Меня нашли в воронке - Алексей Ивакин

Рита помолчала и ответила:

— А вы-то, что тогда не убиваете их?

Дед Кирьян вдруг осекся, замолчал и как-то искоса посмотрел на девчонку.

А потом уже ласково сказал:

— Не обращай внимания, внучка. Чего-то я сам на себя разозлился, наверное. Тебе-то бабе и впрямь — дома надо сидеть. Не бабье это дело — человеков убивать. Бабье дело человеков рожать.

И тягостно замолчал.

— А у меня вот не случилось детишек… Агась… — после тяжелой паузы продолжил он. — Значится, права ты девка… Пора и мне германцев погонять. Хоть не столь я и уклюж, как в молодости, но кой-чего еще помню. Только вот тебе-то, что делать?

И опять замолчал. А Рита пожала плечами.

— По уму, тебе бы надо тут сидеть, да ждать, пока наши не придут. Тем более, ты тут не одна такая. Вона друзья твои — Виталий да Захар — до наших уже поди добрались. Да и ежели вас троих сюды закинул Господь зачем-то, таки и остальных, наверно тоже? С другой стороны, в экой заварухе все ли дойти-то смогут? А? Так что придется и нам с тобой отсюда уходить. Проведу я тебя через линию-то фронта. Она тута вся в дырочках. Только вот ты думай — зачем тебя сюда Господь перенес?

— Наверно, потому что…

— Да не «потому что», а «зачем»! — перебил ее дед. — Про «потому что» будешь дома рассуждать! — и чего-то там еще подумал, но не сказал, смешно пожевав губы и дернув себя за бороду.

В сенях вдруг что-то загрохотало, раздался забористый мат и распахнулась настежь дверь.

В избу вошли трое вооруженных пацанов.

— Здорово, дед!

— И тебе не чихай! — буркнул тот в ответ. — Чего пришли?

Ритка помертвела. Полицаи?

Тот, который зашел первым, снял фрицевскую кепку и оказался неожиданно лысым. В сочетании с бородой, вид у полицая был достаточно импозантный. Что-то среднее между басмачом из прошлого и скинхедом из будущего.

Ритка невольно прыснула.

«Скинхобасмач» покосился на нее, но ничего не сказал.

— Кирьян Василич! Помощь нужна Ваша!

— Смотри-ко, Маргарита! Коське Дорофееву помощь богомола старого нужна стала… — ухмыльнулся дед Кирьян. — Сидайте, чаво уж. Барахлишко тока на Божью ладонь не кладите. В угол, вон, поставьте.

— Дык Бога то нет, Кирьян Василич! Его ж не видел никто!

— Дык и мозгов твоих, Константин, никто не видел. Значит, мозгов у тебя нет! Чаво приперся?

Парни, а это были совсем молодые пацаны лет шестнадцати-семнадцати, поставили две винтовки и немецкий автомат в угол, около метелки и сели за стол.

— Мы, дед, по делу. Ты же тут все места лесные знаешь?

— И чаво?

— Помоги к нашим выйти.

— К каким это нашим еще? — ехидно улыбнулся дед. — Ваши вроде тут…

Один из гостей было вскочил, но Костя удержал его:

— Ты это дед, думай, что говоришь. Ты хоть и враг Советской власти. А помочь должен! Потому как русский человек!

— А вы кто? — поинтересовался Кирьян Васильевич.

— А мы — это партизанский отряд «Смерть немецко-фашистским оккупантам имени Третьего Интернационала»! — гордо сказал Коська.

— Так сразу и не выговоришь… — проворчал дед Кирьян. — А попроще нельзя было? И чего это за фашисты имени третьего интернационалу?

Константин внезапно смутился.

А у Ритки отлегло — пацаны оказались совсем не полицаями, а наоборот.

Партизаны!

Только какие-то они не такие, как в фильмах показывали.

Совсем молодые пацаны, лет шестнадцати-семнадцати. Один, который Костя, слегка бородатый, другие, похоже, вообще еще не брились ни разу в жизни.

И глаза горят.

— Где стволы-то взяли? — строго спросил дед.

— Ну… Это… В лесу нашли… — как-то виновато, будто на экзамене ответил Костя. — Решили на подпольном комсомольском собрании, что надо Родину от немцев защищать! Пошли в лес, поискали да нашли. У павших товарищей. И поклялись там отомстить за них!

— И автомат немецкий там же?

— Ага… Тоже с нашего бойца сняли…

— Мы сегодня фрица замочили! Важного! — встрял тут один из пареньков.

— А ты, молчи, Кузя, когда командир разговаривает! — рыкнул Дорофеев.

— Говори, Кузьма! — строго сказал унтер-офицерским тоном дед.

— Так это… Машина по большаку ехала. А мы там засаду поставили. Коська — герой! Гранату прямо под днище кинул. Потом фрица и замочил. Вот.

Кузьма положил на стол портфель.

