На взлёт! - Ольга Владимировна Голотвина

вслух. Что именно почитать – об этом и разговора не заходило. Разумеется, одну из книг Неведомого Странника, чье настоящее имя знали только его издатели. По этой части вкус у команды был един и незыблем.

Когда леташи всем скопом дочитывали роман, они в складчину покупали следующую (весьма недешевую) книгу о похождениях лихого Бертрана по прозвищу Острая Шпага. Боцман как-то высказался: «Денег, конечно, жалко. Но Бертран их честно отрабатывает, до последнего медяка. То у него драка, то перестрелка, то красавицы к нему в объятья падают...»

Этим вечером капитан позволил воспользоваться своим магическим светильником. Открытый огонь на борту разрешалось разводить только зимой, когда летучие корабли отдыхали в теплых портах, а лескаты надолго переселялись в загоны. Лишь тогда можно было не опасаться, что случайная искра воспламенит скопившуюся где-нибудь смесь водорода с кислородом. Лучше поосторожничать, чем лишиться корабля.

И сейчас Лита, подстелив куртку, сидела на пороге капитанской каюты и держала книгу так, чтобы свет от вделанного в потолок светильника падал на страницы. Почти весь экипаж расселся вокруг нее на палубе, а капитан лежал на своей койке за спиной чтицы и тоже слушал, рассеянно гладя устроившегося рядом кота.

– «Река вилась меж круч, покрытых лесом. Вдали слышался грохот водопада, лодка без весел мчалась к верной гибели, но противники не могли разорвать смертельные объятия...»

– Дал бы ему лбом в переносицу, да? – не выдержал Райсул.

– А потом, коли весел нет, прыгать за борт и плыть к берегу! – поддержал леташа боцман.

Девушка на миг прервала чтение, бросила быстрый взгляд на слушателей – и пожалела, что среди них нет Мары. А ведь когда-то пастушка была самой горячей поклонницей великолепного Бертрана! Лита знала тайну подруги: та про себя называла Бертраном красавца спандийца, пленившего ее сердце. Увы, неотразимый эдон Ференандо оказался мерзавцем, заморочившим Маре голову, чтобы пробраться на шхуну и убить капитана. Убить-то не убил, а вот сердце Мары не скоро заживет...

– «Водопад ревел уже рядом, когда Бертран сумел оттолкнуть Черного Ксавьера так, что злодей ударился о борт лодки головой и разжал руки. Бертран Острая Шпага вскочил на ноги и ухватился за склонившуюся над водой ветвь могучего дуба...»

– Прямо как я на Русалочьем озере! – не выдержав, гордо воскликнул Рейни.

Еще год назад он схлопотал бы подзатыльник за то, что перебил чтицу (что позволено боцману, не сходит с рук юнге). Но сейчас леташи заулыбались, а Отец взъерошил мальчишке волосы:

– Ты у нас герой... Читай дальше, дочка!

– «Ветка выдержала вскарабкавшегося на него Бертрана. А река повлекла дальше изрыгающего проклятья Черного Ксавьера – и обрушила в кипящий водопад...» Всё, леташи, конец главы, хватит на сегодня!

Все разочарованно взвыли, но спорить с Литой не стали. Однако и расходиться не хотелось. Уж такой выдался хороший вечер!

– Ксавьер, стало быть, утоп, – задумчиво протянул Хаанс.

– Уверен, что нет, – возразил Отец. – Он уже погибал, помните? В горящем доме.

– Верно, в «Роковом завещании», – кивнула Лита. Отложив книгу, она достала из мешочка на поясе вязанье и бойко застучала спицами. За привычку вязать каждую свободную минутку девушка была прозвана в экипаже Паучком.

– А эдон Алонсо вроде как в болоте утонул, – подал голос из каюты капитан. – А потом в «Женихе из Черной Пади» выяснилось, что его спасли крестьяне. Бережет Неведомый Странник своих негодяев!

– Хороший негодяй – украшение книги, – рассудил погонщик. – Чем каждый раз нового придумывать, лучше старых поберечь.

Боцман хлопнул себя по лбу огромной пятерней:

– Ох, у меня же из башки вылетело! А как про негодяев зашла речь, так и вспомнил! Я ж сегодня ходил к канатчику, а на обратном пути видел в порту одного из людей Зиберто Каракелли. Ну, у которого на лбу вмятина, будто его лошадь лягнула.

Улыбки сразу исчезли с лиц. Капитан вскочил с койки, встал за спиной Литы.

– И ты только сейчас об этом говоришь?

– Замотался, запамятовал... – виновато признал боцман.

Оплошность и впрямь была немалая. Семейка Каракелли причинила команде уйму неприятностей. Собственно, братья Джироламо и Зиберто Каракелли охотились за Литой... но неужели небоходы будут стоять в стороне и глядеть, как обижают их подругу? И что за дело леташам до предсказания, которое сделал какой-то шарлатан – мол, если поженить Фрэнцио диль Каракелли и Литу диль Фьорро, их потомки будут править миром!

– Сразу предупредить не мог? – осерчал и погонщик. – Помнишь, как эти придурки зимой Литу похитили? До самого Хэддана пришлось за ними гнаться...

– Погоди, Отец, – сказала Лита так спокойно, словно речь шла не о ее врагах. – Неужели ты думаешь, что наш боцман так и прошел мимо этого наемника?.. Что ты с ним сделал, Хаанс?

– Да что я с ним сделал? – хохотнул джермиец. – Ничего я с ним не сделал. Подошел к нему, положил руку на плечо и говорю: «Здорово, приятель!» Тот задергался, а вырваться не может. Я спрашиваю: «Что ж ты по пристани шляешься, на борт не поднимешься? Вон сеор Зиберто обещал до нас добраться, а всё нет его да нет! Нам уже и ждать надоело! Ты заходи – пивка попьем, сеорета диль Фьорро к пиву ветчинки отрежет...» Говорю, а сам давлю ему на плечо, всё сильнее и сильнее. Он не устоял, на колени упал. А я ему: «Тебе что, плохо? Так ступай ложись в постель, а то как бы еще хуже не сделалось!» И отпустил его. Не в порту же мордобой затевать!

– Правильно сделал, что обошелся без драки! – одобрил капитан.

Джермийский городок Фейхштад, где шхуна недавно зимовала и куда леташи возвращались как к себе домой, по праву гордился порядком и добрыми нравами. Драчуны схлопотали бы штраф или угодили на принудительные работы в пользу города.

Зато в этом мирном городке можно нарваться на пакости, чинимые тайком. Именно так, исподтишка, Каракелли ухитрились зимой украсть Литу.

– Паучок, ты чтоб одна никуда не ходила! – строго приказал капитан.

Лита хладнокровно кивнула, чуть шевеля губами: считала петли. Потом сказала негромко, словно самой себе:

– Ну, теперь недолго им осталось за мной гоняться...

– Почему? – расслышал ее слова Райсул.

Девушка заулыбалась. И эта счастливая улыбка преобразила ее невзрачное лицо. Сейчас Лита казалась красивой.

– А я как раз хотела сказать, пока все в сборе... – Она положила вязанье на