Московская Русь. От княжества до империи XV–XVII вв. - Дмитрий Михайлович Володихин

Стратегией «наступления городами» русское правительство пользовалось и в Сибири. Возвращаемся к восточному направлению русской экспансии.

В исторической литературе – главным образом популярного и публицистического характера – бытует миф, согласно которому русские прорвались в Сибирь при Иване Грозном. Более сдержанный вариант того же: «начали завоевание Сибири» или, чуть осторожнее, «освоение», «присоединение» Сибири. Но в действительности ничего подобного не произошло.

Ермак, нанятый купцами и промышленниками Строгановыми, возглавляя отряд менее 1000 бойцов, одержал ряд впечатляющих побед над сибирскими татарами хана Кучума, занял столицу ханства и тогда уже получил поддержку из Москвы. Ермак осуществил блистательную разведку боем, открыл, а также отчасти еще и расчистил путь в Сибирь. Однако вся его экспедиция закончилась разгромом русских сил и гибелью самого вождя. В нашей историографии, особенно советского периода, Ермака превозносили как народного героя. Да, он стоит в одном ряду с величайшими колониальными воителями, с тем же Кортесом, например. Карамзин сказал о нем: «Российский Пизарро, не менее испанского грозный для диких народов, менее ужасный для человечества». Это, несомненно, великая личность, выдающийся полководец.

Однако нельзя обходить молчанием один простой факт: военное предприятие Ермака в конечном итоге сорвалось. И завоевание Сибири как успех, как одно из главных достижений русского народа за всю его историю, начато было не им. И до Ермака – в XIV, XV и XVI столетиях русские воинские люди бывали в Сибири, брали там ясак, проповедовали Христову веру. На какое-то время сибирские татары оказывались даже в вассальной зависимости от Москвы, притом задолго до Ермака. Но все эти временные достижения не принесли России никакой пользы, помимо репутации сильного и упорного противника. Совершенно так же и Ермак, попытавшись закрепиться, привести бескрайнюю землицу сибирскую под руку московских государей, нисколько не преуспел. На протяжении нескольких лет казачий богатырь играл роль потрясателя Сибири. Он вышел в поход при Иване IV, пережил грозного царя и погиб уже при Федоре Ивановиче. Саваном для его тела стали воды реки Иртыш.

Русское дело в Сибири пало. Хан сибирских татар Кучум и иные местные правители воспрянули духом. Незначительные русские силы, оставшиеся в Сибири, отходили, оставив неприятелю города и земли.

И вот тогда люди с негромкими именами, люди, не называемые на страницах учебников, повели новое, планомерное наступление на Сибирь. Это наступление русских отразилось в некоторых летописных памятниках как начало государственного присоединения сибирских земель.

Так, например, в «Новом летописце» сказано, что в царствование Федора Ивановича «…посылаху многия воеводы в Сибирскую землю… к Сибирскому царствию розныя языки (народы. – Авт.) подведоша и многие грады поставиша в Сибири: град Тару, Березов, Сургут, иные многие грады». Английский представитель по торговым и дипломатическим делам Джером Горсей подробно рассказывает о венчании Федора Ивановича на царство 31 мая 1584 года. Затем, по его описанию, царь с царицей и большой свитой совершают богомолье в Троице-Сергиев монастырь и возвращаются в Москву. «Вскоре после этого, – пишет Горсей, – царь, направляемый князем Борисом Федоровичем (Годуновым. – Авт.), послал войско в Сибирь, откуда шли все богатые меха и соболи. В течение полутора лет войско завоевало 1000 миль».

Успех огромный, фантастический! Слова Горсея об исключительно быстром продвижении московских отрядов в Западной Сибири на протяжении 1580—1590-х годов подтверждаются фактами.

Но кто были те «незаметные» – во всяком случае, для историографии советского периода – полководцы, которые совершили колоссальный военно-политический труд? Под их командой небольшие отряды двигались на восток по незнаемым рекам, по землям, еще несколько лет назад являвшимся одной огромной terra incognita. Под их командой велись боевые действия. Под их командой строились остроги, из которых впоследствии выросли мегаполисы. Что же это за люди?

Все это были дворяне из семейств более или менее известных при государевом дворе, но не знаменитых и не относящихся к служилой аристократии. На протяжении всего остатка XVI столетия в Сибирь ни разу не отправили по-настоящему знатного человека. Нет, русская аристократия того времени отнюдь не состояла из трусов или просто нерешительных людей. Князья и бояре выходили в поле или становились на крепостные стены, когда требовалось встретить грудью крымцев, ногайцев, шведов. Но… колоссальная Сибирь при Федоре Ивановиче, да и позднее, при Борисе Годунове, а также в эпоху Смуты еще только начинала открывать России свой потенциал. О ней в Москве имели весьма смутное представление. А отъезд в эдакую даль означал обрыв связей с государевым двором, утрату влияния на великие державные дела. Поэтому аристократ не торопился стать русским конкистадором. Для него служба «за Камнем» была непрестижной, да и просто неудобной в карьерном отношении.

В Сибирь отправляли на командные должности дворян или, как тогда говорили, «служилых людей по отечеству». Чаще всего кадры сибирских воевод рекрутировались либо из числа служильцев невысокой знатности, либо из тех, кто попал в опалу, крепко провинившись перед властью.

Первого действительного успеха в Сибири после страшного разгрома Ермака добился Иван Алексеевич Мансуров – провинциальный «выборный сын боярский». Встав во главе маленького отряда, он срубил Обский городок (на Оби против устья Иртыша). Здесь Мансуров отбился от наседавшего неприятеля – воинственных остяков и уничтожил языческого идола удачным выстрелом из пушки. Именно этот человек с куда более скромной биографией, нежели у Ермака Тимофеевича, сделал дело как надо – дал русским силам новую веру в успех на просторах Сибири.

Большего Мансуров совершить не мог из-за крайнего малолюдства отряда, находившегося у него в подчинении. В распоряжении Ивана Алексеевича находилось всего «сто человек ратных» и небольшое число казаков во главе с атаманом Матвеем Мещеряком.

Что представлял собой «выборный сын боярский» по тем временам? Он отнюдь не являлся сыном боярина. Так называли относительно невысокий чин на служебной лестнице Московского государства. «Выборные дети боярские» стояли чуть выше огромной массы рядового провинциального дворянства – «городовых детей боярских». Главное отличие состояло в том, что служильцам «по выбору» время от времени приходилось проходить службу не в провинции, а в столице. Они проводили в Москве четырехмесячное «дежурство» и сменялись другими «выборными». Для высшей знати московской – князей Шуйских, Мстиславских, Воротынских, Трубецких – человек с таким чином был просто незаметен. Он никто, его не стоит принимать в расчет. А вот Годуновы, не столь знатные, но вставшие на важные правительственные посты благодаря тому, что им посчастливилось выдать Ирину Федоровну Годунову замуж за государя Федора Ивановича, таких людей замечали… И давали «худородным» служильцам «именные службы». Иначе говоря, ставили задачи, в результате решения которых имя исполнителя оставалось в «разрядных» книгах, что повышало статус его рода.

Вослед Мансурову пошли воеводы Василий Борисович Сукин (явно старший среди начальствующих лиц), Иван Никитич Мясной,