Дед Кирьян помолчал, разглядывая трофей, а потом добавил:

— Дураки вы. Опездолы. В каком звании немец-то был?

— Не знаю… — виновато ответил командир самодеятельного отряда. — Но вроде шишка какая-то. Главное, сигареты у него наши! «СССР»!

Он выложил из кармана зажигалку и сигареты.

Кирьян Васильевич повертел сигареты и рявкнул на Костю:

— В душу мать тебя ититть! Ты соображаешь — чего наделал? Пустая твоя башка! Вот и впрямь ведь мозгов-то нет! Немцы же не сегодня-завтра начнут всех тут трясти! И деревни прочесывать! Ты о матери подумал, дурья задница? Полицаи враз узнают, что вы исчезли! И чего?

— Чего? — растерянно захлопали ресницами парни.

— Ни чего! О матерях подумали??? — а потом дед махнул рукой и повернулся к Ритке. — Видишь, как оно складывается. Значит и впрямь тебя придется к нашим вести… Чего уж сейчас… Вместе с этими!

И он кивнул на трех героических обормотов.

Парни виновато смотрели в пол.

Дед Кирьян достал сигарету из новомодной пачки. Понюхал.

Кузька услужливо чиркнул трофейной зеленой зажигалкой из странного плексигласа.

И тут же от нее отлетело какое-то колесико и выскочила пружинка, прямо в лоб деду.

Все прыснули, а третий, пока безымянный пацан, громко хыкнул.

Дед покосился на него и, не глядя, дал подзатыльник Кузьме:

— Тьфу, срамота! — А потом вытащил древнее кресало и в три удара прикурил от него.

Кузьма же, почесав затылок, повертел сломанную зажигалку и меток бросил ее в поганое ведро.

— Хороший табачок! — выпустив дым из ноздрей, сказал дед. — Мягонькой… Горло не дерет.

Парни тоже вытащили по сигарете из пачки. Дед покосился, но ничего не сказал. А что тут скажешь, когда мальчишки уже убивают в шестнадцать лет?

Рита поморщилась — густая синева «хорошего табачка» повисла в избе.

— Так ты деда, выведешь нас али как? — слегка окосевшими глазами посмотрел на Кирьяна Васильича Костя.

— Куда вас девать-то… — пробурчал тот. — Вас одних-то выпустить, так ведь шлепнут тут же.

— Почему это? — Вскинулся Константин. — Мы вон двух фрицев замочили сегодня, они даже не дернулись!

— Не ждали, потому как. Партизан тут до сегодняшнего дня не было. И вы их тут не ждете сейчас. Часового не оставили. Оружие вон в угол побросали…

— Так вы же сами сказали! — возмутился третий пацан.

— У тебя командир был, вот его и слушать надо, а не старого пердуна…

Костя аж приоткрыл рот:

— Почему это был?

— Потому как ты в армию не призван, а я таки унтер-офицер, хоть и царской, но армии. Понял?

Дед встал из-за стола:

— Смиррррна!

Взгляд бывалого вояки так подстегнул парней, что Кузьма, подпрыгнув, аж ударился головой о низкий потолок и зашипел.

— А сейчас, наверняка, немцы уже лес чешут. Так что руки в ноги! И бегом отсюда! И ты собирайся! — сурово он кивнул Рите…

Однако сразу выйти не получилось.

Пока она собирала всякими «обязательно нужными» тряпками вещмешок, выданный ей дедом, прошло полчаса. Хорошо, что поисковая аптечка, неведомым чудом сохранившаяся у нее, была в сумке на ремне.

Парни истомились ее ждать, допинывая остатки трофейных сигарет…

… А в это время гауптман Рудольф Бреннер командовал двумя взводами недовольных военной судьбой солдат.

Мало того, что вчера они в рукопашной потеряли едва ли не половину боевых товарищей, во время безумной русской атаки, так еще и попали на прочесывание мрачного леса.

А ведь так хорошо начинался день… Пришла смена, и выжившие победители спустились с холмов и отправились в Ивантеевку, где их ждали грузовики. Уставшие, не спавшие и не жравшие — они пели песни, отправляясь в Демянск на отдых. И надо же было случиться, что самонадеянный фельдполицай Майер, непонятно куда спешивший и умчавшийся утром, попал в засаду.

То ли выжившие чудом десантники, то ли невесть откуда взявшиеся партизаны подорвали машину и расстреляли в упор комиссара и водителя. Сопровождавший машины гауптман тут же остановил небольшую колонну и отправил по взводу прочесывать лес. На пять километров в глубину от каждой стороны дороги. Понятно, что бандиты уже ушли, но, во всяком случае, было что сказать начальству о принятых мерах.

Промокая платком потеющий лоб, он тихо ругался про себя на бестолкового Майера, на партизан и на проклятую Россию.

И ведь ровно через час они вышли к одинокому хутору на большой поляне.

Бреннер поколебался, а потом дал приказ двоим солдатам проверить дом.