Наблюдатель, часть II - Анатолий Анатольевич Подшивалов

меня о встрече с испанским послом, а испанский посол, в свою очередь, написал, что признание титула в компетенции Его величества короля Испании Альфонсо XIII, поэтому он все полученное от князя Урусова переслал дипломатической почтой в Мадрид. Кроме того князь Урусов прислал два адреса, по которым сдавались внаем приличные квартиры для дипломатического корпуса и рекомендовал безотлагательно их посетить, поскольку в Париже полно «бездомных» дипломатов.

На следующий день мы, не откладывая дело в долгий ящик, поехали смотреть квартиры. Первая была недалеко от Триумфальной арки, на Елисейских полях, и нам она не понравилась — слишком шумно, ремонт делался неизвестно когда, прислуга была неопрятная, а от кухарки явно попахивало винцом. Поехали дальше — это был центр, 1 округ, недалеко от парка Тюильри и на таком же расстоянии от Биржи — пешком дойти можно, что меня вполне устраивало из-за моих финансовых начинаний. Четырехэтажный доходный дом располагался на улице Сен-Рош, квартира была в третьем этаже. Дом был новый и выстроен явно для сдачи квартир богатым буржуа — на каждом этаже две квартиры, даже в мансарде жили не студенты, а начинающий адвокат и учитель гимназии. Улица тихая, изредка проедет фиакр, дом отделен от улицы чугунной решеткой с воротами, которые на ночь запирает дворник, имеется зеленый внутренний дворик и цветочными клумбами и детской песочницей. Консьерж позвал хозяина, мсье Анри, проживавшего здесь же, на первом этаже. Нам показали меблированную квартиру на третьем этаже: гостиная-столовая, спальня, детская, кабинет, кухня, помещение для прислуги. Водопровод, канализация, телефон, про электричество я и не говорю. Цена — 800 франков в месяц, вместе с жалованием горничной и кухарки, столько же стоит три дня в «Риц». Маше тоже все понравилось, особенно то, что прислуга была чисто одета и нигде не было грязи и пыли. В тот же день мы переехали, а в отеле я оставил свой новый адрес.

Газеты писали о русско-японской и англо-бурской войнах, а также о грядущей Конференции ведущих мировых держав в Гааге[6], посвященной поддержанию мира и разоружению. Как известно, инициатором Конференции выступил русский император Николай Александрович и первоначально она планировалась в Петербурге. Но, проводить мирную конференцию на территории воюющей державы главам государств показалось неудобным и тогда королева Нидерландов Вильгельмина предложила Гаагу в качестве нейтральной территории, с чем все и согласились. На время конференции воюющим странам было рекомендовано заключить перемирие, но Британия решила «дожать» буров и отказалась вступать в переговоры с Трансваалем (Оранжевая республика уже капитулировала). Тем более, что столица буров Претория уже была взята англичанами и лишь мятежный генерал Бота продолжал сопротивление, ведя партизанскую войну. Президент Трансвааля Пауль Крюгер уехал в Европу для того, чтобы просить европейские страны о помощи, но ему везде отказали, в том числе и в России. Кроме того у Крюгера возникли проблемы с глазами, ему грозила слепота и сейчас он был в немецкой клинике, где готовился к очередной операции на глазах (две предыдущие окончились неудачно). Крюгер не мог покидать затемненного помещения, поэтому его появление на Конференции исключалось, хотя немцы ему симпатизировали. Кайзер велел германской делегации отстаивать интересы буров, в частности, раскрыть всему миру глаза на бесчеловечные действия англичан, в частности, концлагеря, где содержались женщины и дети, с ужасающей детской смертностью — дети составляли более трех четвертей от 25 тысяч буров, умерших за колючей проволокой.

На фронтах русско-японской войны после поражения Японии на море дело шло к капитуляции японских войск. В рамках подготовки к мирной Конференции в Гааге, Россия предпочитала говорить о своей поддержке освободительной борьбы китайского и корейского народов, отрицая собственную агрессивную политику на Востоке, в которой ее обвиняли, в частности, социал-демократ Карл Каутский. После применения Японией отравляющих газов и гибели королевы Мин, корейцы были преобразованы в две полноценные дивизии, во главе которых были поставлены русские офицеры и генералы, Главный штаб прислал достаточное количество переводчиков и после этого началось наступление на Сеул. Флот обстреливал прибрежные территории на глубину до десяти миль, после чего туда вводились казачьи части, охватывающие «клещами» очаги сопротивления японцев. После этого в бой шли корейские полки, а с тыла — сибирские пехотинцы. Насыщение артиллерией русских сил превосходило японские части, тем более, что там уже начался снарядный голод: на десять русских выстрелов японцы отвечали одним. Японских бронеходов так больше и не увидели, а единственный японский дирижабль возил боеприпасы в Вэйхайвэй. Вообще-то японцы пытались наладить снабжение своих войск, в первую очередь переправить боеприпасы, на чем угодно — в ход шли ночные рейды японских рыболовецких шхун и прочих маломерных торговых судов, но большинство из них перехватывалось русскими кораблями и эскортировалось в Мозампо по призовому праву. Два раза задерживали британские суда с военной контрабандой. Тогда британцы провели переговоры с китайской императрицей Цы Си об аренде порта Вэйхайвэй на 50 лет и капитан следующего задержанного русским крейсером парохода под британским торговым флагом заявил, что в трюме у него винтовки, орудия, пулеметы, патроны и снаряды для вооружения британских подданных и всех сочувствующих европейцев, а также лиц других национальностей в сеттльменте Вэйхайвэй, что и записано в коносаменте. Пароход пришлось отпустить, но, после того как прошло еще четыре таких парохода, МИД Российской Империи вручил ноту протеста британскому послу, где содержалось требование прекратить поставки оружия, иначе такие суда будут задерживаться. В ответ в порту Вэйхайвэя появилась британская крейсерская эскадра в составе шести вымпелов. Теперь японские войска в провинции Шаньдун могли чувствовать себя спокойно.

На Северо-Востоке Китая, в Маньчжурии, после взятия русско-корейскими войсками Сеула японцев погнали сначала манчжуры, а потом присоединились русские войска. Командующий генерал от инфантерии Линевич применил практически ту же тактику, что и в Корее: после артподготовки в прорыв шли казачьи части, а завершала дело атака манчжур и российских стрелков. Японцы, не получая подкрепления и истратив боеприпасы, отступали с все большей быстротой, пока это не стало походить на бегство. В результате русские части заняли Далянь и приблизились вплотную к германскому Ляодуну.

Японцы пытались выйти из Кореи на соединение со своими частями, отступающими к Пекину, переправившись через реку Ялу, но русские канонерки и крейсера, войдя в реку, разрушили переправы и перетопили понтоны, на которых переправлялись японцы. Отрезанные на левом берегу японцы подверглись удару корейских дивизий. Корейцы пленных не брали, тогда многие из японских солдат бросались в реку, чтобы доплыть до русских кораблей и сдаться русским. Та же история чуть раньше случилась под Сеулом — там японцы прорывались сквозь корейские части, чтобы сдаться русским — так