Лекции по истории средних веков - Василий Григорьевич Васильевский

предприятия, как походы англов и саксов, как страшное нападение Ариовиста на Галлию и нашествие Радагайса на Италию, никак не могли быть выполнены дружинами. В таких движениях действовали вместе самые разнообразные элементы. Иногда отдельные, не связанные между собой племенным родством толпы, иногда же целые небольшие народцы (Volkerschoften) приходят в движение и предпринимают поход на чужие страны. Вождем их является король или простой предводитель – герцог. Часто несколько племен или несколько частей различных племен соединяются под начальством непременно одного вождя. Часто враждебно с оружием в руках наступают они на римлян и силой пытаются захватить новые земли на территории провинций Римской империи. Нередко также получают они от римского правительства плату или землю и за это обязываются исполнять всякую службу в интересах империи и принимаются в союз римского государства, которое думает воспользоваться ими как новыми силами, но, само того не осознавая, вбирает в себя элемент, который тут же начинает работать на разрушение обветшавшего здания.

Слишком разнообразна и богата историческая жизнь, чтобы можно было подвести ее проявление под одно какое-нибудь определенное правило, под действие одной только силы, и дружинный строй, в особенности, не может быть назван той силой германского быта, которая разрушила Римскую империю, разорвав ее на части, овладев одной за другой ее различными провинциями. Дружина представляет, повторяем, оригинальную черту древнегерманского общественного устройства, она выдвигается в известные моменты вперед, но не выходит из рамок общего строя и ее значение остается ограниченным.

Государственный быт

Мы уже раньше упоминали, что германские племена не составляли одного целого государства, а разделялись на множество отдельных политических тел (civitates), в свою очередь распадавшихся еще на волости, сотни. Характерной чертой государственного быта всех племен Германии служит непрочность связи, соединявшей общины в государстве; эта связь легко могла быть разорвана и так же легко вновь восстановлена.

Если народ был слишком многочислен, так что не мог собираться на одном вече, если возникала сильная и долгая распря, если было несколько членов королевского дома или же несколько мужей, владевших силой и славой и могущих поддерживать притязания на роль вождя; если часть народа при военном походе находила землю, которая ей больше нравилась, то государство распадалось на части, на уделы, причем вследствие благоприятных обстоятельств всегда могло последовать новое соединение.

В начальные эпохи политического развития народов отдельные ветви государственной власти, которые впоследствии являются самостоятельными с резко очерченным кругом действий своих органов, обыкновенно еще неясно выделяются друг из друга, находятся почти в безразличном смещении; законодательство, управление и суд являются функциями, которые отправляются в большей части случаев одними и теми же органами. Государственная власть у древних германцев в эпоху Тацита принадлежала народу; народное вече у Тацита (concilium), состоявшее из всех свободных членов государственной общины, распоряжавшейся территорией и решавшей все важные дела, было главным и общим всем германским государствам политическим органом. Правило это настолько общее, что по собранию на одном вече мы можем судить о принадлежности нескольких племен к одному государству. Надобно думать, что первоначально были только одного рода собрания, именно – собрания марок. Впоследствии, при увеличении населения, когда марки стали подразделяться, марковые собрания стали собраниями целой народности (civitas) – собраниями свободных людей всего государства, собственно государственными собраниями, а рядом с ними возникли собрания волостей государства (centeni, pagi). Взаимное отношение этих двух видов вечевых собраний составляет важнейшую черту древнегерманской государственности. Круг дел, подлежащих ведению обоего рода собраний, в двух пунктах однороден: решались судебные споры и тяжбы, и оба имели право распоряжаться подведомственной им областью (маркой). Территориальное пространство, на которое простиралась компетенция каждого из двух собраний, важность и количество каждой особой группы дел, поступающих на рассмотрение того и другого, были различны, но оба собрания вели судебные дела и распоряжались землей, это были Gerichtsversammlung и Markversammlung (Marveginge), хотя в большинстве случаев судебные дела решались в низших, волостных собраниях, так как они обыкновенно стояли ближе к самому делу, лучше могли рассмотреть сущность тяжбы.

Государственная марка первоначально доставляла земскому или государственному вече немного хлопот, так как эту марку тогда составляла только, во-первых, пограничная, иногда очень обширная, но оставляемая в пустошь полоса земли, которую не обрабатывали, не уничтожали на ней лесов для безопасности от набегов соседей, и, во-вторых, – вновь завоеванные незаселенные земли.[29] В этой области, конечно, дел было очень немного: все управление государственной маркой состояло в запрещении на ней селиться или, в известных случаях, в разрешении занять ту или другую часть пустующей государственной земли.

Остальная же территория делилась между отдельными сотнями, и общинно-поземельные дела этих волостей или сотен и их собрания были гораздо многочисленнее.

Во время Цезаря все земли общины – пахотные поля, луга и леса – состояли под исключительным ведением сотенного или волостного собрания.

Во время Тацита количество подведомственных ему земель становится гораздо меньше, так как пахотная земля уже распределена между сельскими общинами, и все вопросы, касающиеся пользования ею, не находятся в ведении сотни и сотенной сходки; но леса и пастбища оставались еще большей частью общим владением и состояли под управлением сотни или волости.

Далее, в третьем пункте, функции обоих вечевых собраний расходятся, области их компетенции различны. Только земская община, только общегосударственное вече решает вопросы о войне и мире; оно одно дает право свободы несвободным; в ней юноша объявляется совершеннолетним, наконец, только здесь избираются principes вожди, старейшины, судьи отдельных волостей. Это последнее обстоятельство делает отношение между вечевыми собраниями обоих видов наиболее ясным. Сотня не имеет никаких политических прав и полномочий: она не представляет отдельного государства в государстве, а только часть, подразделение государства; она находится в подчиненном отношении к земскому вече, к земле как к целому. Если бы нужно было обозначить оба собрания – земское и сотенное – по главному характеру подведомственных им дел, то пришлось бы сказать, что сотня – судебная сходка, земля – политическое вече.

Организация обоих собраний, так же как и организация земли и волости, различны. Во главе волости или сотни необходим судья, старейшина, главарь (principes); во главе земли и земского вечевого собрания – конунг может быть и не быть. Еще существенное отличие: устройство земли – это особый совет старшин, старейших лучших людей.

«De minoribus rebus principes consultant, de maioribus omnes, ita tarnen, ut ea quoque, quorum penes plebem arbitrium est, apud principes pert-ractentur» (Germ., 11), то есть менее важные дела эти старшины (лучшие люди) решали самостоятельно, более важные – по крайней мере подготавливали к решению в народном собрании.