с Ежи примеру, ухватившись за поднос. То же самое сделал растерянный Жуакин.

Через секунду реальность взорвалась.

Лучше не скажешь, честно. «Перфорация» означала одновременный запуск на полную мощь двигателей и межпространственного релокатора. Абсолютно неподвижно и в то же время со скоростью несколько световых лет в час мы летели сквозь миры, реальности и вероятности. Как если бы все ремейки какого-то фильма зарядили в один проектор и пустили на ускоренный просмотр. Бешено сменялись свет и тьма, за секунду пролетали тридцать суток, через зал проносились стаи птиц, почти неуловимые глазом, возникали и пропадали леса, мы ныряли под воду, но оставались сухими. В общем, эдакие трехмерные «Русские горки», небывало безумные и скоростные. Я посмотрел на Акасию – нравится ли ей наш аттракцион?

Оказалось, нет. Выпучив глаза, она сжимала голову, словно пытаясь унять дичайшую мигрень, а ее удивительные ногти-платы сыпали искрами. Акасия будто отделилась от всех нас. Я видел ее сквозь меняющиеся картины, а потом вдруг стал видеть сквозь нее. Так, дело неладно.

Она выбилась из синхронности.

– Эй! – заорал я, стараясь перекрыть глухой рокот ветра, рев двигателей и зуммер тревоги.

Акасия отбросила с лица темные пряди, разметанные ветром, и потянулась ко мне, но тотчас отдернула руку. Отпрянул и я – нам нельзя соприкасаться. Мы были в разных временных фазах, и контакт мог закончиться бог знает чем.

– Что случилось? – крикнул я.

Губы Акасии шевелились, но я ее не слышал. Потом она нахмурилась, резко вдохнула и зажмурилась. Корабль качнуло, и я выпустил поднос из рук. Двигатели сбросили обороты, свет на секунду погас.

Потом лампы снова вспыхнули, столовая наполнилась многоголосым шумом. Слышались облегченные вздохи, досадливые кряканья и смех над теми, кто расстался с завтраком (в переносном или буквальном смысле – в зависимости от крепости желудка). Всё пришло в норму.

Но Акасия исчезла.

Глава восьмая

– Прости, – извинился я перед Жуакином, счищавшим овсянку с рубашки. В качке я вновь допустил салажью оплошность, не удержав поднос, который проехал по столу и угодил в нашего новичка. Теперь Жуакин выглядел так, словно кто-то пытался нарисовать на нем абстрактную картину. Кашей.

– Чепуха! – отмахнулся он. – Главное, желудок выдержал. Это было круто.

– Так оно всегда. – Я огляделся. – Акасию не видели? – Глупо, конечно, но я еще надеялся, что, может, в темноте девушка ускользнула в туалет.

Сотрапезники мои покачали головами, причем Ежи одарил меня серьезным взглядом, совсем ему не свойственным:

– Придется докладывать. Свет погас всего на секунду, она не могла уйти далеко.

Конечно, он был прав, и я тревожился за Акасию. Но как же не хотелось извещать Старика, что я прошляпил незнакомку, которую вроде как сопровождал. Наверное, в этом ничего страшного, но…

– Помочь? – спросил я Жуакина, все еще возившегося с рубашкой.

Ежи сделал грозное лицо – мол, нечего тянуть кота за хвост. Я показал ему язык и подначил:

– Ты еще не командир.