Вибратор - Мари Акасака

— А кстати, что вообще означает это «Си-Кью»?

Конечно, с этой электрической фигней все проблемы враз исчезают в ту же секунду, как попросишь его заменить. Такие дела, приятель.

— Кто-то мне рассказывал, что это пришло из английского, сокращение слов «seek уоu» — «ищу тебя». Правда, я и другое слышал: что это значит «come here quick» — «быстро сюда». Код, который используешь, если хочешь отыскать кого-то в толпе.

Я подумал: черт, надо бы съездить завтра в мастерскую «Мицубиси», но, ясное дело, все тут же наладилось, никаких проблем… Как тебе понравится?

— Ой, а я и не знала, что «Мицубиси» грузовики тоже выпускает.

— Выпускает. «Мицубиси Фусе».

И вот когда на моей красотке все электричество полетело, оказалось, ключ застрял в зажигании. Постоянно, ну постоянно это случается. Что делать — ума не приложу. Черт, может, это со всеми автомобилями «Исузу» такая проблема, не знаю. Я и заявки подавал, и сам ремонтировать пытался, все на свете. Только мы ж не на компанию работаем, у нас жизнь другая, сам знаешь. Или ты за рулем, или голодный.

— Разве «Фусе» — это часть «Мицубиси»? Я думала, «Фусе» — отдельная компания…

— Нет, часть «Мицубиси».

Как было хреново, друг, как хреново!

— А этот человек — он на «Исузу»?

— Угу… Эй, Путь в Нариту, вокруг Акаги знаков понаставили, туда вот-вот «Накамото» заявится. Обвалы будут останавливать вроде. Так что шевели задницей.

— «Накамото»?

— Строительная компания.

Что? Так левый поворот накроется?

— А вы только мощными передатчиками пользуетесь?

— С мощными жить веселее.

— В каком смысле?

— Ага, накроется.

О’кей. Спасибо, приятель. Алло, алло. Слышит меня кто?

Из динамика доносится новый голос.

— Ты перекрываешь чужие сигналы, тебя перекрывают чужие сигналы. Кто победит, кто проиграет — зависит от мощности. С болтушкой в такую игру не сыграешь, да к тому же болтушками пользуются все эти идиоты — треплются там бесконечно, как по сотовому телефону.

— Привет. Слушай, у меня тут свиданка с Путем в Нариту, извини.

— Свиданка?

— А когда разговаривают трое или больше, это называется «сетевое общение».

Ладно, мужик. Слышу тебя ясно и громко.

— А на заднем плане кто? Ну, те, которых почти не слышно?

— Другие каналы. Они вот так вклиниваются в разговор, если передатчики достаточно мощные. Эти ребята на самом деле не так близко, просто сигналы у них по-настоящему сильные. Мой сигнал, наверное, их не заглушает.

Что, вчера журнал порнушный купить не удалось? Какое горе, брат!

Это — снова владелец второго голоса.

Ха-ха-ха.

— Веселый, наверное, человек.

— Да здесь всегда так. Ровно они либо нажрались, либо обкурились.

Мы едем и едем, и наконец я вижу, как впереди загорается дорожный указатель с надписью «Цукиено». Окабе включает индикатор, и мы прибываем в пригород. Но на автостоянку он не сворачивает, вместо этого въезжает в переулок, ведущий назад, на шоссе. У левой стороны тротуара он останавливает трейлер. Выключает рацию. Не считая шума работающего вхолостую мотора, к которому я уже привыкла, тишина стоит полная. Рядом — хрупкий зеленый мостик, под ним бежит неглубокая речушка, свет почти полной луны, разбиваясь на блики, отражается на поверхности воды. Сразу над узким речным руслом начинается гора. Я старательно прислушиваюсь, но никак не могу уловить шума воды. Снег, лежащий на камнях, одновременно белый, оранжевый от уличных фонарей и голубовато-желтый от лунных лучей.

Речушка бежит меж заснеженных камней, часто виляя то вправо, то влево. Кажется, несколько секунд назад Окабе еще разговаривал — и вот он уже спит.

В тишине снова и снова проигрываю мысленно обмен репликами по радиопередатчику. Поражает неожиданное понимание — это точь-в-точь походило на напечатанный в книге диалог с прямой речью, отграниченной знаками тире. Когда используешь рацию, передавать слова возможно, лишь пока палец нажимает на кнопку, и пока говоришь ты, голос другого человека до тебя не доходит. В точности так набирают прямую речь в книгах: пока один из собеседников заполняет своими словами пространство между тире, никто другой вступить в разговор не может. Это — общее правило, исключений из него нет. Никогда не прочитаешь, как говорят одновременно двое, никогда не увидишь, как смешиваются меж собою разные замечания, разные истории. Сделать подобное на бумаге при помощи знаков препинания совершенно невозможно. С каждым новым тире меняется личность собеседника, и ты переключаешь внимание с одного на другого. Так что пока один говорит, остальные принуждены ждать, сохраняя молчание. Конечно, к реальности это не имеет никакого отношения, просто так уж уговорено между людьми. Слушаешь передатчик — и ощущаешь, как маленькие динамики доносят до тебя настоящую вибрацию воздуха, звучание воздуха, и никакими тире этого не обозначить.

