Принесенный ветром - Марина Серова

– У друзей. Не кладите трубку, я сейчас, – попросила она.

Зазвучали приглушенные голоса, один из них был мужским. Мне показалось, что они спорят, но слов было не разобрать. Вероятно, девушка спрашивала у друзей, к которым приехала, адрес.

Потом Наташин голос снова приблизился к микрофону. Жили ее друзья все в том же Трубном районе, к счастью, не на самой окраине. Я записала адрес, сообщила, что буду примерно через час, и положила трубку. Подстегиваемая охотничьим азартом, натянула джинсы и футболку, набросила легкую черную ветровку и сунула ноги в туфли. Потом взяла ключи от машины и вышла из квартиры.

Только внизу, распахнув подъездную дверь, я вспомнила, что не взяла ни мобильника, ни сумочки, которая осталась валяться в кресле. И я совершенно забыла про Ольгу: не позвонила ей, как обещала, и не взяла того, что обещала ей привезти. Возвращаться назад не хотелось – и время позднее, и удачи не будет. Ну, ничего, Олечка потерпит, завезу ее имущество завтра утром.

На улице было уже совсем темно. Черное небо висело совсем низко: кажется, скоро пойдет дождь. Так и есть – крупная капля упала мне на лицо.

Фонарь, освещавший подступы к нашему дому, всегда горел исправно, но сегодня его то ли включить забыли, то ли срок жизни лампочки кончился. Осторожно сойдя со ступенек, ведущих к подъездной двери, я ступила на асфальтовую дорожку, освещенную желтым светом, лившимся из окон первого этажа, и направилась к своей машине. Боковым зрением успела заметить мужчину, возившегося у соседнего автомобиля. Моя «девятка», почувствовав приближение хозяйки, пискнула, на этот раз почему-то не радостно, как обычно, а немного тревожно.

А потом моя голова раскололась на тысячу мелких обломков, и… наступила полная темнота.

Глава 7

Самолет выпустил шасси, опустился на взлетную полосу и быстро покатился по ней, вздрагивая и подпрыгивая. Рядом со мной, на соседнем кресле, сидел Олег и радостно улыбался.

Наш самолет в последний раз подпрыгнул, затрясся и наконец замер. И тут прямо по его стальному корпусу заколотили мощные струи тропического ливня.

Я открыла глаза и посмотрела в иллюминатор, который почему-то оказался прямоугольным. За ним был не нарядный аэропорт экзотической страны, а непроглядный чернильный мрак, прошитый длинными нитями дождя. А потом самолет чихнул, вздрогнул и снова рванул вперед, подрагивая и подпрыгивая.

Тут до меня, наконец, дошло, что никакой это не самолет, а рядом со мной сидит вовсе не Олег. Дело в том, что Олег не имел привычки сопеть, и от него не пахло репчатым луком, смешанным с прокисшим потом и перегаром. Я попыталась повернуть голову, чтобы как следует рассмотреть мужчину. Но шея не ворочалась, а голова была словно свинцом налита.

Тогда я просто скосила глаза и увидела рядом совершенно неизвестного типа. Это был мужичок, одетый в распахнутую кожаную куртку, из которой торчало круглое пивное брюхо, и натянутую до ушей черную вязаную шапку. Лица его было не рассмотреть, потому что он отвернул голову к окну и всматривался в ночной пейзаж, проносившийся мимо автомобиля. Впрочем, смотреть там было уже не на что: и деревья, и дома накрыла плотная стена дождя. Зато шедший от незнакомца аромат перегара чувствовался очень явственно. Автомобиль, так же как и мужик на соседнем кресле, был чужим.

– Ну и ливень! – сказал тип. – Черт его дери!

Я вернула глаза на прежнее место и уставилась прямо перед собой. Человек, сидевший на водительском месте, тоже был одет в черную шапочку, плотно облегавшую голову. Между краем шапки и воротом рубашки виднелась полоска загорелой шеи.

Тут, наконец, вспомнилась Наташа, до которой я почему-то не доехала. Почему? И вообще, как я очутилась здесь, рядом с двумя незнакомыми мужчинами, один из которых так вонял луком и перегаром? Чугунная голова раскалывалась от боли и отказывалась думать. Внезапно перед моим мысленным взором возникла высокая тень, метнувшаяся к моей машине. Именно с нее, этой тени, и начинался черный провал.

Дождь застучал по крыше машины чуть медленнее. За окнами проносились светящиеся круги – расплывшийся в дожде свет фонарей, блестели мокрые крыши частных домов. Из этой картины можно было сделать вывод, что едем мы по какой-то окраине. Если вообще не выехали из Тарасова. Даже не представляю, сколько времени я провалялась в беспамятстве в чужой машине. Пятнадцать минут, полчаса? Нет, наверное, не меньше часа, раз мы уже успели добраться до глубокого пригорода.

