Тропы Подземья - Артемис Мантикор

так оно и было. От прабабушки я знал, что во внешнем мире, отряды Подземья собираются в группы и часто открывают свои параметры друг другу. Недоверие в группе странников в смертельно опасном нижнем мире недопустимо. Но в безопасной, если не считать воронов, Геотерме, такими вещами редко кто-то делился. Здесь вообще старались как можно реже встречаться с прозрачными таблицами.

Как-то заметив моё состояние, Сайрис на мгновение вынырнул из инфо:

— Ты пока развлекайся, нам ещё долго ждать зарядки фляжек вашим щаманством. Можешь пока сыграть чего-нибудь.

Сыграть, ага. Человек забыл, что не слышит уже играющую музыку благодаря силе забытых богов.

Хотя, впрочем, что мешает мне присоединиться? Раньше я ни за что бы не стал так поступать — не настолько я социален, и не настолько уверен в себе. Но возможно, в следующий раз мне удастся поиграть еще очень нескоро. Боюсь, в Подземье послушать мою игру придут только монстры, с благодарностью за подсказку в поисках обеда.

5. Царство меди

Я поднимаюсь вверх.

Всё это время мною владела уверенность, что мне предстоит долгий спуск, но вместо этого мы поднимались. Меж вереницы медных труб, навеки вмурованных в лёд. Не так давно я задавал ненастоящему ворону вопрос — как он спустился с небесного храма безбожников вниз, если не имеет крыльев. Тогда он отмахнулся, ещё не зная, что ответ ему придётся мне показать лично.

Мне было известно несколько путей в Подземье через лабиринт под Геотермой, но человек заявил, что соваться непонятно куда не собирается, и двинет к Доминиону старой известной ему дорогой.

Среди сиин ходит ничейная легенда о том, что все мы сотканы из света. Ничейная — потому что придумали её не мы. Глаза сиин плохо приспособлены к слишком яркому освещению, как и к тьме. Лучше всего мы видим в полумраке. Впрочем, мы вообще предпочитаем ориентироваться на слух.

Едва мы вошли внутрь скрытого разлома благодаря старому вороньему механизму, как оказались в залитом ярким светом электрических светильников тоннеле с непривычно низким потолком. Скорее всего, путь пробивали во льду не древние, а нынешние крылатые обитатели этих мест.

Но большая часть пространства всё же была создана древними сорамин. Некоторые трубы до сих пор пропускали через себя разные газы и обогревали удалённые от геотермального оазиса холодные комнаты в ледяном укрытии.

Вторым, что бросалось в глаза — были провода. Они свисали всюду, свешиваясь словно украшения чуть выше уровня глаз. Вороны безумно гордились всем этим. Я с самого начала ожидал увидеть на территории мрачных хозяев сиин много меди, стекла и электричества. Наверное, потому меня не так сильно поразил лифт. Так называлась ездящая благодаря механизму и силе молний платформа, что с чуть слышным скрипом шестеренок стала поднимать нас вверх, к храму безбожников.

Я помню воронью легенду.

Их раса правила миром много тысяч лет назад. В те времена сорамин владели магией. Им подчинялись все ветра и небесные потоки. Они усмиряли шторма, командовали смерчами, призывали ураганы и могуществом своим начали уподобляться богам.

На их беду в самый рассвет их величия впервые пробудилось уничтоженное самими демиургами тёмное божество, что сеяло страдание забавы ради средь всех подряд. Даже собственных слуг оно стравливало друг с другом или принуждало убивать себя в свою честь.

Богиня чудовищ, что породила магию пустоты, лишила крылатый народ магической силы, спустив их на землю к презренным и жалким бескрылым. Нынешние способности сорами летать ничто в сравнении с теми древними воронами — в двуногой форме они едва ли могли преодолеть действительно большие расстояния, а обращаться в иную они более не могли.

Но вороний народ не сдался, и спустя пару веков забвения, дети ворона вновь вернулись на небо и возвысились над другими. Лишившись магии, сорамин вернули себе силу молнии с помощью хитрости и ума.

Бабушка Айрэ говорила, что они были единственными, кто дважды пережил свой золотой век. И когда проклятое божество пробудилось вновь, чтобы нести скорбь и безумие, то на его пути вновь встали сорами.

Вот только ни в одной из этих легенд вороны не имели рабов и не пожирали разумных, в отличии от нынешних представителей этой расы. И еще раньше их силой не была проклятая магия бога-чудовища.

Медная решетка разъехалась, выпуская нас с человеком на верхний уровень Геотермы. Правление льда здесь оканчивалось, и начиналась чистая медь. От яркого электрического света резало глаза. Вороньи лампы, словно грибы, росли целыми гроздями разных размеров на тонких стеблях проводов. Недавно мне казалось, что света уже слишком много, однако тут его стало ещё больше. В какой-то момент я даже прикрыл глаза, позволяя вести себя слуху и запахам.

На противоположной от нас стене весьма обширного помещения из иллюминации устроили что-то вроде праздничной гирлянды — крошечные лампочки спускались с потолка на разного размера медных жилах. Наверное, это должно было по задумке напоминать звездное небо, но даже когда солнце останавливается ровно над городом, давая максимум света, это не слепило так сильно.

Мимо промелькнула парочка черноволосых воронов. Высокий мужчина даже внимания на нас не обратил, оживлённо что-то рассказывая своей спутнице. Женщина же скучающим взглядом поймала меня и скривилась, но ничего говорить не стала. Оба сорами носили лёгкую кожаную броню, увешанную кучей непонятных датчиков и устройств.

Сейчас, в спокойной обстановке, я смог подчеркнуть ещё несколько отличий моего спутника от настоящей вороны. Сайрис не носил никаких лишних вещей на теле. Чёрные штаны и зачернённая кожаная рубаха самого лёгкого класса защиты, лёгкие кожаные ботинки, весьма потрепанного, к тому же, вида. Из вороньих устройств была только виденный мною трисп, да и тот человек не демонстрировал, как я сейчас свой хаани, закинув на спину, а просто скрыл своим словом силы.

— Мы здесь надолго, господин Сай? — осмелился я тихо спросить я у ненастоящего ворона. После мимолетного взгляда женщины-сорами весь интерес к их быту сразу же исчез, и захотелось поскорей уже очутиться во внешнем мире. С миром Подземья я знаком очень мало, но все же он казался мне куда уютней, чем этот пересыщенный светом, медью и молниями храм.

— Переговорю с шефом, и сразу на выход, — не стал скрывать человек. — Только не вздумай играть на своей херне, а то тут это немного не то означает.

Я скривился и нехотя кивнул. Память услужливо выловила из запечатанного подвала музыку лиир двенадцати жриц и картины пожирания моих сородичей гигантской птицей. Хотя может, оно и к лучшему. Не стоит расслабляться и забывать, кто мой настоящий