Лишенцы в системе социальных отношений - Валуев Валерьевич

В «Перечне основных задач в перевыборной кампании Советов», утвержденном ВЦИКом 22 декабря 1930 г. отдельным пунктом было выделено требование «решительным образом ударить по правой практике и левым загибам в лишении избирательных прав (случаи недовыявления эксплуататорских элементов и зачисление в лишенцы трудящихся)»[137].

Как уже указывалось, одним из главных результатов выборов 1930–31 гг. явилось существенное сокращение численности лиц лишенных избирательных прав. В целом по СССР их количество составило 3,9 % от общего числа совершеннолетних граждан (в кампанию 1929 г. таковых было 4,9). В сельских местностях число лишенцев снизилось с 4,1 до 3,7 %. В городах сокращение количества граждан лишенных права голоса было ещё более заметным — с 8,5 % в 1929 г. до 4,9 %. Официально это объяснялось «огромными изменениями, которые произошли за этот период… и главным образом переходом на общественно-полезный труд огромной массы бывших мелких торговцев и торговых посредников». Кроме того, признавалось, что большую роль в уменьшении числа лишенце сыграло и массовое восстановление в избирательных правах совершеннолетних детей граждан лишенных права голоса, живущих на доходы от общественно-полезного труда. Причиной того, что списки лишенцев стали сокращаться в размерах, называлась естественная убыль среди священнослужителей, бывших полицейских и т. д. Наконец свою роль сыграло «улучшение учёта и устранение допущенных ранее перегибов»[138].

Общее количество лишенных избирательных прав в сельских местностях СССР составило 2 361 тысяч человек. Из них по численности на первом месте была категория иждивенцев граждан лишенных права голоса — 43,4 %. Далее следовали пользователи наёмного труда — 22,2 % (численность этой категории достигла в эту перевыборную кампанию своего максимального значения), торговцы и посредники — 10,1 %, служители религиозного культа — 6,8 % и обладатели «нетрудовых доходов» — 5,9 %. Увеличение количества граждан лишенных избирательных прав за использование в своём хозяйстве наёмного труда объяснялось выявлением «кулацких элементов», а также включением в эту категорию «тех лишенцев, которые в прошлую кампанию были отнесены к смежным группам»[139]. Несмотря на то, что многие «кулаки» получили возможность вернуть себе права голоса после постановлений центральных властей, изданных в марте и апреле 1930 г., а также благодаря некоторому смягчению определений избирательной инструкции местные руководители в ряде регионов «стали на твердый путь полной увязки всех признаков для индивидуального обложения с признаками, установленными для лишения права выбирать в советы»[140].

Среди городского населения Советского Союза на начало 1931 г. насчитывалось 711 461 человек лишенных избирательных прав (данные по 937 городам). Структурные изменения в распределении лишенцев по категориям в городах были ещё серьёзнее, чем на селе. Первое место среди городских лишенцев занимали по-прежнему торговцы и посредники — 39,9 %. Далее следовали иждивенцы — 28,4 %, осуждённые — 8,8 %, обладатели «нетрудовых доходов» — 8,3 %, пользователи наёмного труда — 5,3 %[141].

Общие тенденции в области лишения избирательных прав, и в частности явное уменьшение их количества характерное в целом для СССР, проявлялись и на республиканском уровне. В избирательную кампанию 1930–31 гг. в сельских местностях РСФСР было лишено избирательных прав 1 369 200 человек, что составило 3,5 % от общего числа избирателей (данные по 44 696 сельсоветам). В городах и рабочих посёлках России лишенными права голоса оказались 473 300 человек, что составило 4,6 % от общего числа избирателей (данные по 627 населённым пунктам)[142].

Вскоре после выборов 1930–31 гг. центральная власть предприняла ряд шагов направленных на дальнейшее снижение напряженности в области лишения избирательных прав. Так 3 июля 1931 г. Президиум ЦИК СССР принял постановление «О порядке восстановления в гражданских правах выселенных кулаков», определявшие порядок возращения прав голоса гражданами, высланными на спецпоселение в Сибирь и на Урал[143].

