Гвардия «попаданцев». Британию на дно! - Александр Конторович

И чем же таким ты Барраса заинтересовал? Что-то я пока не заметил.

Да самим этим союзом и заинтересовал. Думаешь, для него не представляет ценности стать напарником диктатора (а я ведь диктатор сейчас по факту и есть, верно?), захватившего власть?

Ну-у… Он же тебя кинет! Это ж не те торговцы — ты сам же говоришь!

Так ты ведь не считаешь, что я настолько же наивен, как тот писатель, автор «капитана Фракасса» — Готье? Пока что мы дошли только до того, что я сделал ему предложение, а он от него не отказался. А вот следующим этапом — речь пойдет как раз о гарантиях…

А! Так вот зачем к Роньону?.. Только я все равно не понял…

Да — именно затем!.. А не понял — потерпи: поймешь!

Дорога до мастерской Роньона не заняла много времени. Да и чего там долго ездить — от Тампля до предместья Сент-Антуан? Они ж рядом…

Оставив карету под охраной бдительных драгун конвоя, мы все дружно вломились в портняжное заведение. Дамам, всю дорогу со слезами обнимавшим предмет своего вожделения, предложили подождать в гостиной за легкими закусками, а мы прошли в примерочную.

— Все готово? — осведомился я (Наполеон) у принимавшего нас лично мэтра Роньона.

— Как вы и распорядились, гражданин Бонапарт! — мэтр взял со стола бронзовый колокольчик на длинной ручке и энергично затряс им — точно подавая сигнал в школе на перемену.

По этому сигналу четверо дюжих подмастерьев внесли из внутренних помещений ростовый «болван», обряженный в предназначенный для Барраса костюм. Вот тут — никакой «простоты»! Бархат и шелк. Золотое шитье. Шляпа с огромным плюмажем. Длинные блестящие кавалерийские сапоги. И все три цвета Республики — белый, синий, красный… В дополнение — алый шелковый плащ, долженствующий развеваться за спиной триумфально возвращающегося героя.

Баррас так и впился глазами в этот винегрет. В это время, повинуясь жесту руки Наполеона (ну моей, моей!..), Роньон и «подмастерья» тихо покинули примерочную. Каковой факт главный герой действия заметил, когда решил, что пришла пора переодеться…

— Что это значит? — последовал закономерный вопрос с его стороны.

— Ровно ничего, драгоценный коллега, — ответствовал генерал Бонапарт, — кроме разве ответа на вопрос: желаете ли вы действительно выйти на свободу? Или вы считаете меня просто добрым самаритянином, взявшимся помогать всем, кто ему попадется на дороге? Этаким доном Кихотом Ламанчским наших дней? К слову сказать — присутствующий в соседней комнате известный вам комиссар Коммуны мэтр Роньон придерживается именно этого мнения… Вы намерены с ним солидаризоваться?

— Нет… — дернул щекой Баррас. (Ну, еще бы!) — Но чего вы от меня хотите? Или вы все-таки зачем-то мне солгали?

— Ни в коем случае! Все, что я сказал, — чистая правда. Можно даже сказать, что она чистая, как все наши чистые патриоты разом… (Баррас опять дернул щекой.) Но только — при одном условии!

— Каком же?

Чего ты от него добиваешься? Он же сейчас с катушек съедет!

Не мешай! Никуда он не съедет — не того закала человек… Ему сейчас надо выбрать: либо подчиняться мне — то есть тебе — либо вернуться обратно в камеру с самыми непредсказуемыми последствиями такого шага. Уж во всяком случае не очень радужными по сравнению с этим великолепным костюмом и двумя обворожительными женщинами в гостиной…

— Гарантии, дорогой господин Баррас. Гарантии! Твердое решение с вашей стороны — и вы тут же становитесь во главе Конвента! И не просто во главе! А как раз в тот славнейший исторический момент, когда Национальному Собранию Франции предстоит принять Конституцию! Вы хотите, чтобы ваша подпись ПЕРВОЙ стояла под документом, который определит судьбу Франции и человечества на тысячу примерно лет вперед? Или предпочитаете, чтоб вашего имени там вообще не значилось? Ваше честолюбие греет мировая слава или вы хотите навсегда остаться «тем неудачником Баррасом»? Нравится вам игра с такой ставкой, Поль? Решать вам. Все в вашей власти!

К концу этого монолога мы с Баррасом смотрели друг другу в лицо уже не отрываясь. И, кажется, даже не дыша. Да-а… Вот это Наполеон так завернул!.. это — точно не для хлеботорговцев интрига. Тут дичь покрупнее!..