Машину снова сильно тряхнуло, и тип, сидевший рядом, грязно выругался. Водитель слегка дернул головой в его сторону, но промолчал. От толчка я почти совсем сползла на пол. Все мышцы мои затекли, но размять их не представлялось никакой возможности. Руки были туго стянуты бельевой веревкой, больно впивавшейся в запястья. Я заерзала, пытаясь без помощи рук подняться повыше и устроиться на сиденье поудобнее.

– Смотри-ка, очнулась! – обрадовался тип, сидевший рядом. Он подхватил меня под мышки и водрузил на сиденье, как куль с мукой, и меня обдало тошнотворной волной его запаха. – А ты боялся, что она копыта откинула! Глянь, живая! А ничего телка!

Водитель снова дернул головой, будто лошадь, отгонявшая назойливую муху, но не повернулся и не заговорил.

Сосед по автомобильному сиденью приблизился ко мне, и у меня снова перехватило дыхание от луково-спиртной вони. Зато теперь я могла как следует рассмотреть его. На вид мужику было лет тридцать пять – тридцать шесть, и облик он имел малосимпатичный. На круглой, почти безбровой красной физиономии терялись узкие свиные глазки и маленький крючковатый нос. И голос у него был соответствующий – очень противный.

Разглядывая меня, он вдруг захохотал, протянул ко мне руку и ущипнул за бедро. Но джинсы сидели на мне так плотно, что я почти не почувствовала боли.

– Ну давай, детка, колись! – весело произнес мужик.

Я молчала, пытаясь сообразить, что ему от меня нужно.

– Смотри-ка, молчит! – почему-то радостно воскликнул он и стукнул себя ладонью по коленке. – Она думает, что мы тут шутки шутить задумали.

Веселое его настроение мгновенно сменилось яростью. Наклонившись к самому моему уху, он нажал на меня плечом, дыхнул в лицо адской смесью пота, алкоголя и лука и свирепо зашипел:

– Давай, сука, говори, где спрятала!

– Кого? – изумленно спросила я и попыталась отодвинуться от него подальше, но двигаться было некуда.

– Не кого, а чего! Сама знаешь, чего, так что не притворяйся. Меня тебе не обмануть.

– Не понимаю, что вам от меня нужно, – произнесла я, стараясь говорить спокойно, так, чтобы они не почувствовали страха в моем голосе.

А действительно, что им от меня нужно? Может, они меня с кем-то спутали?

Мужик фальшиво рассмеялся и обратился к водителю:

– Смотрите-ка на нее! Дурочку из себя ломает. Имей в виду: тебе придется вернуть ее нам. Иначе… Догадайся, что мы с тобой сделаем, если будешь и дальше запираться?

Он противно захохотал и больно ткнул меня пальцами в бок. Я громко ойкнула.

– А если скажешь, то мы ничего плохого тебе не сделаем. Может быть. Если будешь паинькой.

Он снова загоготал и протянул руку к моей груди, но я, мгновенно среагировав, пнула его правой ногой. Кажется, попала в лодыжку. Слава богу, что они связали мне только руки. Наверное, чтобы не тащить на себе. Мерзкий тип заорал от боли, а потом придвинулся ко мне и занес руку для удара. Но тут водитель, наблюдавший за нами в зеркало, сказал:

– Оставь ее, Гаврюша. Скажет, куда она денется, впереди куча времени. Уже почти приехали.

Гаврюша с сожалением опустил руку, злобно зыркнул поросячьими глазками в мою сторону и отодвинулся. Стало ясно, кто из этих двоих главный.

Голос у водителя был странный. Хриплый, какой-то полузадушенный, будто у вынутого из петли удавленника, суицидальная попытка которого не увенчалась успехом. Казалось, что говорить для него – огромный труд. Может, он простыл и потерял голос? Или специально так говорит, чтобы я его потом, если выберусь из этой передряги, случайно не узнала? Я попыталась поймать взгляд водителя в зеркало, но оно было повернуто так, что его лица в нем видно не было.

Остаток пути мы ехали в полном молчании. Гаврюша не мешал мне думать, он только все время ерзал на сиденье, распространяя по салону отвратительный запах, сжимал кулаки, бормотал себе под нос ругательства и время от времени злобно косился в мою сторону.

А подумать было о чем. Стало понятным, что похитители и люди, перерывшие все в моей квартире, одни и те же личности. Не нашли то, что искали, и решили похитить хозяйку, чтобы на досуге под пытками заставить ее сказать, где она это прячет. Но что такое ЭТО?

Если бы я только знала!