Резидент разведки. Часть 1. Строго по своему курсу - Виктор Державин

В моё время в результате ассимиляционных процессов и интеграции в американскую нацию межэтнические барьеры в США сильно размылись, и белые англосаксонские протестанты уже не являлись привилегированной или отдельной группой населения, особенно в Нью-Йорке, где общая численность белых составляет всего 44 % населения (белые латиноамериканцы — 10 %). В Майами они составляют всего 12 из 72 % белых, остальные — кубинцы, однако их доля быстро увеличивается. В моей бостонской «губернии» изначально преобладали выходцы из Германии, именно поэтому мне несложно было ассимилироваться, раствориться и научиться с ними работать, ведь они совершенно нечопорные.

Таким образом, именно от выходцев из Англии, Германии и Ирландии американский активный деловой класс унаследовал все обычаи делового оборота и ведения дел в бизнесе, а это безусловная обязательность, незыблемость достигнутого соглашения, свобода договора и перфекционизм во многом, но отнюдь не всегда и не во всём. Такое поведение легко воспринимается и копируется выходцами из Юго-Восточной Азии, но очень тяжело даётся латиноамериканцам, испанцам, частично итальянцам и французам.

К чему это я? А это к тому, что таковы реалии, а я не придал нужного значения особенностям латиноамериканцев, уверовал, что они уже хорошо воспитаны своими северными соседями. Ошибка. Сейчас наступил час расплаты.

Неожиданно быстро позвонил Ричард. Я даже не успел к этому времени хоть что-то сообразить, даже идеи ещё не было.

Разумеется, Ричард владеет полной информацией, ведь, кроме прочего, видеонаблюдение со строительных площадок и в Мексике, и во Вьетнаме выведено ко всем нам на компьютеры, и мы в режиме реального времени видим происходящее.

— Что скажешь, Виктор? — начал Ричард без предисловий.

— Ричард, мне нужно немного времени. Я обязательно тебе сообщу в ближайшее время свои предложения.

— Сразу тебе хочу сказать, что поменять там подрядчиков быстро не получится.

— Почему?

— По мексиканскому законодательству действующие контракты строительного подряда можно расторгнуть без согласия подрядчика только в суде и при критических нарушениях условий сделки. Срыв сроков по одному из этапов контракта у них не является критическим условием. Суды в Мексике — это годы и непредсказуемый результат.

— Я поговорю с Лаурой, у неё в Мексике сильные позиции.

— Я с ней уже разговаривал. Кроме того, говорил со своими людьми в этой стране. Ситуация мне в целом понятна.

— Объясни, что там реально случилось.

— Короче говоря, подрядчики искусственно остановили стройку. Неважно, на что они будут формально ссылаться. Они прекрасно понимают, что мы на днях запустим производство во Вьетнаме и наше мексиканское производство очень хорошо должно дополнять то, что мы там будем производить. Они специально дождались этого момента, всё рассчитали и понимают, что мы ни при каких обстоятельствах не можем допустить срыва обязательств перед вьетнамцами. Классическое выкручивание рук.

— Чего они хотят?

— Ты что, ребёнок, что ли? Денег! Только денег. Как только я дам слово, а они цену моему слову знают, то подрядчик бегом направится на строительную площадку и мгновенно нагонит сроки. Виктор, они хотят очень много. Лаура ничем не поможет, она просто там как дура и статист. Там за этим стоят очень серьёзные люди. Мы в беде. Нам очень серьёзно придётся прокредитоваться, чтобы решить эту проблему. Даже мои связи там не помогут. Ничто не решит эту проблему, кроме денег.

— Чёрт! А они ранее не выходили с такими предложениями?

— Были сигналы. Я знал, как там это всё работает. Но я никогда не плачу такие сумасшедшие деньги просто так! Это абсурд! За что платить?!

— Сколько у меня есть времени? Я прошу у тебя дать мне возможность решить эту проблему.

— У тебя есть сутки. Сутки — это не критично. Я могу им сказать, что мне нужны сутки для принятия решения, для обсуждения с остальными инвесторами. Они не деревянные и войдут в положение, эти сутки — это вполне обосновано. Даже попрошу вернуться на строительную площадку, и наверняка они эту мою просьбу исполнят. Но через сутки я уже не смогу попросить ещё времени. Уже надо будет дать слово и начать обсуждать детали сделки.

— Ричард, ещё раз извини, но я чисто для себя хочу уточнить, выяснить точно, чтобы была полная ясность. Это фактически вымогательство взятки?

— Да. Именно так. Моя ошибка. Выбирая подрядчиков, предложенных Лаурой, я поверил жуликам, которые ранее имели хорошую репутацию. Они меня уверяли, что это их подрядчики, теперь выясняется, что они мне цинично соврали и специально подвели под подрядчиков, которых фактически контролируют люди, привыкшие делать деньги из воздуха, они считают, что на одуревших от денег американцах нужно сильно наживаться. Их мало интересует та прибыль, которая заложена в контрактах подрядчика. Для них эта прибыль — гроши. Ещё я соблазнился очень привлекательной ценой подрядных работ. Это моя ошибка.

— Ричард, мы с тобой не просто партнёры — мы с тобой друзья, и я обязательно найду выход из положения. Сутки — это уже кое-что. Мы обязательно победим, не стоит себя казнить.

— Виктор, ты меня продолжаешь удивлять. Сутки у меня есть. Мне нужна твоя помощь. Очень надеюсь на тебя, мой друг.

На этом разговор закончился.

Может, к сенатору обратиться? Не пойдёт. Наверняка Ричард уже всё продумал и к кому мог обратился. Скорее всего, и с сенатором обсудил эту проблему, даже наверняка. Получается, что его возможности бесполезны? А чему удивляться? Деньги! Им нужны только деньги.

Китайцы? Не хочу. С этими вообще не поймёшь, что в итоге получится. Совершенно непредсказуемо, и попадать к ним в ещё большую зависимость точно не хочу. Вообще не хочу с ними очных контактов. Невозможно вести дела с теми, кого совершенно не понимаешь и не представляешь, хотя бы схематично, как они будут решать дела.

Что остаётся?

У меня только один друг и надёжный партнёр — ГРУ Генштаба. Но они молчат…

Нужно немного подождать. Срочность и остроту проблемы я им очень явно обозначил.

Получил сигнал о том, что пришло сообщение. Наши. Тут выхожу на улицу, отхожу от офиса на приличное расстояние и активирую свой неофициальный смартфон. Спрашивают, кто является тем человеком, от кого всё зависит.

Действую в обратном порядке. Телефон выключаю. Возвращаюсь в офис, беру официальный смартфон и звоню Ричарду. Пока всё дистанционно и с моим минимальным участием.

Ричард называет имя и фамилию. Это глава одного из банков в Мексике. Поясняет, что именно он через цепочку аффилированных лиц на самом деле контролирует этих подрядчиков, а подконтрольные ему люди являются важными чиновниками в правительственных структурах. Список этих чиновников Ричард тоже следом направляет мне.

Фотографирую всё, что нужно, на левый телефон без сим-карты.

Выключаю основной смартфон,