Чиста пацанская сказка - 2 - Беркем Атоми

— А ты будешь? Смотри, не мыл с утра.

— Может, привести его в чувство? — спокойно, как автомат, поинтересовался второй, до этого безмолвно наблюдавший устроенный Маратом цирк.

— Видимо, да. — разочарованно согласился Голос, подымаясь.

— Сколько у меня времени?

— Так… — сориентировался по времени Голос, — Сейчас Главобщаковские на инструктаж подъедут… Ага, потом раф Пенделю доложу, потом Директор Биржи и все. У вас три-три с четвертью часа. Все, работайте. — распорядился Голос и решительно двинулся к выходу, укоризненно сокрушаясь: — Марат, Марат… Ну зачем вам все это, а?

Однако, едва договорив, застыл с выпученными глазами — новая рука Марата, протиснувшись между жгучими облаками разноцветных оберегов, с хрустом сжала белесое веретено его жизненной силы. Не умея управляться с новым личным оружием, Марат едва не расплющил нежное и воздушное образование, составляющее суть всех живущих. Голос натужно сипел, вытянувшись, словно умирающая кошка.

— Эй, ты, трамбач местный. Подойди-ка сюда и убери свою тряпку.

— Ты мне? — ровно, словно ничего из ряда вон не случилось, осведомился второй.

— Тебе, тебе. Что дергаться не надо, понимаешь?

Подвисла пауза, за которую Марату пришлось заплатить пигментацией не одной сотни волос. Оказалось, второй ждал инструкций Голоса.

— Аш-с-с-х-х… — умудрился прошипеть Голос.

— Че там гунявишь? — приотпустил немного Марат.

— Шхделай, какх он шкажал…

Твердый белый цилиндрик стремительно переместился за спину Марата, и повязка исчезла. Проморгавшись, Марат радостно ухмыльнулся: йоббит висел прямо посреди комнаты, немного не доставая поросшими рыжеватой шерсткой копытами до каменного пола… Ни хренашеньки у Сашеньки… — наливаясь радостным драйвом, подумал Марат. — Ух я щас кому-то потрох-то выну…

— Э, шерстяной, а ну место! Стой, веревочки забыл. У-у, даже не думай!

Марат внезапно понял, что может понимать желания других — той же самой Рукой, что держит пана Голоса. Водить ею не требовалось — достаточно было направить часть себя, и по Руке приходил ответ — например, этой крысе, что стояла сейчас за спиной, не терпелось быстренько свернуть Маратову шею.

… Так, надо их связать, а то как щас кончится холява, и че…

— Шерсть! Вышел на середку!

Из-за спины показался, наконец, номер два — плотный йоббит без особых примет. Однако по его манере перемещаться Марат понял, что перед ним как раз тот Мастер, усилиями — нет, искусством которого здесь поставлена безопасность. Марату даже стало неловко за то, что случилось погонять его позорными словами.

— Извините, Мастер. — слегка склонил голову Марат, удостоившись ответного кивка. — Свяжите это чучело. Да. Теперь к стулу… ага, благодарю вас. Сейчас я свяжу вас. Присядьте, плотнее, плотнее… Позвольте руки назад… Отлично. Повторно приношу извинения за грубые слова, Мастер. Итак, можете пообщаться, пока я отолью — коридор, смотрю, пуст.

Превратившись в слух, Марат вышел в коридор и на самом деле отлил — в яме так и не успел, на беседу его дернули внезапно. Ни слова в камере не прозвучало. С желаниями было побогаче — сложнейшее ассорти у Голоса, мелькающее с компьютерной быстротой, и ровное ожидание шанса у Мастера. Попытался разобраться в круговерти просматриваемых Голосом вариантов… Не-еа. Тухляк — у дяди мозги с полста шашнадцатым пентиумом, похоже. Он здесь главный, стопудово. Этот ихний Пендель, скорее всего — раздувшийся от важности поц «кушать подано». Да, все сходится — дела он решает, охрана ему докладывает, точно он. Хорошо, все упрощается… Марат вернулся в камеру, запер дверь и сел на стул, нехорошо прищурившись на Голоса.

— Курить есть у кого?

Голос выпучил глаза, даже Мастер дернулся, едва заметно — но все же.

— Нету? Надо носить, раз сам не куришь. Так вот закроешься, неожиданно, и че? Вишь, какое дело-то, со всяким может! Иль ты зарекся? — паясничал Марат, обдумывая тактику допроса. — Щас бы кинул на общак — кури, босота, а у тебя нету! Кто ты после этого, а, Голос? Не знаешь? А ду-р-рак! Вот ты кто. Нет у тебя ума, вместо ума — понты одни. Даже не знаю, как теперь с тобой убогим договариваться…

Марат угадал со слабым местом задержанного — Голос был великим мозгом, без дураков, с такими не поумничаешь; однако здесь и была зарыта его эрогенная зона. В принципе, расколоть можно любого, надо только помнить немножко главных принципов, здесь подходил нумер второй: дурак винит другого, умный себя, мудрец — никого.

— Марат, признаю — вам удалось меня переиграть. Ошарашен, честно. Не ожидал. До последнего момента мага в вас никто даже не подозревал, хотя по вам работали… хорошие специалисты.

… Ага, потянул, потянул меня на умности свои… — улыбнулся Марат, пытаясь изобразить тщательно скрываемое самодовольство. — … Не, дядя. «Спокойно побеседовать» со мной не выйдет, не-а. Я тебя вгоню, суку, в непонятное…

— Че ты мне там парил за муху?

— Простите..?

— Ни… я тебя, скота, не прощу. Людей прощают, а ты гад. Животное ты. И спрошу я с тебя как с помойной крысы. — с кровожадной тупостью заявил Марат, прихватывая самый край Голосовского жизненного, сладострастно растирая в желе воздушную, но тем не менее похрустывающую субстанцию.

Голос вскинулся на стуле, и замер, выпучив покрасневшие от рвущихся сосудов глаза. Ни дать ни взять — вылитый негр на электрическом стуле. Когда Марат отпустил, Голос только чуть приобмяк, но остался сидеть прямо, уставившись бордовыми глазами сквозь стену. Из приоткрытого рта толчками лезла рвота, падая по рубахе на колени.

— Ударьте его по спине. Сердце остановилось. — все так же ровно посоветовал Мастер.

Марат сорвался с места и отвесил Голосу несколько увесистых тумаков, но покрытая мелким бисером пота йоббичья морда продолжала стремительно синеть. Догадавшись, Марат выскреб из карманов почти покойного часть наиболее мешающих оберегов и снова схватил его жизненное. Руке достаточно было только обозначить желаемое — остальное она сделала сама. Йоббит дернулся, рывками втянул воздух и зашелся сухим, харкающим кашлем. Прокашлявшись, поднял перемазанную рвотой морду, бессмысленно поводя глазами. В глазах явно читалось — парень заглянул за край, и ему здорово там не понравилось. И больше туда он не хочет, сильно-сильно не хочет.

Глумливо щерясь, Марат дождался явной осмысленности и подмигнул… Не, я тебе шанса не дам, ты возможность петь у меня вымаливать будешь, сука… Ничего не говоря, сел поудобнее и ласково рассматривал потеки блевотины на роже сломанного врага. Вдруг под ложечкой тонко укололо… Че еще такое?… Марат напрягся, ловя сигнал тревоги. В подземелье кто-то спускался. Один. Нет, двое. Один остался, второй идет по коридору. Сюда.