Горячий след - Олег Верещагин

О, лёгок на помине…

— Хороший ужин? — поинтересовался бородач, вставая возле столика. Олег кивнул:

— Хороший… Если всё пойдёт плохо, то я у вас и ночевать останусь.

— Если всё плохо? — недоумённо пошевелил бородач бровью. — Я не понимаю.

— Да так, — Олег встал, — это шутка. Но ночевать, может, и правда вернусь.

— Жду, — готовно ответил тот. — Двадцать скеата…

…Базар не только не утих, но ещё больше разошёлся. От шума и гама ломило виски. Настроение упало; Олег посматривал по сторонам с отвращением и размышлял в который раз, что никакой романтики на Востоке нет и никогда не было, а есть только шум и грязь. Судя по лицам попадавшихся патрульных, они были того же мнения. Чтобы отвлечься, Олег стал раздумывать, что же это за мир и что тут происходит, но фантазии быстро увяли именно из-за обилия возможностей. Самым неприятным было то, что площадь оказалась на самом деле большущей, а в толпе мальчишка просто терялся и уже несколько раз набредал на прежние места, накручивая круги, как в дремучем лесу.

Наконец, усталый, оглушённый и уже сомневающийся, что сможет хотя бы в «Серый хорт» найти дорогу, он прислонился к стене возле оружейной лавки, где торговали кинжалами, саблями и ружьями — одно- и двуствольными курковками не больше 20 калибра на первый взгляд. Подобное оружие у Олега вызывало только презрительную усмешку, но, поскольку делать было нечего и надо было хоть как-то сориентироваться, мальчишка остался стоять, тупо рассматривая оружие. Конечно, кинжалы и сабли были неплохи, но, во-первых, Олег как-то подсознательно не любил кривые клинки, а во-вторых — уж слишком, на его взгляд, рукояти и ножны были перегружены золотом и драгоценными камнями.

И почти тут же его усталость была вознаграждена. Откуда-то слева из-за лавки появился всадник — он ехал верхом, а позади на верёвках, накинутых на шеи и прикреплённых к седлу, шли двое молодых мужчин…

…Рынок рабов находился в конце короткого переулка, открывавшегося в ещё одну — и тоже немаленькую — площадь. И тут воздух дрожал от шума и гама. Над толпой возвышались пять или шесть ярко освещённых факелами помостов. Верблюды и кони стояли вдоль стен. Верховыми на самой площади были лишь трое патрульных, глядевших по сторонам, как человек, ненароком попавший ногой в дерьмо и теперь прикидывающий, как поскорей отчиститься.

Олег передёрнулся. Да, с этих помостов продавали людей. Стояли скучающие вооружённые люди, надрывали горло продавцы, что-то выкрикивали, взмётывая руки, покупатели… Рабы сидели и стояли на помостах голые; тут продавали мужчин, там — детей, там — женщин… Подходить ближе не хотелось совсем, даже дышать стало трудновато, а воздух вдруг обрёл необычайно резкие и неприятные запахи. Олег глотнул и уставился в землю, пережидая приступ отвращения. Потом решительно поднял голову и, расталкивая толпу локтями, пошёл от помоста к помосту.

Но тут продавали только этих — арабов-индусов. Конечно, их тоже было очень жалко, а больше всего Олега поразили покорные позы, в которых сидели и стояли рабы, а так же то равнодушие, с которым они выполняли приказы продавцов и покупателей. Могло показаться, что их долго били или чем-то опоили. Олегу было легче думать именно так, потому что сам он… нет, он бы бился до смерти, дрался, кусался, орал — да что угодно делал бы, но просто так на такой помост не встал бы никогда. Продать человека — это в сто раз хуже, чем убить!!!

Олег подумал так — и испугался. А если ребят уже убили?! Именно поэтому?! Он снова посмотрел на патрульных и неожиданно понял: нет, открыто тут никто не станет продавать человека, похожего на этих людей цветом кожи, волос и глаз. Им только повод дай — и этому базару конец. Наверное, у них давно нет работорговли. И смотреть на это им так же противно, как и ему, Олегу.

Да, но ему-то как быть?! Где искать?!

Он ещё раз прошёл по площади, внимательно осматривая «товар» и ловя на себе пристальные взгляды старшего патрульного. Олег даже заметил, как тот развёл каблуки, явно готовясь пихнуть коня и прямо через толпу двинуться к непонятно что тут делающему мальчишке — но почему-то раздумал. Однако нет-нет, да и посматривал на Олега.

