Двойная ложь - Ридли Пиерсон

— Мы живем в однокомнатной квартире на Шеридан-сквер. Уютная комнатенка. Спим мы на двуспальной кровати, — последнюю фразу Джиллиан адресовала парочке за соседним столиком, — и не так, как вы себе вообразили. — И, обращаясь уже к Альваресу, добавила: — В общем, что-нибудь придумаем.

— Гостиница, в принципе, для меня не проблема, — сказал Альварес.

Джиллиан снисходительно улыбнулась.

— Когда освобожусь, я позвоню подружке, и мы что-нибудь решим.

Альварес сел поудобнее — так, чтобы видеть гостиницу. Водитель лимузина снова поставил машину во второй ряд. Из отеля вышла блондинка, наклонилась к водительскому окну и что-то сказала шоферу.

Альварес глянул на часы: что-то рановато сегодня; видимо, клиент не пришел. Заметив, что блондинка переходит улицу и направляется к ресторану, он принялся корить себя за то, что, заболтавшись с Джиллиан, он повел себя как растяпа. Надо же так опростоволоситься!

Лимузин уехал. Блондинка шла к ресторану каким-то яростным шагом.

— Она идет сюда, — тихо сказала Джиллиан.

— И мне так кажется. — Альварес резко отвернулся от окна.

— А она ничего, эта ваша мадам, — глядя в глаза Альваресу, язвительно сказала Джиллиан. — Может, вы все-таки за нею охотитесь?

— Напишите мне адрес клуба, хорошо?

— Но на чем можно записать?

Альварес взял наугад салфетку, но она оказалась матерчатой. Джиллиан вынула блокнот и, наклонившись над столом, записала адрес.

— Мы можем вместе отправиться в клуб прямо отсюда, или, если хотите, встретимся на месте. — Она передала ему листок бумаги. — В полночь мы закрываемся, а работу мы заканчиваем примерно в час, в полвторого. Мы с подружкой будем в клубе часа в два. — Джиллиан достала бумажник, вынула из него двадцатку, сложив ее так, чтобы был виден портрет президента. Затем показала Альваресу согнутый край. — Это для охранника на дверях. Покажите ему сложенную пополам двадцатку, сгибом вперед. Иначе он может не пустить. Мы будем ждать вас внутри.

Альварес положил листок в карман и увидел, что блондинка вошла в ресторан. Альварес поставил стул так, чтобы не сидеть лицом к двери. Он почувствовал себя в ловушке. Ему ни в коем случае нельзя попасться ей на глаза — не исключено, что блондинка может его узнать. Пытаясь прикрыться, Альварес взял Джиллиан за бедра и поставил ее прямо перед собой.

— Не желаете еще вина? — спросила она, ничуть не оскорбившись прикосновением.

Альварес был в полной растерянности. Он выглянул из-за плеча Джиллиан и увидел, что блондинка сидит к нему спиной. Ее проводили к столику и усадили так, что она могла увидеть выход.

— Пожалуй, не откажусь.

Блондинка вынула из своей огромной сумочки мобильный телефон, набрала номер и тут же принялась что-то гневно высказывать в трубку, отчаянно жестикулируя. Официантка принесла кофе и поставила ей на стол.

Альварес перехватил взгляд Джиллиан, которая уже стояла у стойки, готовая принести ему вино. Он кивнул головой в сторону черного хода. Парочка, сидящая за соседним столиком, наблюдала за этим представлением с видом завзятых театралов. Джиллиан прошла мимо столиков и, посмотрев на Альвареса, кивнула головой. Она намеренно закрыла проход между ним и блондинкой. Альварес украдкой глянул в огромное зеркало за баром; если блондинка сейчас взглянет в этом направлении, то они встретятся глазами.

Альварес поднялся из-за столика и медленно пошел вперед, стараясь не привлекать внимание окружающих. Он увидел в зеркале улыбающиеся глаза Джиллиан, которая радовалась своей находчивости. Альварес улыбнулся в ответ и медленно направился к черному ходу.

Глава 8

Тайлер громко постучал в дверь номера Нелл Прист.

— Они нашли труп, — крикнул он, не дожидаясь, пока ему откроют.

Тайлер и Нелл Прист остановились в дешевом придорожном отеле в нескольких минутах езды от центра города. Уставший как собака, промерзший до костей, Тайлер лег спать в скверном расположении духа, хотя вечер, можно сказать, удался: за казенный счет он угостил пивом негра и, как оказалось, не напрасно. После второй банки пива из шести возможных чернокожий бродяга разговорился и выдал более точное описание «лесоруба», который изувечил его ногу. Помимо того, что лесоруб был широкоплечим, негр вспомнил и цвет его волос («рыжеватые»), и характерную интонацию голоса («говорил так, как говорят в какой-нибудь Джорджии»), Что касается латиноамериканца, то ничего нового бродяга добавить не мог, только повторил еще раз, что он «или испанец, или наполовину итальянец». Описание не Бог весть какое, но Тайлер внутренне ликовал. Вот она первая ласточка, первая ниточка, ведущая к разгадке убийства в товарном вагоне. Найден труп, и теперь уже смело можно говорить о том, что в вагоне произошло убийство.