Время тянулось. Секунды падали, как камни. Не знаю как остальные, а я даже гадать не решался, чем кончится эта игра в гляделки… Во всяком случае я сам по себе, один, на то, что проделал Наполеон, — точно не пошел бы! Уж лучше бы просто отправил Барраса в Кайену — оно как-то надежнее. Нет, прав был этот мой «внутренний императив» — политик из меня весьма хиленький…

— А что в этом случае выигрываете вы? — спросил Баррас медленно, словно с трудом разлепляя губы. — Если отдаете Францию — МНЕ?

— Будущее! — отчеканил Бонапарт.

Отчего мы оба с Баррасом обалдели. Правда, явно по разным причинам.

«Ну ты даешь!» — только и сообразил оценить я.

«А за что же мне еще биться? — пришел ответ. — Один раз я уже проиграл. Почему бы теперь не попробовать учесть ошибки? Или у тебя какие-то другие цели?»

Кашель Барраса не дал продолжиться этому диалогу.

— Каких же гарантий вы от меня хотите, генерал? — спросил кандидат в исторические персонажи. — Расписку кровью? Клятву на алтаре? Или, может быть, — он несколько криво усмехнулся, — душу в залог?

— Оставим эту мистику масонам! — отмахнулся Наполеон. Как-то резко вернувшись от патетики к обыденности. — Юридически оформленный договор надежнее! Вы просто передадите все доходы от своих имений под контроль канцелярии Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем — только и всего! Нотариус ждет за дверью, оформление не займет много времени.

— А с чем же тогда останусь я сам?

— Не так уж и с малым! Жалованье главы правительства, влияние популярного политика и, наконец, возможность вернуть свое имущество обратно, когда деятельность ЧК утратит свое значение — а комиссия не будет существовать вечно! Как видите — я играю вполне честно… Ну, что вы решаете? Конвент ждет своего вождя!

Глава третья

Учитель танцев

— Вам билетер нужен?

— С тумбочкой или без?

— Ну что ж… Вот так-то лучше!

Я отложил в сторону ведомость и обратился к Дюруа, в готовности замершему за спиной (бравый полковник, даже став комендантом Тауэра, тьфу — Тампля! — так и остался в сути своей ресторатором: просто вылитый официант с сакраментальным «Чего изволите?» на лице).

— За ударную работу на благо парижан можете перевести этих остолопов в более приличные камеры на верхних ярусах… Но пока не выпускать! Пусть восстановят все до прежнего уровня — тогда и подумаем!

— Слушаюсь, мой генерал! — возвестил Дюруа. Не, ну точно официант! Какой из него, к черту, военный?!

— И бухгалтерию эту всю — тоже не забудьте! А то еще оставите здесь…

— Ни в коем случае!

Да, идея оборудовать хлеботорговую контору непосредственно в подземельях себя, конечно, оправдала, да… Но вот сам по себе офис в центре допросно-пыточных застенков напрягал уже нас. Ведь как-то надо еще и секретность наших собственных дел обеспечивать? Ну, пока справлялись как-то… Но если вдруг, не дай бог, придется массово кого-нибудь арестовывать? Это ж просто Кафка какой-то получится!.. Так что наверх давно уже все это хозяйство пора было вывести…

Кстати — о секретности…

— Что с поисками подземных ходов? — спросил я у «милого друга», когда мы отошли достаточно далеко от «офиса». То есть попросту говоря — уже поднимались по лестнице на следующий этаж подвала. Ну глубоко мы этих типов засадили, да…

Я этот приказ еще в первые дни отдал. Ну не могли Рыцари Храма отгрохать этакую громадину и столько времени в ней сидеть — и не устроить в ней ни единого тайного выхода! Ну просто быть такого не могло!

— Увы! — ответствовал полковник с выражением практически Первого Министра из «Обыкновенного чуда», констатировавшего отсутствие креста на бумаге. — Так пока ничего и не обнаружили! На планах последней реконструкции, которые удалось найти, — никаких ходов нет!..

И он принялся подробно рассказывать, как чуть ли не лично ходил с планами по подземельям, сверяя нарисованное на бумаге с действительностью. Но ничего не нашел. Понятное дело — рассказ поневоле получился долгим. Тем более что я не поленился вникнуть в ситуацию и задать несколько дополнительных вопросов, на которые у коменданта ответа не нашлось. Например: а смотрел ли он кроме подвалов хотя бы помещения первого этажа? Да и выше тоже стоило бы поискать. В таких то толстенных стенах можно не то что тайный ход — тайную дорогу проложить — и никто не заметит! На что мой собеседник поведал мне душещипательную по романтичности историю поисков какого-то привратника, служившего здесь еще чуть не в начале века и заверения с его слов, что если какие ходы и были, то при последующих переделках — особенно в тюрьму — их попросту засыпали… Логично. Черт… А я ведь об этом не подумал!.. И чего тогда делать, если так? За всеми этими разговорами я и не заметил, как мы вышли на поверхность. Ну, то есть — на первый этаж… В смысле — на улицу. Опомнился, только когда откуда-то донеслись звуки вальса.