Московская Русь. От княжества до империи XV–XVII вв. - Дмитрий Михайлович Володихин

В 1566 году, например, монахи встречали английских путешественников Сутзема и Спарка, причаливших к острову Анзер, а потом и к Большому Соловецкому. Тогда английская корона, как уже говорилось, играла роль деятельного союзника России, но позже дружественные отношения между двумя странами могли нарушиться, а маршрут в сердце Белого моря, к Соловецкому архипелагу, англичане уже знали. Собственно, отношения с подданными Елизаветы I ухудшились после кончины Ивана Грозного. Самонадеянные и даже оскорбительные действия английского посла Джерома Бауса вызвали в московских правительственных кругах возмущение. Пока царствовал Иван IV, коего соотечественники называли «английским царем» за необыкновенно доброе его отношение к англичанам, Баусу многое сходило с рук. Но после смерти монарха в правящей верхушке России поговаривали о том, не учинить ли над дерзким иноземцем лихо. Его считали достойным смерти и едва отпустили в мае 1584 года из Москвы. Привилегии, прежде полученные подданными английской короны, заметно сократились. Россия явила им более прохладное отношение, чем раньше. Что ж, появились причины ожидать от прагматичных союзников превращения во врагов. Этого в конечном итоге не произошло, но основания всерьез опасаться угрозы Беломорью еще и со стороны англичан у русского правительства имелись: те действительно строили подобного рода планы.

Однако более серьезным противником выглядели шведы. Московское государство вступило с ними в первую войну еще в конце XV века. В 1554—1557 годах театром боевых действий между войсками русского царя и шведского короля стала Карелия, находившаяся в непосредственной близости от Соловков. Чем располагал тогда монастырь для встречи незваных гостей? Современные исследователи говорят: первоначально территорию обители окружал невысокий деревянный тын. Если бы тут появились шведские корабли, эта преграда худо защищала бы иноков от ядер бортовой артиллерии…

Тогда, что называется, Бог миловал.

Но в 1570-х годах Швеция вновь вступила в войну с Россией. Опять противник угрожал обширным монастырским владениям на Белом море. Боевые действия отличались страшным ожесточением. В 1571 году шведско-немецкая флотилия оказалась в непосредственной близости от обители, всерьез потревожив население архипелага. В 1578 году сюда прибыли первые четыре тяжелые пищали (пушки), команда стрельцов и пушкарей во главе с воеводой Михаилом Озеровым. Деревянный тын заменили на полноценную крепостную стену, сложенную из бревен. Два года спустя армия шведов потерпела поражение в Карелии. Но к исходу войны стало ясно: Соловки надо укреплять, причем укреплять как следует! Перемирие было заключено в 1583 году, а на следующий год скончался царь Иван Грозный. Его сменил на престоле Федор Иванович. Возведение тех самых стен, которые дошли до наших дней, двинулось полным ходом. Со шведской короной удалось заключить четырехлетнее перемирие. Однако войны все же опасались, и даже порой собирали армию в Новгороде Великом – столь близким казалось вступление в конфликт со шведами. Так что строительные работы велись без промедления. В 1590-х годах основная их часть завершилась, на острова начали прибывать крупные воинские контингенты с материка, и, может быть, сам факт наличия на Большом Соловецком острове каменных укреплений спас монахов от разбойничьего нападения шведов, когда разразился очередной русско-шведский конфликт.

Сил и средств на возведение соловецкой цитадели ушло больше, нежели на все новые крепости России, построенные при царе Федоре Ивановиче. Беломорская твердыня мощнее любой из них и создавалась в несравнимо более трудных условиях. Ее появление на архипелаге, оторванном от коренных русских земель, особенно учитывая сложности беломорской навигации и уровень развития строительных технологий, – настоящее чудо, по милости Божьей совершенное усилиями русских людей. И этим чудом по сию пору можно любоваться, добравшись до островной обители.

Усилия фортификаторов на северном направлении этим не ограничились. После изменения русско-шведской границы Ладога оказалась гораздо ближе к неприятелю, чем прежде. Ее оборонительные сооружения пришлось усиливать в срочном порядке. В 1585—1586 годах, вскоре после окончания Ливонской войны, в Ладоге был сооружен земляной город – небольшое укрепление бастионного типа, пристроенное с южной стороны крепости.

К концу XVI века Русский Север оказался хорошо укреплен и заселен значительно гуще, чем раньше. Помор, то есть русский, перешедший от старинного пашенного быта к морскому, выработал собственную культуру мореплавания. Здесь рыба стала его хлебом, а волны морские – полем. Он строил крупные корабли (лодьи, кочи), добирался на них до Груманта (Шпицбергена), вел разведку в восточном направлении. Суровые арктические моря понемногу уступали его неуемному натиску. Монастыри обзавелись флотилиями, существующими на постоянной основе: известно, что при первых Романовых знаменитая Соловецкая обитель располагала десятками лодий и поражающим воображение множеством не столь значительных судов. Большие «эскадры» лодий имелись не только у нее, но и у иных крупных монастырей Севера. Иначе говоря, собственный флот, пусть и не военно-морской, а транспортный, рыболовецкий, промысловый, притом весьма значительный по числу судов и моряков, появился у России задолго до Петра I. Царь Петр Алексеевич создал для России регулярную вооруженную силу на морях, но сила мирная существовала и без него.

Таким образом, Север в новом своем состоянии обрел роль надежного «фланга» для продвижения в Сибирь. А когда на берегах великих сибирских рек стали появляться, один за другим, остроги русских первопроходцев, поморское искусство кораблевождения пригодилось на новых пространствах. Флотилии кочей плавали от одного русского острога к другому, а самые отважные мореплаватели использовали их как средство разведки – для тех мест «незнаемых», куда по суше путей еще никто не проложил.

Кстати, тогда же в Поволжье выросли стены Санчурска, Царевококшайска, или Кокшажска, Цывильска и Уржума (все – в 1584-м). Летопись сообщает: «Государь праведный [Федор Иванович]… посла воевод своих и повеле ставити во всей черемиской земле городы, и поставиша на Нагорной и на Луговой стороне город Кок-шугу и город Цывильск и город Уржум и иные многие города, и насади их русскими людьми, и тем он, государь, укрепил все царство Казанское». Позднее на Волге родился Самарский городок (1586) – чуть поодаль от древней, к тому времени разрушенной пристани. В будущем из этого скромного укрепления вырастет могучий город-миллионник. На юге появились деревянные крепостицы Воронеж (1586) и Ливны (1586). В Предуралье около все того же 1586 года на месте более древнего поселения возник русский городок Уфа, и управлять им был поставлен воевода Михаил Александрович Нагой – из опальных Нагих, родственников последней жены Ивана Грозного. Ныне здесь процветает еще один город-миллионник.

Стоит повторить и подчеркнуть: новые укрепления возводились повсюду и везде. И там, где ждали наступления врага, и там, где политические интересы России требовали ее собственного наступления. В первом случае спешно возведенные «городки» выполняли функцию опорных пунктов оборонительной линии. Во втором – баз для стремления вперед. В обеих