Проигранная ему (СИ) - Грей Патрисия

Я умолкаю.

— Система, уровень возбуждения.

— Пятьдесят три из ста.

— Влажность вагины.

— Три из пяти.

— Напряжение сосков?

— Четыре из пяти.

— Сердцебиение.

— Учащённый пульс.

Я действительно ощущаю сильное возбуждение. Понимаю, что и вправду стала влажной… И чувствую неловкость из-за того, что не могу это скрыть. Что эта "Система" каким-то образом всё это определяет. Но одновременно — я чувствую, что возбуждаюсь ещё сильнее, понимая, что Давид это знает. В мыслях — полнейший сумбур. Я очень волнуюсь и пытаюсь подумать о чём-нибудь другом, но в темноте этой комнаты, перед глазами ярко проносятся воспоминания, которые я только что описала… Это и правда был чудесный секс… Я, наверное, секунд двадцать кончала так сильно, что меня просто трясло… Дёргалась, будто в конвульсиях… Только безумно приятных… И помню, как плакала потом… Когда он уехал, а я осталась в отеле одна. Почему-то было очень тоскливо. Хотя он был просто клиентом. Наверное, я могла бы в него влюбиться тогда. И влюбилась бы. Если бы не следующая встреча, когда он был пьян, холоден и груб. И слёзы в отеле показались мне глупыми. И я сказала Давиду правду. С тех пор я ни разу не кончила. Хотя клиенты у меня были.

15. Полина

— Полина. Блок 2. Пик возбуждения на вербальном уровне.

Теперь я воспринимаю это световое яйцо иначе. Не как сканер. А будто домик. Чувствую, что сильно возбуждена, и не понимаю, почему "Система" сообщила о "пятидесяти трёх из ста". Я влажная без каких-либо ласк, а для неё это так, не очень-то и серьёзно? Обалдеть… По этой системе я с клиентами вообще особенно не возбуждалась, получается… Какие-нибудь двадцать из ста.

— Полина, — обращается ко мне Давид, я слышу это по тону его низкого, хрипловатого голоса, — встань.

Медленно поднимаюсь, глядя вверх. Головой до верхушки "яйца" не достаю.

— Сними халат. Сделай это медленно.

Сглотнув, смотрю сквозь светящиеся фиолетовые полосы в темноту. Низкий хриплый голос Давида звучит одновременно и повелительно и отстранённо. Но в нём будто бы слышатся отголоски мужского возбуждения.

Потихоньку развязываю пояс. Халат чуть распахивается, обнажая голое тело. Полосы подсвечивают кожу, и я понимаю, что Давид видит меня, в то время, как я его нет. Отчего-то это возбуждает меня ещё сильнее. Такого сексуального опыта у меня не было…

Кладу пальцы на плечи, отвожу шёлковую ткань халата назад, обнажая их. Халат, нежно коснувшись ног, с тихим шорохом соскальзывает на площадку. Стою голая, прикрывая грудь ладонями.

— Опусти руки вдоль тела.

Медленно опускаю. Соски будто реагируют на возникшую наготу — в мгновение напрягаются ещё сильнее, сжимаются крепче, призывно торчат.

— Сядь и раздвинь ноги, — слышу я повелевающий голос, вызывающий теперь у меня волны мурашек. — Так, чтобы я видел твою киску. Покажи мне её. Покажи, как она сочится влагой.

Сердце из груди будто вот-вот выпрыгнет. Волоски на шее приподняты, по коже то и дело проносится чуть щекотная, расслабляющая дрожь. Ягодицы сжимаются будто сами собой.

Опускаюсь на площадку, сажусь на упругую поверхность площадки, и, глядя в темноту, медленно развожу полусогнутые ноги в стороны. Смотрю на эпилированную киску, вижу набухшие губки, чуть поблескивающие влагой в фиолетовом свете. Чувствую, как из легонько пульсирующей, потягивающей киски тихой, чуть щекотной струйкой течёт к анусу сок. Ноги мелко, почти незаметно дрожат.

— Раздвинь ноги шире, — властные интонации всё сильнее возбуждают меня. — Шире.

Делаю, как он сказал. Губы чуть разлипаются, течь начинает ещё сильнее.

— Какая красивая… — в суровом мужском голосе слышится нотки неподдельного восхищения, и это кружит голову. — Сочная, спелая, мокрая.

Ладони упираются в площадку, ноги дрожат. Свечу киской перед Давидом, при том, что совсем не вижу его.

