Наблюдатель, часть II - Анатолий Анатольевич Подшивалов

пуста из-за непомерных военных расходов, Транссиб достроили) — и опять нет сбыта продукции, а рабочим как-то платить надо…

Крах Мамонтова как в реальной истории, так и в этой параллельной ветке, начнется в июле 1899, когда прекратится выплата дивидендов акционерам[4], а 11 сентября будет заявлено о банкротстве, так что времени для сбыта акций немного, надо поспешить, чтобы у меня успели их купить, пока русские акции растут в цене — вся русская промышленность демонстрирует отличные темпы роста и в эти ценные бумаги многие инвестируют. Иностранные банки готовы предоставить кредиты растущей русской промышленности, так как в Европе скопилось достаточно денег, лежащих мертвым грузом. Однако и здесь заметны первые звоночки — и начнутся они с банков, а потом кризис распространится на промышленность. Впрочем, он не будет такой катастрофический и длительный как в России — все же ведущие страны производят и экспортируют кое-что посерьезнее зерна, но и на падении европейских акций можно кое-что заработать.

Конечно, это все рассуждения теоретические, и, зарегистрировавшись на бирже, я обратился для начала в три брокерские конторы — мэтра Трюшо, месье Девуазье и брокерскую контору «Гурфинкель и сын». Начал с Трюшо. Довольно напыщенный французик, похожий на Пуаро, но с усами как у Буденного, с розеткой военной медали на лацкане сюртука (значит, сильно не любит бошей), он принял меня в своем кабинете в присутствии помощника и, выслушав моё предложение о покупке акций русских металлургических компаний, сказал, что это прекрасный выбор, сейчас они растут в цене и очень удивился, когда я предложил заключить контракт об обратной операции с возвратом акций или их стоимости через шесть месяцев. Я оговорил и более ранний возврат средств или акций по действующей на то время цене по договоренности сторон. Комиссией будет 20% от количества акций (это довольно жесткие условия со стороны брокера).

— На чьё имя будет оформлен договор и какая сумма будет внесена на покупку акций? — спросил Трюшо.

— На мое имя, князя Александра Стефани, а сумма — пусть будет четыре миллиона франков, — я решил про себя, что этого усача я разведу по полной, слишком хамовато он себя ведет. Только когда услышал про князя и миллионы, Трюшо оторвал задницу от кресла и предложил мне сесть. Видимо, вначале он принял меня за буржуа, который решил вложить десяток тысяч франков в ценные бумаги.

— Господин князь, но вы, насколько я понимаю, новичок в биржевой игре? Стоит ли так рисковать, ведь акции предприятий, лист со списком которых вы мне только что вручили, неплохо растут в цене и это значит, что вам придется вернуть мне акций минимум на пять миллионов франков!

— Да, понимаю, но ведь и вы несете риск, а что если котировки акций упадут и я вам отдам ценные бумаги только за часть их цены, пусть и бОльшую?

— Это маловероятно, все игроки сейчас скупают акции русских заводов и этот тренд продолжится не менее года. Россия выигрывает войну, будет крупная контрибуция с Японии, Великая Сибирская магистраль закончена, я не вижу повода беспокоиться за российскую экономику. Но, если вы настаиваете, Робер (он кивнул на помощника) оформит договор. Кстати, какие будут гарантии вашей платежеспособности?

— Естественно, я покупаю у вас акции не в кредит, а оплачиваю их стоимость сразу и полностью. Кроме того, я вам предоставлю выписку из банка «Лионский кредит», откуда вы узнаете, что это вовсе не последние мои деньги.

После этого Робер оформил бумаги на тех условиях, о которых договорились, причем, узнав о сумме, комиссионные мне снизили до 15%. Первая выплата была по бумагам предприятий Мамонтова — октябрь 1893, далее по списку, крайние сроки — 20 декабря 1893 г. Поставив подпись и приложив княжескую печать, я дождался подписи и печати Трюшо, проверил условия договора и даты, а затем откланялся. Уходя, подумал, что надо купить розетку ордена Почетного легиона, которого в свое время, я был удостоен, чтобы всякие республиканцы вроде Трюшо с его военной медалькой, трепет имели, а то «господин князь», хорошо еще, что не «гражданин князь».

То же самое действо повторилось у месье Девуазье, упитанного розовощекого весельчака, который, узнав, что я русский, предложил кофе и рюмочку коньяка и стал выражать свои лучшие чувства к России и русским (все же теперь «Сердечное согласие»[5] у нас). Брокер удивился, когда узнал, что я решил сыграть короткое плечо с акциями русских заводов и железных дорог, рассчитывая на снижение их котировок. По его глазам увидел, что он считает мой поступок опрометчивым, но возражать клиенту он не стал: хозяин — барин, я же свои деньги ему плачу. Заключили контракт на тех же условиях с комиссией 7,5% и тем же списком предприятий, но на два миллиона франков.

Гурфинкель оказался тощим евреем неопределенных лет, но по тому, что он сидел под портретом старикана с роскошными пышными седыми волосами и бородой (но не Карла Маркса), я догадался что это все же «сын» с вывески конторы. Видимо он тоже признал во мне новичка и, узнав о сумме, которой я захотел рискнуть (миллион франков), стал меня отговаривать от рискованной для меня сделки.

— Молодой человек, таки да, понимаю вас, все хотят сразу заработать и жить красиво… Вот вы, наверно, получили наследство и решили сыграть на котировках, но поверьте старому человеку, я видел много сломанных судеб из-за быстрых денег. Может быть, начнем с длинного плеча? Вложите свои сбережения в надежные акции, будете получать дивиденды, а потом, если надо, продадите.

— Уважаемый господин Гурфинкель, я все обдумал с этим контрактом, а второй контракт, на длинные деньги, я заключу с вами на покупку акций компаний Рено и Пежо, когда стоимость их понизится на 20% против сегодняшней котировки, для чего переведу вам на депозит еще миллион франков, чтобы вы могли распоряжаться этими активами.

Я решил не сильно напрягать Гурфинкеля, к которому почувствовал некоторую симпатию за то, что он честно пытался предупредить неопытного игрока о риске, дать ему немного заработать на покупке акций для меня, кроме того я надумал продать сразу все акции Мамонтова (в первую очередь), да и остальные тоже, через него. Кроме того, он назначил самую низкую комиссию — всего 3%.

После этого поехал в банк и перевел брокерам деньги за акции, а Гурфинкелю дополнительно положил на депозит миллион для покупки бумаг Рено и Пежо.

Когда вернулся в гостиницу, меня ждали письма от русского и испанского посла в Париже. Князь Урусов информировал