Ещё не хватало. Конфликтовать с властями в расчёты Олега не входило. Да и вообще контактировать — тоже. Охваченный предчувствием чего-то недоброго, Олег скользнул взглядом по тому помосту, на котором продавали детей и подростков. Там сейчас стоял закованный в колодки — на ногах одна, на руках и шее другая — коротко стриженый парень с завязанным ртом. Цепь от ошейника приковывала его к кольцу в полу, ввинченному, наверное, специально для таких случаев. Хотя это был пока единственный раб, который явно не смирился со своим положением — поводил плечами, шевелил шеей, как будто пробовал колодку на прочность… Продавец что-то голосил, тыча в товар.

Всё было, как обычно.

И всё-таки что-то было не так.

А почему многие так опасливо оглядываются на патрульных?

Сам не отдавая себе отчёта, что им движет, Олег протолкался к самому помосту. Посмотрел сверху вниз.

И увидел глядящие прямо на него — в упор, с мукой и просьбой — синие глаза. Коротко стриженые чёрные волосы. Тёмная кожа.

И синие глаза. И — теперь видно хорошо — совсем не хрупкое сложение, не здешнее.

Горло пониже колодки задёргалось. Глаза стали огромными от мучительного напряжения, от желания что-то сказать.

Он же крашеный. Он же просто крашеный. И волосы, и кожа. А до контактных линз тут не додумались…

Олег напрягся, вспоминая фотографии из своего «досье».

И — вспомнил. И — понял, что его не подвело чутьё, толкнувшее на базар…

Артур Волков, 15 лет, кадет корпуса ВВС, чемпион города по боксу и самбо, пропал 11 июня, на десятиметровом отрезке арочного перехода между дверью подъезда и остановкой автобуса! Первый из тех, кто попал сюда!

В толпе несколько человек трясли руками, выкидывая особым образом сложенные пальцы. Торговец верещал, тыча то в одного, то в другого.

Олег оглянулся на патруль. Придётся врать им. Что врать — неизвестно. И будет это выглядеть не просто подозрительно — сверхподозрительно. И всё-таки лучше у них в руках… но как тогда продолжать поиски? А остальные тоже наверняка здесь…

Олег быстро покосился влево-вправо. В руках у торгующихся то и дело мелькали монеты — банкнот не было — ровные кружки с непонятной чеканкой, но что важно — всё больше серебряные. Золотых мало и размером они меньше олеговых пятирублёвок. Пальцы… Штуки? Десятки? Чёрт его знает, слишком привычно-быстро движутся руки, не поймёшь…

И Олег решился. Поймал взгляд мальчишки, прошептал беззвучно, но хорошо артикулируя губами: «Артур?» Отчаянные кивки — насколько позволяет колодка… Олег прикрыл на миг глаза: мол, всё будет нормально… А заодно — решаясь сам.

И стукнул кулаком по краю помоста на уровне своей груди, привлекая внимание торговца.

Ага! Тот склонился сразу. Что-то спросил на этом полунемецком языке. Олег покачал головой, показал на себя:

— Венейя.

— О, Венейя! — радушно расплылся торговец в улыбке… и Олег поймал его быстрый взгляд в сторону Артура.

Так.

А теперь — опасливый в сторону Олега. Из-за радушной улыбки, как из-за дверей. А вокруг-то все притихли, хорошо, что остальной рынок галдит вовсю…

— Говоришь по-нашему? — тихо спросил Олег. Кивок. А глаза — злющие… — Ты продаёшь моего соплеменника.

— О нет, нет… — взлетели руки. Олег скривился:

— Глаза… — торговец покосился туда и сглотнул. — Сейчас я позову людей, — Олег чуть кивнул в сторону патрульных. — Что с тобой сделают?

— Забирай, — еле слышно сказал торговец, серея лицом.

— Это не всё, — покачал головой Олег. — Ещё четверо. Две девочки, два мальчика. Одна девочка маленькая, остальные примерно одного возраста.

— Не знаю, — покачал головой торговец. — Я его купил у проезжего караванщика. Думал хорошо продать втихую. Одного купил, клянусь. И не бил, это всё прежний хозяин. Можешь сам спросить у своего родича.

— Расковывай, — приказал Олег и чуть отшагнул назад.

Ловкость торговца нельзя было не оценить. Он на кого-то радостно показал в толпе, махнул охране в сторону замершего Артура и тут же начал продавать двух девочек-близняшек с таким азартом, что о предыдущем «лоте» все, кажется, забыли. А охрана расковывала Артура. Олег молился об одном — чтобы тот сейчас не начал беситься. Нет. Ещё о том, чтобы всё так гладко и сошло.

Олег тронул за рукав стоящего рядом человека — тот прислушивался к разговору Олега с торговцем, явно понимая слова:

— Я дам тебе золотой, — тихо сказал мальчишка. — Возьми этого человека и доведи вон до той улицы, — Олег показал рукой, не поднимая её высоко. Умные тёмные глаза обежали мальчишку с головы до ног, чалма качнулась.