Мешанина голосов и помех снова и снова без устали прокручивается в моей голове.

Сверху и снизу, слева и справа льется лунный свет, растворяется в лучах уличных фонарей, расписывает лицо Окабе оранжево-голубым узором.

Оторвавшись от созерцания его лица, вижу — снова пошел снег.

— А ты не испугался ножа? Ну, когда она за тобой гонялась?

— Не, я такой ерунды не боюсь. Я к ножам привычный.

— В каком смысле? Почему привычный?

— Ох, знаешь, я, когда пацаном был, сам достаточно ножичком поиграл.

— У тебя в старших классах нож был?

— Нож-то? Сам я нож или что подобное с собой не таскал, но когда с парнями из банды тусовался, был там один, так он постоянно меч с собой таскал, настоящий самурайский меч. Любил его демонстрировать, попросишь показать — не отказывал.

— Что? Действительно настоящий меч? Правда подлинная катана?

— Подлиннее не бывает.

— Так как же тебе все-таки удалось с ножами познакомиться?

— Если в банде состоишь… нет. Когда уличную банду перерастаешь и опыта поднабираешься, чаще всего потом в настоящий криминальный клан попадаешь, вот так. Многие ребята даже со стволами ходили.

— Ну, уж тебе-то точно в преступной группировке делать было нечего, верно?

— Почему? Я в одной был.

— Че-го?!!

— Правда, я на самой нижней ступеньке стоял, ученик еще, не настоящий член клана. В доме служил, все такое.

— «Служил в доме» — это как?

— Примерно на недельку переселяешься в дом босса, по хозяйству помогаешь, делаешь, что велит. Предполагается — обучение проходишь. Потом потихоньку и к настоящей работе подключаешься — на звонки в штаб-квартире отвечаешь, бары, забегаловки обходишь, в таком вот духе. Как только пейджер пищит — идешь в какой велено кабак и разводишь на бабки буйного клиента, если он платить отказывается.

— Как «разводишь на бабки»?

— Ну, смотри… Начать надо полегоньку, типа все в порядке, но заплатить придется. А сам, пока суд да дело, визитку у него из бумажника вытаскиваешь. А потом откуда-нибудь издалека фотографируешь, снимаешь, как он там с девкой какой-нибудь путается. Так. Это уже тысяч на сто потянет, не меньше. Или вот еще… понимаешь, козлы эти, когда в кабак приходят, что там делают? Нажрутся и как пойдут друг дружке рассказывать, что там у них да как, все как есть выкладывают, а у каждого из них немало тайных грешков имеется. Сидишь, слушаешь про эти самые грешки, а как узнаешь что интересное — обращаешься в детективное агентство, просишь, чтоб тебе фотографии сделали, а с ними идешь к тому мужику и говоришь: «Слушай, приятель! Вот что у меня на тебя есть. Но, знаешь, я так полагаю, что лучше бы все это осталось между нами, верно? Потому как я ведь и адрес твоих родителей знаю, где же это они живут?.. А, вспомнил…» — ну, в таком вот разрезе. А потом: «Нет, что ты, доить я тебя не собираюсь, черт, как ты мог подумать, никакой это не шантаж, просто отстегни пятьсот тысяч — и все будет в лучшем виде, точно. Ты ж с пятисот штук не обеднеешь, правильно?» Несколько раз подкатывать нельзя, раз взял свое — и порядок. Чем я еще занимался-то? Да всем понемножку — плату с хозяев баров и магазинчиков собирал, долги выколачивал, которые платить не хотели, там дела вот как делаются: скажем, должен кто-то пять миллионов иен, если ты эти пять миллионов из него вытряс, тогда миллион или около того — твоя доля. Так… а еще что было? А, да. Можно девчонку найти из этих старшеклассниц, которые вечно в центре крутятся, а бабок даже на косметику не хватает, и пристроить такую девчонку на работу в бар или клуб — а то и с боссом познакомить, пусть его бабой будет. Знаешь, у рядового бандита жизнь довольно скучная.

— А когда ты завязал?

— Я в криминале меньше двух лет прокрутился. Я вообще очень быстро ко всему интерес теряю, такой уж у меня характер, понимаешь, так что от всей этой фигни с якудза у меня скоро с тоски глаза на лоб полезли. А потом в Токио работал, в квартале Угуисудани, менеджером в агентстве девочек по вызову. Есть такой мужик в Окатимати, чертовски крупная шишка в подпольном бизнесе, господин Сакамото его зовут. Ну, я и попробовал под его началом поработать, довольно долго этим занимался, только потом мне и это занятие под завязку обрыдло. Так скучно было, что все чаще прокалываться стал, ну, меня и повязали.