Море и жаворонок. Из европейских и американских поэтов XVI–XX вв. - Антология

гордыни, если вдруг

Над ней склонится некий толстый Сук,

Чтоб, и сама себя вконец измуча

И шаткую береговую кручу

Язвящими лобзаньями размыв,

Неудержимо ринуться в прорыв —

С бесстыжим ревом, с пылом сумасбродным,

Оставив Русло прежнее безводным, —

Я мыслю, горечь в сердце затая:

Она – сия Река, а Русло – я.

Прочь, горе! Ты бесплодно и недужно;

Отчаянью предавшись, безоружна

Любовь перед лицом своих обид:

Боль тупит, – но презрение острит.

Вгляжусь в тебя острей и обнаружу

Смерть на щеках, во взорах тьму и стужу,

Лишь тени милосердья не найду;

И от любви твоей я отпаду,

Как от погрязшего в неправде Рима.

И буду тем силен неуязвимо:

Коль первым я проклятья изреку,

Что отлученье мне – еретику!

Изменчивость

Пусть накрепко перстами и устами

Союз любви скрепила ты меж нами

И, пав, тем паче в любящих глазах

Возвысилась, – но не развеян страх!

Ведь женщины, как музы, благосклонны

Ко всем, кто смеет презирать препоны.

Мой чиж из клетки может улететь,

Чтоб завтра угодить в другую сеть,

К ловцу другому; уж таков обычай,

Чтоб были женщины мужской добычей.

Природа постоянства не блюдет,

Все изменяют: зверь лесной и скот.

Так по какой неведомой причине

Должна быть женщина верна мужчине?

Вольна галера, хоть прикован раб:

Пускай гребет, покуда не ослаб!

Пусть сеет пахарь семя животворно! —

Но пашня примет и другие зерна.

Впадает в море не один Дунай,

Но Эльба, Рейн и Волга – так и знай.

Ты любишь; но спроси свою природу,

Кого сильней – меня или свободу?

За сходство любят; значит, я, чтоб стать

Тебе любезным, должен изменять

Тебе с любой? О нет, я протестую!

Я не могу, прости, любить любую.

С тобою я тягаться не рискну,

Хоть мой девиз: «не всех, но не одну».

Кто не видал чужих краев – бедняга,

Но жалок и отчаянный бродяга.

Смердящий запах у стоячих вод,

Но и в морях порой вода гниет.

Не лучше ли, когда кочуют струи

От брега к брегу, ласки им даруя?

Изменчивость – источник всех отрад,

Суть музыки и вечности уклад.

На раздевание возлюбленной

Скорей сударыня! я весь дрожу,

Как роженица, в муках я лежу;

Нет хуже испытанья для солдата —

Стоять без боя против супостата.

Прочь – поясок! небесный обруч он,

В который мир прекрасный заключен.

Сними нагрудник, звездами расшитый,

Что был от наглых глаз тебе защитой;

Шнуровку распусти! уже для нас

Куранты пробили заветный час.

Долой корсет! он – как ревнивец старый,

Бессонно бдящий за влюбленной парой.

Твои одежды, обнажая стан,

Скользят, как тени с утренних полян.

Сними с чела сей венчик золоченый —

Украсься золотых волос короной,

Скинь башмачки – и босиком ступай

В святилище любви – альковный рай!

В таком сиянье млечном серафимы

На землю сходят, праведникам зримы;

Хотя и духи адские порой

Облечься могут лживой белизной, —

Но верная примета не обманет:

От тех – власы, от этих плоть восстанет.

Моим рукам-скитальцам дай патент

Обследовать весь этот континент;

Тебя я, как Америку, открою,

Смирю – и заселю одним собою.

О мой трофей, награда из наград,

Империя моя, бесценный клад!

Я волен лишь в плену твоих объятий.

И ты подвластна лишь моей печати.

Явись же в наготе моим очам:

Как душам – бремя тел, так и телам

Необходимо сбросить груз одежды,

Дабы вкусить блаженство. Лишь невежды

Клюют на шелк, на брошь, на бахрому —

Язычники по духу своему!

Пусть молятся они на переплеты,

Не видящие дальше позолоты

Профаны! Только избранный проник

В суть женщин, этих сокровенных книг

Ему доступна тайна. Не смущайся, —

Как повитухе, мне теперь предайся.

Прочь это девственное полотно! —

Ни к месту, ни ко времени оно.

Продрогнуть опасаешься? Пустое!

Не нужно покрывал: укройся мною.

Любовная наука

Дуреха! сколько я убил трудов,

Пока не научил в конце концов

Тебя – премудростям любви. Сначала

Ты ровно ничего не понимала

В таинственных намеках глаз и рук;

И не могла определить на звук,

Где дутый вздох, а где недуг серьезный;

Или узнать по виду влаги слезной,

Озноб иль жар поклонника томит;

И ты цветов не знала алфавит,

Который, душу изъясняя немо,

Способен стать любовною поэмой!

Как ты боялась очутиться вдруг

Наедине с мужчиной, без подруг,

Как робко ты загадывала мужа!

Припомни, как была ты неуклюжа,

Как то молчала целый час подряд,

То отвечала вовсе невпопад,

Дрожа и запинаясь то и дело.

Клянусь душой, ты создана всецело

Не им (он лишь участок захватил

И крепкою стеной огородил),

А мной, кто, почву нежную взрыхляя,

На пустоши возделал рощи рая.

Твой вкус, твой блеск – во всем мои труды;

Кому же, как не мне, вкусить плоды?

Ужель я создал кубок драгоценный,

Чтоб из баклаги пить обыкновенной?

Так долго воск трудился размягчать,

Чтобы чужая втиснулась печать?

Объездил жеребенка – для того ли,

Чтобы другой скакал на нем по воле?

Любовная война

Пока меж нами бой, другим задирам

Дай отворот – и отпусти их с миром;

Лишь мне, прекрасный Град, врата открой!

Возжаждет ли других наград герой?

К чему нам разбирать фламандцев смуты:

Строптива чернь или тираны люты —

Кто их поймет! Все тумаки тому,

Кто унимает брань в чужом