Вечером Тайлер долго не мог заснуть. Он думал о Катрине, с которой прожил два года, думал о том, почему они расстались и кто тому виной. Катрина и Нелл Прист в чем-то были похожи, и это таило в себе некую опасность, скрывало некий соблазн. Поэтому Тайлер дал себе четкую установку не мешать приятное с полезным. У Прист свои дела, у него свои. Интересы компании «Нозерн Юнион» — это одно, а интересы НУТБ — это совсем другое.

— У вас есть горячая вода? — спросила Нелл Прист через закрытую дверь. В номере Тайлера вода была еле теплая, и к тому же практически отсутствовал напор. Постояв под слабой струей, Тайлер не полностью смыл с себя мыло, и оно пристало к телу, из-за чего по коже пошло раздражение.

— У меня теплая еле бежит.

— Да? А я без душа вообще жить не могу. Жду не дождусь, когда вода нагреется.

— И не надейтесь. — Времени оставалось совсем ничего, уже нужно ехать, но Тайлеру меньше всего хотелось вновь начинать игру в догонялки. Совместно проведенная облава сблизила их, между ними наступило долгожданное перемирие. — Нам уже пора выезжать, Благо, ехать недалеко. Но все равно лучше приехать пораньше.

— Откуда вы узнали о трупе?

— Полиция штата шепнула на ушко. Вы не поверите, но дежурный сержант, которому я тогда позвонил, действительно записал мой номер телефона. — Тайлер чувствовал, что Нелл сейчас одевается, и невольно представил себе эту сцену.

— Закажите, пожалуйста, двойной эспрессо. К вашему приходу я уже оденусь.

— Двойной эспрессо в этой дыре? Не смешите меня. Максимум, на что можно рассчитывать, это на кофейный автомат. Вы любите пончики?

Нелл Прист чуть приоткрыла дверь и выглянула в коридор.

— Вы что, издеваетесь? — спросила она. И без того распаленное воображение Тайлера взыграло не на шутку: мельком увидев часть обнаженного плеча Нелл, он по фрагменту, словно археолог, восстановил недостающее целое.

— Вам с заварным кремом или с желе?

— Нет, вы точно издеваетесь.

— Заказ принят. Жирные пончики с кремом и кофе со сливками. Долой сахар и мучное!

— Ну хорошо, я согласна, — вздохнула Нелл. — Купите пару плетенок. Лучше всего с миндальными орехами.

— Совсем другое дело, — сказал Тайлер. — У вас есть ровно десять минут на сборы. Иначе я поеду без вас.

Направляясь по убогому коридору к еще более убогому выходу, Тайлер услышал, как Прист крикнула вдогонку:

— А почему вы решили дождаться меня?

Тайлер резко повернулся и увидел, что она смотрит на него из-за двери, увидел ее гладкую кожу цвета темного янтаря.

— Почему не уехали сами? — спросила она.

Тайлер почувствовал, что сейчас он глупо улыбнется, и с трудом сдержал эту улыбку.

— У вас есть десять минут, — сказал он, и его губы все же предательски разъехались.

Выпив по дороге кофе, Тайлер и Прист уже через час были на месте. Они остановились на обочине идеально ровной двухполосной дороги, окруженной полями, за которыми виднелся лес. У дороги уже стояла машина «скорой помощи», а чуть поодаль — автомобили полиции штата. Тайлер и Прист отправились по протоптанной дорожке, рядом с которой бежали следы одинокого лыжника.

В прозрачном от мороза воздухе пахло свежестью, точнее, девственной чистотой самого воздуха, еще точнее — в воздухе отсутствовал какой бы то ни было запах — так не ощутима на вкус родниковая вода. Крутом ни души, ни звука. Лишь изредка из леса доносилась заунывная песня зимующих птиц или ропот непокорных листьев, самоотверженно воюющих с ветром.

Тайлер и Прист были почти уже у цели. Ему вдруг захотелось вернуться, он понимал, что если сделать еще несколько шагов вперед, то возврата не будет. Он прочувствовал это на собственном опыте. Работая следователем по уголовным делам, он убедился в относительности слова «жизнь» и категоричности слова «смерть». Любую жизнь можно прервать, жизнь человека хрупка, уязвима, эфемерна. Здесь нож, там пуля, а вон там — петля. Никакой романтики, что бы там ни писали в книгах или ни показывали в кино. О какой возвышенности смерти можно говорить, когда перед тобой лежит обезображенный труп? Тайлер в свое время насмотрелся на трупы, а что касается Нелл Прист, то ее ждет горький урок.