— Неудивительно, что этот парень так хотел тебя вылизать. Киска просто сумасшедше красивая. Будто мокрая розово-фиолетовая орхидея. Губки просто восхитительны… И как же она классно течёт…

Возбуждение в его хрипловатом голосе уже откровенно слышно. Это сводит с ума.

— Ты ведь чувствуешь, как ты течёшь, Полина?

— Да…

— Сильно, не правда ли?

— Очень…

— А как ты думаешь, что чувствую я, глядя на тебя сейчас?

— Хотите меня…

— Верно. Очень. Такую красоту невозможно не хотеть, — в хриплом низком голосе слышатся безумно приятные бархатные нотки. — Она ведь просто просит моего члена. Хочет принять его в себя, облизать со всех сторон. Не так ли?

Я едва не задыхаюсь от волны возбуждения.

— Так…

— Мягкая, сладкая, сочная писька… Тёплая дырочка, обильно сочащаяся влагой. Мокрые губки-лепестки, они будто в капельках утренней росы…

От его слов кружит голову. Дышать ровно сложно. То и дело сглатываю, стараясь не застонать, хотя уже очень хочется.

— Как она сжимается… Выталкивает из себя влагу, пульсирует предвкушением наслаждения…

Безумно хочется начать ласкать себя. Просто, чтобы унять это приятное, но ноющее чувство всё нарастающего и нарастающего возбуждения. Оно уже такое, что просто терпеть его становится невыносимым. Подо мной растекается лужица, чуть подвинувшись, чувствую её кожей ягодиц. С трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать.

— Система, уровень возбуждения, — чуть изменившимся в сторону безэмоциональности голосом, чуть громче спрашивает Давид.

— Девяносто четыре из ста.

— Влажность вагины.

— Пять из пяти.

— Соски.

— Пять из пяти.

— Сердцебиение.

— Высокое.

— Полина, убери руку. Не трогай её до тех пор, пока я тебе не разрешу, — голос снова такой, что я едва не теряю сознание от удовольствия. — Ты ведь хочешь, чтобы я трахнул тебя, правда?

— Да… — чуть запрокинув назад голову, выдыхаю в потолок я.

— Я не слышу тебя.

— Да… — выдыхаю я громче, — едва не захлёбываясь от будоражащих эмоций и ощущений. — Очень… Очень хочу… Трахните меня…

— Как ты хочешь, чтобы я тебя трахал? Нежно? Жёстко? Сзади?

— Сзади… Жёстко… Глубоко…

— У меня ведь очень большой и толстый член. Ты уверена, что хочешь его ощутить?

— Да… Да…

Голос дрожит, всё тело в мурашках, сердце бешено колотится в груди. Киска пульсирует, пылает желанием. Мне так трудно сдерживаться, чтобы себя не ласкать… Состояние близкое к обморочному… Я едва сижу в этой луже собственного сока…

— Система, уровень возбуждения.

— Девяносто восемь из ста.

Сквозь бьющий в ушах пульс слышу лёгкий шорох — Давид встаёт. Затем шаги. Он подходит ближе и я смутно различаю очертания его крупной, атлетической фигуры. Он подходит ещё ближе и я вижу, что он совершенно обнажён. Член над крупной мошонкой просто огромен… Его очертания поражают меня… Он колом торчит чуть вперёд и вверх, будто у какого-то мифического героя, славящегося своей мужской силой…

— Полина. Блок 3. Первый оргазм.

16. Давид

Уровень её сексуальности просто зашкаливает. Я вижу то, чего не видит она — статистические данные, выведенные с общего сервера. И они просто орут о том, что передо мной — невероятная находка! Настоящий подарок судьбы! Но даже без этих данных я с трудом сдерживаю эмоции. Сперма едва не льётся из ушей, так сильно, так безбашенно, так бешено я её хочу.

Не поставь я себе изначально целью создать на базе её чувственности новый софт, чтобы апдейтить систему, которая сильно провисла за последние месяцы, я бы вытрахал её ещё до начала сканирования.

Когда же она раздвинула передо мной ноги и показала свою гладенькую, ярко-розовую длинную киску, с с чуть торчащими в стороны половыми губками, мокрыми и блестящими в свете сканерной сетки, я чуть не взвыл. На стену хочется лезть от желания, которое бьёт в ушах сердечным ритмом. Член торчит, как бешеный, яйца дико ноют, молят о пощаде, орут о том, что я должен поскорее трахнуть эту соблазнительную сучку, а я заставляю себя работать.