Проповедник - Юлия Латынина

На следующий день Денис Лиммер-ти, раскаявшийся громила и ученик ван Роширена, был схвачен при попытке разменять одну из украденных купюр. Остальные деньги, лежавшие у него за пазухой в толстом белом конверте, были изъяты при аресте.

Это произошло в маленьком городке Лисьи Ручьи, в ста двадцати километрах от столицы.

Я сел в машину и поехал в Лисьи Ручьи.

Принадлежность к сословию землян в Асаиссе значит чрезвычайно много. Особенно - к верхушке сословия, служащим компании. То, что позволено человеку из дома в шестнадцать этажей, не позволено туземцу из дома в пол-этажа.

Местное полицейское управление в Лисьих Ручьях разместилось в двухэтажном курятнике с решетками на окнах.

Я поманил пальцем охранника, скучавшего на крылечке. Он подбежал к машине, и я, сунув ему зажигалку, велел посторожить машину и прошел внутрь, раздавив таракана, некстати вздумавшего переправляться через порог.

Лиммерти сидел во второй комнате слева, на железной жердочке, и отчаянно брыкался скованными ногами.

- Эй! - орал он, - если бы я обчистил этот клоповник, черта с два вы бы меня взяли!

Это был основательный довод.

- Что происходит? - спросил я следователя. Он затравленно посмотрел на меня.

Перед ним стоял тридцатичетырехлетний белокурый землянин, с широкими плечами и с уверенной улыбкой человека, который каждый день ест мясо. От него пахло невиданным запахом - одеколоном. Из нагрудного кармана костюма выглядывала регистрационная карточка компании с красной полосой начальника отдела.

Я был немножко больше, чем Бог и немножко меньше, чем Президент.

- Он не признается, - жалобно сказал следователь.

- А что он говорит?

- Говорит, что конверт с деньгами ему положили в шапку, когда он после проповеди собирал приношения. Вот, - и следователь ткнул пальцем в оприходованную шапку. В ней лежало несколько мелких бумажек и целая куча патронов.

- Так оно, наверно, и было, - предположил я.

- Ага, - саркастически сказал следователь.

- Мытарь Левий, - сказал наставительно Лиммерти, - устроил пир для Иисуса. Почему же человек, ограбивший банк, не мог раскаяться и пожертвовать деньги Иисусу?

Я поманил следователя в глубину комнаты, туда, где за пунцовой занавеской дремала статуя Президента.

- Отпустите Лиммерти, - сказал я.

Тот вздрогнул.

- Но, - сказал он, - сейчас за ним приедут...

- От кого приедут?

- От господина майора.

Я почтительно покосился на мраморную статую.

- А вы уверены, - сказал я зловещим шепотом, - что Президент, узнав о вашем решении, одобрит его?

Маленький следователь вздрогнул и отчаянно заморгал. Мои слова могли означать только одно: между Президентом и его начальником охраны - крупное несогласие. Стало быть, начальнику охраны недолго осталось быть на своем посту и на этом свете. Недостойно порядочного человека повиноваться намекам начальника охраны.

Следователь вышел из-за занавески. Лицо его было бело, как мел.

Лиммерти ткнул пальцем в висевшую на стене маску бога-муравьеда: в такой же маске, по описанию, был и грабитель.

- Слушайте, - сказал Лиммерти - я верую в Господа. Неужели бы я напялил на себя эту бесовскую личину? Я бы надел черный чулок.

- Действительно, - забормотал следователь, - преступник был в маске одного из двенадцати богов... гм... это местный почерк...

Я вывел Лиммерти во двор, посадил его в автомобиль и повез в столицу.

На середине пути он встрепенулся:

- А как же меня выпустили? У вас разве был приказ?

- Здесь повинуются не приказам, а намекам, - ответил я.

- Я так думаю, что здесь дело нечисто, - объявил Лиммерти. - Когда я раскаялся, пять лет назад, разве я отдал деньги ван Роширену? Я послал их обратно в банк.

Я высадил Лиммерти перед глиняным домиком, который теперь снимал проповедник, и уехал, не дожидаясь благодарностей.

Ван Роширен неплохой человек, но я терпеть не могу людей, которые учат других, как жить. Они не понимают, что люди - не цыплята. Мой отец всегда повторял: "Денисон, если ты хочешь добиться в жизни успеха, смотри на мир объективно и принимай решения самостоятельно". Так что мне не так-то просто что-то внушить!

На следующий день в редакции "Daily Express" раздался звонок. Звонивший сообщил, что он - член боевой пятерки "Союза за Свободу". Что, по приказу своего непосредственного командира, он ограбил банк и положил конверт с деньгами в шапку для пожертвований. Краткая речь его была напечатана на первой полосе газеты. Он сказал:

"Мы рассуждали так: если полиция арестует ван Роширена по подозрению в грабеже, это будет означать, что он действительно независим. Если полиция тут же отпустит его, это будет означать, что пресс-служба Президента поносит проповедника для отвода глаз.

Как известно, ученик ван Роширена был арестован, но за ним тут же примчался высокопоставленный сотрудник компании Денисон, известный своими связями со службами безопасности, и подозреваемого выпустили.

Борцы за свободу предупреждают всех граждан страны о том, что ван Роширен, христианский проповедник, - наемник компании и шпион Президента, и оставляют за собой в отношении вышеуказанного ван Роширена полную свободу действий".

Я поехал к ван Роширену и узнал, что он проповедует в храме Семи Зернышек. Я поехал к Семи Зернышкам показал ему газету и попросил отменить проповедь. Он отказался. Я вытащил из багажника бронежилет и велел надеть хотя бы это. Ван Ро-тирен погладил бронзовый крест на груди и покачал головой:

- Вот мой бронежилет.

Вообще-то он был прав. Странно выглядит человек, который в бронежилете проповедует мир и согласие.

Я остался послушать проповедь.

На лужайке перед храмовой рощей собралось сотни три того ничем не занятого народа, который большею частью и творит беспорядки и видит чудеса, и торговцы из соседних улочек. Никакой охраны не было, десяток журналистов скучали на солнышке. Я отыскал Дениса Лиммерти, сунул ему под нос газету и объяснил, что ван Роширена сегодня убьют и что Президент его охранять, конечно, не собирается.

Но прошло полчаса, и ничего такого не случилось. Я расслабился и даже стал слушать.

Вероятно, ван Роширену кто-то намекнул, что он проповедует небылицы, потому что тот стал рассказывать про Атиллу и Льва Первого. Этот Атилла был вождем гуннов, которые давным-давно напали на Рим. Войска в Риме не было, и римский папа Лев выехал навстречу язычнику, проповедуя мир, без всякого оружия, лишь с крестом. Атилла раскаялся и отвел войска.

Я навострил уши, Я думал, папы в основном жгли инакомыслящих. Таких рассказов я не знал.

В этот миг я обернулся и заметил у балюстрады храма человека. В свете заходящего солнца в руках его блеснула и хлопнула самодельная нарезная трубка. Люди закричали. На помосте ван Роширен взмахнул руками и зашатался. Человек перепрыгнул через балюстраду и побежал к роще. Я бросился за ним. Почти нагнал его, но зацепился .за корень и въехал лицом в землю. Когда я вскочил, террорист уже пропал за деревьями. Какой-то фоторепортер, присев на корточки, сфотографировал мою заляпанную рожу.