В последующие три с половиной года избирательных кампаний в масштабах всего Союза или даже отдельных республик не проводилось. В данный период руководство страны постепенно начало переходить к политике большей либерализации избирательной системы. Связано это было и с расширением возможностей для лишенцев, восстановиться в избирательных правах. Идя на это, руководители партии и Советского государства исходили из того, что в стране уже построены основы коммунистического общества и соответственно происходит процесс активного отмирания «эксплуататорских классов и социальных групп». Кроме того, советское общество нуждалось в реальном сплочении в условиях крупных социально-экономических преобразований и нарастания опасности новой мировой войны.

В конце 1934 — начале 1935 гг. в Советском Союзе прошла избирательная кампания. Это были последние выборы, проведенные в соответствии с нормами Союзной и республиканских Конституций 1923–1925 гг. В сентябре 1934 г. ЦИК СССР выступил с обращением, посвященным вопросам подготовки к перевыборам. В нём особо указывалось на то, что грядущие выборы «будут проходить под лозунгом борьбы за успешное выполнение во второй пятилетке программы построения бесклассового общества, ликвидации капиталистических элементов и классов вообще»[144].

1 октября 1934 г. ВЦИК принял новую избирательную инструкцию. В раздел, посвященный организации лишения избирательных прав были внесены существенные изменения, отразившие перемены, произошедшие в отношении власти к лишенцам за прошедшие годы. Так впервые в перечне социальных категорий, лишаемых избирательных прав упоминались «кулаки». Особый пункт инструкции определял порядок восстановления в правах голоса высланных кулаков и их детей. Процедура возвращения избирательных прав для них была существенно упрощена[145].

В ходе подготовки и проведения перевыборной кампании 1934–1935 гг. центральные власти постоянно призывали местные Советы и избирательные комиссии к сугубой осторожности и точности при составлении списков лишенцев. Значительное внимание уделялось молодёжи. Так, например, секретарь ВЦИК А. С. Киселев, определяя главные задачи грядущих выборов, писал: «Надо помнить, что в текущую избирательную кампанию впервые осуществят избирательные права советского гражданина около десятка миллионов молодёжи, родившихся в начале империалистической войны и на стыке двух миров (1916–1917), которые выросли в условиях пролетарской диктатуры. В числе их есть немало лиц, родители которых по своему общественному и экономическому положению подлежали лишению избирательных прав и лишались таковых, но дети их, если они не пользовались материальными благами родителей, а занимались и занимаются общественно-полезным трудом, доказали свою преданность Советской власти, безусловно не могут быть лишены избирательных прав. Избирательные комиссии должны проявить по отношению к этой молодёжи исключительную классовую чуткость и не выбрасывать её за борт социалистического строительства, если это не вызывается необходимостью защиты интересов пролетарского государства»[146].

Однако, как и во все предыдущие выборы, с самого начала избирательной кампании 1934–35 гг. в Центр хлынул поток жалоб на ошибки и нарушения местными властями закона при лишении избирательных прав. Проверки и инспекции, посылаемые из Москвы в республики, края и области зафиксировали случаи, когда «30 % занесённых в списки лишенцев не подлежали лишению избирательных прав», «произвели выборы в сельсоветы, не учтя лишенцев», «один из уполномоченных райизбиркома скрыл 17 лишенцев, за что был исключен из партии и привлечён к уголовной ответственности», «по ошибке внесены в списки лишенцев 100 человек и не учтено 11 лишенцев»[147].

16 ноября 1934 г. Центральная избирательная комиссия при ЦИК СССР приняла постановление, посвященное борьбе с нарушением избирательного законодательства. Местным избирательным комиссиям предписывалось «ещё раз провести повсеместно проверку как списков избирателей и лиц лишенных избирательного права, так и порядка рассмотрения жалоб и заявлений по вопросам избирательного права в установленные инструкцией сроки, а виновных в извращениях избирательной инструкции привлекать к ответственности»[148]. Областным, краевым и республиканским избирательным комиссиям предписывалось провести серьёзную проверку того, как составляются списки избирателей и лишенцев. Одним из главных требований центральной власти было максимально возможное ускорение рассмотрения местными избирательными комиссиями жалоб и заявлений по лишению избирательных прав.